Эриху показалось, что он даже увидел, как в большой рыжей голове Карла заворочались мозги.
За несколько встреч Эрих близко сошелся с механиком. Теперь он говорил с ним по-приятельски, не особенно таясь. Гехорсман - простой рабочий. Он не из тех, кто выдает. И все же заводить с ним разговор о рации пока рискованно.
- А теперь те русские ребята воюют с нашими, - продолжал Карл. - Как-то нехорошо получается.
- Мы же сами захотели вырвать у них кусок хлеба.
- Кто "мы"? Я? Ты? - возмутился Гехорсман. Эрих выдержал длинную паузу, потом медленно проговорил:
- Такой кусок они не проглотят...
- И нечего было лезть на Россию и гнать моих ребят. - Гехорсман достал из внутреннего кармана френча фотографии сыновей и рассыпал их веером. - Ты хорошо увеличил фото, Эрих. Мальчишки вышли как живые.
- А ты не боишься потерять их?
- Потерять?.. Как потерять? - Глаза Карла округлились. - Разве я не лез в самое пекло, не шнырял по свету за лишним пфеннигом, чтобы только прокормить их? Чуть не залез в петлю, когда у нас был кризис... Смешно ты говоришь - потерять...
- Но теперь они принадлежат фюреру. А фюрер говорит: "Я с легким сердцем и твердой душой посылаю молодежь на смерть, когда этого требует Германия!"
Гехорсман в сердцах резко хлопнул ладонью по столу:
- В первую очередь они принадлежат мне! С фюрером мы не знакомы... Когда-нибудь и у них будут семьи и дети... И им не придется ломать горб, как ломал их отец.
- Дай-то бог, чтобы ребята уцелели, - проговорил Эрих, - выпьем за это!
Гехорсман судорожно схватил кружку и залпом выпил.
- Я видел, к вам сел транспортник... Прилетел кто? - безразлично спросил Эрих.
- На ремонт прилетел. Ребята загнали машину к самому лесу и разобрали по косточкам...
- 4
Зейцу удалось затушить пожар, который мог бы разгореться из-за пропажи радиостанции с транспортного самолета "Юнкерс-52", который ремонтировался в мастерских Лехфельда. Весть об этом непременно дошла бы до Берлина, и тогда оберштурмфюреру не сносить головы. Во всяком случае, его положение сильно пошатнулось бы. К счастью, дело удалось замять. Это было выгодно и инженеру снабжения, и самому Зандлеру. Они даже верить не хотели в существование какой-то "красной" организации. Но Зейц понял - не в игрушки же кто-то собирался играть с мощной радиостанцией. Может быть, она понадобилась агенту англичан, а может, и русских?
Трехмоторный транспортный самолет "Ю-52" стоял в дальнем углу аэродрома, недалеко от небольшого орехового леса. Ночью этот участок тщательно освещался, и двое часовых не могли не заметить похитителя. Радиостанция и часть приборов лежали под левой плоскостью самолета на листах дюраля и были накрыты брезентом. Когда механики установили переборки отсека бортрадиста, они подняли брезент и увидели, что радиостанции нет.
Зейц стал опрашивать всех, кто так или иначе был связан с ремонтом "Ю-52" или кто находился на аэродроме в рабочие часы. Он заинтересовался Гехорсманом. Он запомнил его еще по Аугсбургу, на митинге Гееса.
Гехорсман злорадно захохотал, выпучив синие глаза с белесыми ресницами:
- Вы думаете, что Карл Гехорсман способен на воровство? Вы очень ошибаетесь! Карл Гехорсман всю жизнь работал, чтобы прокормить семью. И слава богу, поставил своих детей на ноги. Они теперь солдаты фюрера, господин оберштурмфюрер, добрые солдаты.
Понемногу распутывая, казалось бы, безнадежное дело, Зейц пришел к выводу, что рация была похищена в полдень, когда механики уходили на обед, а посты часовых на день вообще снимались. Похититель, видно, хорошо знал эти порядки. Он проник к аэродрому через лес, прополз по густой траве к "юнкерсу" и унес радиостанцию.
"Это был кто-то посторонний, - решил Зейц. - Кто же? Дорого бы я заплатил тому, кто сработал так чисто. Он, наверное, не нужен сам себе так, как нужен мне..."
- 5
В доме тихо и пусто. Профессор остался в Аугсбурге. Эрика уехала в Мюнхен. Ютта осторожно прошла к себе в комнату. Поставила чемодан и буквально упала на диван. От тяжести болели руки, ныла спина. Медленно, метр за метром, она обследовала свою комнату. Ну что ж, все ясно. Передатчик удобнее всего разместить в нише за комодом. Антенну надо протянуть под обоями и через дымоход камина вывести на крышу Все сделает Эрих.
В чемодане детали передатчика и приемника были обернуты в бумагу. Эрих потрудился.
...В три часа ночи Ютта надела наушники и включила передатчик. Тихо засветились красноватые огоньки лампочек. Худенькая, прозрачная рука легла на телеграфный ключ и отстучала адрес. Это были просто кодовые числа и буквы. Но тот, кто в этот момент дежурил у приемника, настроенного на единственную, известную только двум радистам волну, понял, что эти обыкновенные числа и буквы обращены к нему. Он быстро отстучал ответ - готов перейти на прием.
"Кру-стх. 81735. 31148. 79863. 10154..." - стремительные точки-тире полетели в эфир, побеждая пространство, расчищая себе дорогу через хаос звуков и волн.
"От Марта Директору. Выхожу на связь. Мессершмитт усиленно работает над созданием реактивных самолетов. Основные бомбардировщики люфтваффе: "Хейнкель-111" и "Юнкере-88". Данные - два мотора по 1400 л. с., взлетный вес 14 тонн, экипаж - 4 человека, скорость - 400-450 км/час, бомбовый груз 2-3 тонны, дальность полета - 3 -4 тысячи километров. Об остальных типах самолетов сообщу дополнительно. После налета дальних бомбардировщиков на Берлин вводится световая маскировка. Ложные огни сооружаются в 30 километрах северо-восточней. Жду указаний. Март".
- 6
Эвальд фон Регенбах долго стоял, посвистывая, у карты Европы, истыканной флажками свернутых и развернутых фронтов. Флажки подбирались к правому краю карты. Он достал сводку, переколол несколько булавок. Одна воткнулась в черный кружочек, наименованный Смоленском. Ниточкой Эви смерил расстояние до Москвы. Засвистел погромче. На этот раз марш из "Гибели богов".
Постучав, вошел Коссовски.
У Коссовски лихорадочно горели глаза, на лбу выступила испарина. Когда капитан вытирал лоб тыльной стороной ладони, алый шрам на виске напрягался, как стрела в арбалете.
- Вы больны, Зигфрид, и перегружаете себя работой. Так нельзя. Посидите дома, полечитесь, - сказал Регенбах.
- В такое время? Мы на пороге величайших событий.
- У вас жар, Зигфрид. Вы на пороге госпиталя. Поверьте, фельдмаршал фон Бок возьмет Москву и без вас.
- Я прошу оставить меня на службе. Коссовски вызывающе стоял по стойке "смирно". Регенбах подошел к нему, подвел к креслу, усадил:
- Как хотите. Тогда у меня есть для вас небольшой подарок. Маленькая, очень маленькая подпольная радиостанция в Аугсбурге. Аугсбург ведь по вашей части? Коньяк у Мессершмитта пьете? Отрабатывайте.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
