— Есть возможность запереть на Небарии белых и лишить Совет полномочий? — с каким-то отчаянием поинтересовался Кассиэль, надеясь, что и на эти вопросы у мудрого Рамиэля есть готовые ответы.
— Только бунт и смена власти. Белые всегда брали хитростью и изворотливостью, не имея особых способностей в военном деле, а за последние несколько сотен лет совсем обленились и перестали уделять внимание обучению и тренировкам. Молодняк даже не знает, с какого конца держать меч. Чёрные с лёгкостью сметут их силой. Главное, поднять легионы.
Из озвученного самым сложным было как раз поднятие легионов. Кодекс чести, в котором кровью прописан запрет поднятия оружия на родившихся в Небарии. Пришельцы, прорывающиеся исчадия ада, особи, живущие в других мирах, не имели ценности для чёрных и сметались с пути, как тараканы. А Совет, правление, избранные белые…
— Понимаешь, что это невозможно? — с досадой выплюнул Кас, зло посматривая на изгнанного пернатого. — Легионеры отрубят голову любому, кто заикнётся о бунте и предательстве Совета.
— Возможно, — обрубил стенания Кассиэля Рам, поднимаясь с травы и закругляясь с разговором. Долгов остервенело дёргал бутылкой, стряхивая последние капли виски в раскрытый рот, так что время на дружескую беседу подходило к концу и необходимо было вернуться в больницу. — Дождёмся рождения твоей батарейки.
Глава 36
— Как ты мог, Константин?! — возмущённо взвилась Инга, вываливаясь из кабинета Стаса. — Запер меня здесь! Я может пить хочу! Или ещё хуже!
— Так было нужно, Ин, — перехватил её за сжатые кулачки Кас, морщась от чужеродного имени. — Ради твоей безопасности.
— Господи, да что со мной может случиться в стенах больницы? — воскликнула Машкова, но в объятиях Ангелова уже не так агрессивно.
— Лариса тоже думала, что с ней ничего не произойдёт на территории кризисного центра, — внёс свою лепту Рамиэль, привлекая к себе внимание.
Он с интересом рассматривал метку, сияющую над головой Инги, и с ностальгией улыбался. Сосем недавно его Ладушка так же пульсировала, рискуя нарваться на ищеек. Это по меркам людей прошло больше трёх десятков, а для небарийца время пролетело как один миг.
Не доглядел он за Ладой. Не доглядел. Столько лет незаметно оберегать, заботиться о переездах и достатке, наступить себе на горло и не общаться с сыном, а тут так глупо проколоться. Отец учуял его след, и пришлось плутать, чтобы увести от семьи опасность. Рам даже не подумал, что это был отвлекающий манёвр его самого. Рамиэлю оставалось только надеяться, что Лада умерла во сне, отравившись угарным газом, а не сгорела заживо в огне.
— Это Рам, — спохватившись, представил мужчину Кассиэль. — Мой друг.
— И по совместительству мой отец, — заплетающимся языком добавил Стас, которого накрыло после бутылки виски при подъезде к больнице. — Ну да, молодой. Увлекается пластической хирургией.
Видя нетрезвое состояние Долгова, Инга свалила всё на шутку, но кивающий Кассиэль опроверг её домыслы и подтвердил слова Стаса. Чушь. Рам физически не мог быть отцом Долгова. Пять-шесть лет разницы. Тут никакие пластические хирурги не помогут.
— Я так понимаю, ты ей ничего не рассказал? — перевёл взгляд с Инги на Кассиэля Рамиэль. — Если не передумал сносить Совет, то весь круг приближённых должен быть в курсе. Охота будет идти на каждого, кто имеет для тебя значение.
— Кооость, какая охота? О чём ты должен мне рассказать? — забыла о недавнем возмущение Инга, совсем запутавшись в намёках мужчин.
— Не здесь. Поедем домой, — сипло произнёс Кас, кладя руку на поясницу и подталкивая её на выход. Он волновался. Очень. Предстояло признаться во всём, в том числе и об убийстве её ребёнка.
— А как же Лара? Я должна её проведать, — тормознула Инга, поворачиваясь к Стасу, вяло подпирающему косяк.
— Раньше, чем завтра к ней не пустят, — оторвался от опоры Долгов и поплёлся в сторону реанимации. — Если что, я позвоню.
По дороге к дому в машине стояла хрустальная тишина. Тронешь пальцами, и она зазвенит. Радио не издавало ни звука, качественная звукоизоляция глушила уличный гул, сидящие в салоне, кажется, забывали дышать. Ингу сморило после нервной и бессонной ночи, Рамиэль погрузился в тяжёлые воспоминания, Кассиэль ушёл в себя, просчитывая варианты.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Войдя в квартиру, Кассу захотелось повторить подвиг Стаса и присосаться к бутылке, но Рам проводил его таким укоризненным взглядом, что вкус не выпитого вискаря зострял поперёк горла. Жаль, что воображаемый напиток не снизил функционал мозга и не придал лёгкое отупение.
— Ин, помнишь, тебе снились сны? Ну там, где ангелы бьются на мечах, где маленькие карапузы летают, часто-часто взмахивая крылышками, — невнятно начал подводить к основному рассказу Кассиэль, так и не подобрав безопасные слова, способные смягчить правду.
— Да, это было так реалистично. У меня сложилось ощущение, что я нахожусь посреди этого сражения, — оживлённо закивала Инга, вновь возвращаясь в памяти туда.
— Ты конечно не поверишь, но твои сны действительно реальны, — продолжил Кас, внимательно следя за эмоциями на её лице. — Мой мир, Небария, и в нём все жители умеют летать.
— Шутишь? — криво улыбнулась Инга и спрятала руку за спиной, чтобы не покрутить пальцем у виска. — Достаточно было сказать, что ты находишься под впечатлением от нападения на Лару и беспокоишься обо мне.
— Я беспокоюсь, — вкрадчиво произнёс Кассиэль. — О тебе и о нашем малыше.
— У нас с тобой нет малыша, — свела брови Инга и зажмурилась, скрывая подступающие слёзы. Она не ожидала такой жестокости от Ангелова. Напоминать о потерянном и заставлять снова окунуться в ту боль.
— Уже есть, только ты его ещё не чувствуешь, — шагнул к ней Кас и коснулся ладонью живота, делясь своим теплом. — В Небарии наш ребёнок имеет определённую ценность, из-за которой Совет пойдёт на всё, в том числе на подлость. Я уверен, что без белых не обошлось случившееся с Ларисой. Её собирались жестоко убить, чтобы припадать нам очередной урок.
— Если ты говоришь правду, то твой мир населён беспринципными тварями, — всхлипнула Машкова, накрывая сверху своей ладонью его. — Даже не хочу спрашивать, зачем им наш малыш.
Кассиэль шумно вдохнул, с шипением выпустил воздух и подвёл Ингу к дивану, присаживаясь в кресло напротив. Сейчас, во время повествования, он не имел права дотрагиваться до своей любимой. Скорее всего, выслушав, она возненавидит Касса и перестанет быть его женщиной.
Рамиэль заботливо принёс Инге стакан воды, захватив с кухни бумажные полотенца, и предупредительно встал в проёме из гостиной, увеличивая дистанцию и на всякий случай перекрывая выход.
Кас начал издалека, не спеша подводя к финалу. Рассказал о навязанной иерархии внутри, о вранье, поддерживающемся веками, о судьбе полукровок, рождённых землянками, о метках, означающих клеймо обречённых.
— Восемь лет назад меня послали устранить жену Долгова, и это я толкнул тебя под машину, — закончил выговариваться Кас, уставившись на мысы своих ботинок. Он не мог набраться смелости и поднять глаза на Ингу.
— Мне нужно побыть одной, — неуверенно поднялась она с дивана и качнулась на ослабевших ногах. — Я пока не готова находиться с тобой в одной комнате.
Глава 37
Очнувшись, Лара рвано вздохнула от ноющей боли, опоясывающей всё тело. Жгло лицо, грудь, живот, спину. Казалось, на ней не осталось живого места после игр ублюдков. Она помнила всё. Каждый порез, скользяще распарывающий кожу, каждый прокол, с лёгкостью рассекающий плоть, словно лезвие входило в подтаявшее масло.
Сложно было представить более извращённые издевательства, коснувшиеся её. По роду работы Лариса видела многое. Избитых, изнасилованных женщин, заживающие переломы рёбер и конечностей, но жестокость, с которой столкнулась она, не имела конкуренции.
Странно, ей ещё не ничего не сказали о последствиях нападения, но она уже знала, что потеряла своего малыша. Вместе с болью внутри разворачивалась пустота, которой не хватало в груди места. Чёрная, зияющая дыра, оставленная куда большим орудием, чем нож.
