Керита никуда не пропала. Лежит все там же, в той же позе.
Между домами промелькнула тройка незнакомых мужчин. Один в рубахе из железных колец, двое в тяжелых кожаных куртках, местами обшитых пластинками металла. Рука было потянулась к колчану, но Дирт остановил невольный порыв, сейчас не лучшее время для мести.
Оставаясь на месте, не шевелясь, проследил за троицей. На его глазах они выволокли из избы старого Свенхольма, погнали его пинками куда-то в сторону центра селения. Бедолага был слаб ногами, вот и сейчас они подогнулись, он упал на колени, начал было неловко подниматься, но рухнул от удара топором в шею.
Зубы Дирта скрипнули, он опять потянулся к колчану и с трудом удержался, чтобы не выпустить несколько стрел в этих тварей.
Нельзя. Надо подождать. Они не будут крутиться здесь вечно.
Троица, проверив заброшенный еще в позапрошлом году дом, прошла мимо тела старика и вскоре скрылась с глаз. Выскочив из укрытия, Дирт рванул вниз, едва удержавшись на крутом склоне. Из-под ног вывернулось несколько камней, покатились, опережая, один стукнул Кериту по руке, и пальцы девушки шевельнулись.
Жива!
Присев, Дирт осторожно ухватил ее двумя руками под грудь и поясницу, попытался приподнять. Было неудобно, и он чуть поменял хватку. Переворачивать тело боялся. Лэрд Далсер учил, что вынимать стрелу из раны следует только тогда, когда под рукой есть перевязочные материалы и чистая вода, а сам ты полностью уверен, что это не навредит.
Уверенности у Дирта не было, и всего прочего – тоже.
Он уже почти забрался наверх, когда Керита еле слышно простонала.
– Терпи, – запинаясь, не своим голосом произнес он. – Я быстро. Чуть-чуть потерпи.
Как он ни старался, положение тела менялось, оно прогибалось, и все это бередило рану. По-хорошему, прежде чем двигать Кериту, следовало избавиться от глубоко засевшего болта, но он боялся даже думать об этом.
И не представлял, что будет делать дальше.
Опушка осталась за спиной, он начал торопливо подниматься вверх по склону. Керита нетяжелая, но и он не такой уж силач, чтобы долго ее тащить, тем более с такой аккуратностью. Надо срочно найти удобное место, где можно укрыться. Чистый сосновый лес, без кустов и молодой поросли, небогат на такое.
Укрытие Дирт нашел у корней огромной сосны, вывороченной на позапрошлой неделе, во время шторма. Хвоя не успела пожухнуть, казалось, что дерево упало не далее как час назад. Да и в яме не осыпались склоны, земля выглядела свежей.
Прислонившись спиной к удобно выпирающему корню, Дирт осторожно, на весу, перевернул Кериту на бок и, уложив ее себе на колени, попытался придумать, что можно сделать в такой ситуации. В голову не приходило ничего хорошего, лишь обрывки каких-то донельзя тревожных мыслей, приправленных всеми оттенками с трудом подавляемой паники.
Девушка неожиданно шевельнулась, чуть повернула голову, показав глаза, переполненные невыносимой мукой, еле слышно произнесла:
– Дирт…
– Я тут, Керита, сейчас помогу, все будет хорошо, – зачастил он.
– Дирт… на спину… положи…
– Тебя?!
Ответа не было, да он и не требовался. Но Дирт не представлял, как это можно сделать, ведь из спины девушки так и торчал болт, а под давлением тела он неизбежно воткнется еще глубже.
Пришлось делать это все так же, на весу, напрягая руки. От нервного и физического напряжения лоб усеяли бисеринки пота. Сливаясь вместе, они скатывались вниз, приходилось часто моргать, стряхивая их с ресниц. Осторожно опустив девушку на колени, он, облегченно вздохнул.
– Все, Керита. Теперь лучше?
Ответа не было.
И жизни в глазах Кериты тоже больше не было.
Какое-то время он не верил в происходящее, продолжал говорить с ней, пробовал проверить пульс на запястье, как его учил лэрд Далсер. Даже дул ей в лицо и осторожно хлопал по щекам.
Но жизнь не возвращалась.
Покойников Дирт видел лишь со стороны, старухи Хеннигвиля не подпускали мужчин ко всему, что связано с прекращением человеческого существования. Забота сильного пола – собрать дрова для погребального костра и вырыть могилу для того, что не заберет огонь, после чего можно издали наблюдать за таинством погребения, дожидаясь момента, когда позовут на поминки. Но он много раз убивал самых разных животных и заметил, что с ними всегда все одинаково. А если верить лэрду Далсеру, то в этом отношении отличий от людей у них нет.
Дирт наконец смог понять, что ничего делать более не надо, Кериты больше нет. Осознание этого факта сделало бессмысленными все его попытки добиться от нее проявления хоть каких-нибудь признаков жизни. Голова очистилась, он просто перестал думать. Сидел в одной позе, не сводя взгляда с грязного, неприятно заострившегося лица той, о которой так мечтал, связывая с ней смутные, но, безусловно, великие планы на будущее.
Кериты больше нет и не будет, а ее убийцы сейчас хозяйничают в Хеннигвиле, с хохотом продолжая убивать его соседей…
Осознав это, Дирт в один миг превратился в сгусток чистого бешенства. В памяти мгновенно всплыли рожи убийц, их хохот и крики: «Беги! Беги давай! Беги!»
Уложив Кериту на землю, он выскочил из ямы, помчался было вниз, чтобы там, на краю обрыва, начать опустошать колчан, одновременно в ярости выкрикивая слова, за которые даже взрослые мужчины могли схлопотать черпаком по голове от неугомонных старух, следящих за всем на свете, в том числе и за чистотой языков.
Но остановился, не успев сделать и шагу.
Замшелый камень, один из многих, усеивавших склон, медленно поднимался над землей. Выглядело это так дико, что Дирт замер и даже дышать боялся, глядя на это чудо. Зависнув на высоте человеческого роста, булыжник начал разворачиваться вокруг своей оси, продемонстрировав вырезанный на боку хорошо знакомый знак, – глаз, вписанный в треугольник.
А затем от взбесившегося камня в разные стороны протянулись дюжины две тончайших, еле слышно жужжащих молний. Ударяя по близлежащим булыжникам, они заставляли их выворачиваться, взмывать над землей, медленно подниматься, кружась хороводом вокруг первого камня, отмеченного черным резцом лэрда Далсера.
Дирт, заметив тот самый знак на «главном камне», обернулся и увидел неподалеку такую же картину, а затем еще и еще.
Это происходило по всему склону. Помеченные камни, которые лэрд Далсер годами устанавливал вокруг селения, начали двигаться, вовлекая в процесс валуны, к которым он даже не прикасался.
Лэрд скупо делился своими тайнами, но один из разговоров Дирт помнил:
– Зачем мы таскаем эти камни, да еще в такую погоду?
– Гроза, Дирт, гроза приближается. Новорожденные впитают ее силу – им не помешает лишний глоток энергии.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
