— Давай пообедаем, — предложила мадам Барбье. — Сегодня я попросила Мари приготовить что-нибудь особенное. Должны же мы отпраздновать твой переезд, дорогая. А пока она возится на кухне, мы можем расположиться в саду с аперитивом.
Николь опять изумилась царящей в этом доме чистоте. На подносе, который Мари вынесла в сад, стояли миски с морковными палочками, сырным соусом, крошечной редиской и жареным картофелем. Принесла она и две маленькие льняные салфетки и хрустальный кувшинчик с удлиненным горлышком, в котором стояла гвоздика.
— Я обожаю цветы, — сообщила мадам Барбье. — Они утешают тех, кто грустит, и составляют компанию, когда нам одиноко. — Она с улыбкой посмотрела на Николь. — Что ты будешь пить? У меня есть изумительный херес.
После обеда Татьяна сказала, что ей необходимо отдохнуть, и удалилась к себе. Впервые Николь осталась одна в этом доме. Это было приятное ощущение. В одиночестве она сидела с чашкой кофе в руках в гостиной, наблюдала за пробивающимися сквозь занавески лучами солнца и прислушивалась к доносившимся из кухни приглушенным звукам. Там хлопотала Мари. Все производило впечатление полного покоя и умиротворенности.
Затем она поднялась в свою квартиру, чтобы закончить раскладывать вещи. Распахнув настежь огромное окно, девушка подставила лицо хлынувшему в комнату ласковому и в то же время свежему весеннему воздуху. Она расположилась на диване и включила телевизор, но ее мысли очень быстро вернулись к событиям вчерашнего дня, к тому моменту, когда она узнала, что Рене Мартин убит.
К ней в кабинет вошла Сюзанна. Ее лицо было мертвенно-бледным, а руки дрожали. Она прислонилась к двери, как будто нуждалась в ее поддержке, и молчала. Наконец она проговорила:
— Николь, приехала полиция. Они в комнате рядом с кабинетом директора. Дело в том, что… — Николь показалось, что подруга, упорно глядя в пол, собирается с силами, чтобы продолжить. — Доктор Мартин умер. Говорят, что было совершено преступление.
Она сказала «преступление», избегая слова «убийство», хотя вскоре стало ясно, что единственным очевидным мотивом было именно лишение жизни старшего хранителя отдела египтологии музея Лувр. Два инспектора полиции опросили всех сотрудников отдела, делая упор на отношениях, существовавших между ними и погибшим месье Мартином. Их также интересовали его привычки и частная жизнь. Когда подошла очередь Николь, она не стала скрывать, что накануне между нею и умершим возник конфликт рабочего характера и что их отношения трудно назвать сердечными. Как только полицейские покинули музей, все принялись обсуждать происшедшее. Вот тут и выяснилось, что никто практически ничего не знал о месье Мартине, кроме того, что касалось работы. Его частная жизнь для коллег представляла настоящую загадку.
Вечером из новостей Николь узнала, что полиция не исключает версии, что преступление совершено на почве страсти. Она с изумлением услышала, что Рене Мартин был хорошо известен среди гомосексуалистов Парижа. Эти новости ее очень опечалили. Несмотря на отсутствие взаимопонимания с человеком, еще вчера бывшим ее непосредственным начальником, Николь совершенно искренне оплакивала его смерть.
Весь следующий день она посвятила переезду и с раннего утра была на ногах. Но только сейчас, в одиночестве перед телевизором, она мысленно вернулась к этим трагическим событиям.
Чуть позже отдохнувшая и набравшаяся сил Татьяна Барбье показала ей комнаты, которые Николь не успела осмотреть во время своего первого визита. На первом этаже, кроме уже хорошо знакомой ей гостиной, находилась столовая, библиотека и небольшая ванная комната, а также кухня и примыкающая к ней комнатушка, предназначенная для прислуги. По той же лестнице, которая вела на второй этаж, можно было спуститься вниз к котельной и в подвал. Николь обратила внимание, что дверь подвала закрыта на замок, но Татьяна Барбье открывать его не стала.
— Туда я сложила всякое старье, — пояснила она. — Книги и вещи из квартиры сына. О котельной можешь не беспокоиться, — она улыбнулась и показала на вторую дверь. — Котлами занимается садовник.
На втором этаже, кроме квартиры Николь, находилась спальня хозяйки дома и спальня для гостей. В каждой комнате была своя ванная, а в просторной спальне Татьяны Барбье была оборудована и гардеробная, в которой висело на удивление мало вещей.
— Пусть тебя не удивляет, что у меня так мало одежды, дочка. Большая часть моих вещей уже на пути в Канаду, — пояснила Татьяна. — Я собираюсь путешествовать налегке.
Несмотря на предложенные ей объяснения, Николь не покидало ощущение, что в этом доме есть строго необходимый минимум вещей, без всяких излишеств. Ее не переставало удивлять и то, что все вещи аккуратно расставлены по местам, как на выставочном стенде в мебельном магазине. И все же на всем лежала печать скромного очарования, еле слышно шептавшего ей об ушедших временах и эпохах, а возможно, и других странах. Ее же квартира казалась перегруженной вещами, хотя Николь привезла сюда лишь несколько предметов мебели, книги и свой скромный гардероб.
В этот вечер она легла спать довольно рано. Девушка очень устала и с наслаждением нырнула в постель. Кровать досталась ей от семейной пары, а значит, была довольно просторной. Когда она увидела ее впервые, то сразу задалась вопросом, как будет себя в ней чувствовать? Оказалось, очень даже неплохо. Теперь она даже удивлялась посетившим ее тогда сомнениям.
Она лежала в постели, наслаждаясь новыми ощущениями. Подушку Николь привезла с собой, а матрас был достаточно удобным. Внушительные размеры кровати отнюдь не смущали, а скорее даже радовали девушку. Окно было открыто, и она отметила еще одно существенное отличие — царящую вокруг тишину. Это напомнило ей детство и ночи, которые она провела на ферме родителей, оставаясь там. Так, с улыбкой она и уснула.
Наутро она с удивлением отметила, что проспала почти десять часов, ни разу не проснувшись. Но все же ее не оставляло ощущение легкой тревоги, а перед глазами то и дело всплывал образ мертвого Рене Мартина. Ей почему-то казалось, что именно это видение преследовало ее всю ночь. Во сне она видела распростертое на полу тело своего бывшего шефа, а в его глазах навеки застыл немой вопрос.
Весь день Николь пыталась отделаться от этих видений, но они возвращались с маниакальной настойчивостью. К счастью, каждое видение длилось лишь долю секунды, но ей удалось разглядеть пол, на котором лежало тело, голубую рубашку погибшего, а также его волосы с проседью, которые стояли дыбом, словно кто-то его за них тянул. Но больше всего пугал его пристальный взгляд. Его застывшие глаза смотрели на Николь в упор, хотя ничего не видели… Они таили в себе загадку смерти человека по имени Рене Мартин.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
