Пока не заработает "мотор" игры, пока игра не покатится сама, без помощи подсказчика, ведущего, без жюри и рефери, покатится и превратится в подлинную человеческую драму, в кусок жизни, где каждый вдруг явится своей новой яркой стороной, где каждый следующий момент будет непредвиден, непредсказуем и потому интересен и захватывающ И тогда мы еще раз с вами убедимся, что нет и не может быть плохих, вялых, неинтересных игроков - есть плохие, вялые, неинтересные правила игры! В игре все начинается с правил и все кончается ими. Все от них.
Вопрос (Антонина Флерова, воспитательница детского сада, г. Симферополь).
Знаете ли вы, что великий математик Гаусс в шестилетнем возрасте всего за несколько секунд сложил в уме все числа от единицы до ста?
Вам, знатоки, не по шесть лет, и все-таки вы вшестером, так что, пожалуйста, сделайте то же самое за одну минуту. Только не пользуйтесь авторучками при этом.
Минута обсуждения.
Наиболее решительные и, может быть, самые наивные знатоки с первых же секунд ринутся складывать в уме эти цифры. Но опытные игроки тут же поймут, что если бы это было возможно за одну минуту, то не было бы самого вопроса. Да, очевидно, надо искать ключ к проблеме. Не будем здесь пересказывать все чисто цифровые варианты. Их много, и все они не приводят к успеху. Все, кроме одного. Если задуматься, почему взят именно этот отрезок натурального ряда чисел, от единицы до ста, и попытаться с этими двумя цифрами сделать простейшие арифметические действия...
Ответ на вопрос.
1 + 100=101
2 + 99= 101
3 + 98=101
и так далее. Таких сумм парных чисел будет ровно пятьдесят, следовательно: 101x50 = 5000 + 50 = 5050
Любимый вопрос Ворошилова:
- Как вы думаете, что общего между передачей "Что? Где? Когда?" и... художником Иеронимом Босхом?
- ? ? ?
- Во всех передачах "Что? Где? Когда?" фигурирует сова, она же присутствует во всех картинах Босха.
Из вопросов на ЗЕРО
ФЕНОМЕН ПЛУТАЛОВОЙ
(книга Лернера "Минута на размышление",1992)
Один бывалый "знаток" как-то сказал мне: "Звукорежиссера мы во время игры никогда не видели, но ощущали постоянно. Плуталова "заведовала" нашими голосами. За звуковым пультом на такой передаче должны сидеть как минимум пять человек, а у нее всего один помощник. Как они вдвоем управляются - загадка!.."
Эти слова я услышал еще до того, как познакомился с Натальей Плуталовой. Но мое воображение всегда волновал человек, по воле которого в зале, напряженно ожидающем начала игры, столько раз звучали завораживающие звуки симфонической поэмы Рихарда Штрауса "Так говорил Заратустра".
- В прошлом я пианистка, кончала "Гнесинку", - рассказывает Плуталова. - Играла, преподавала, но вынуждена была оставить и то и другое. У меня началось нервно-мышечное заболевание, как говорят музыканты, - "переигранные руки". Болезнь практически неизлечимая. Возник грозный вопрос: что теперь делать? И тут среди бесчисленных телефонных звонков с выражением сочувствия раздался один, который я буду помнить всю жизнь: "Наташа, есть выход. Хочешь работать на телевидении?" - "Хочу! - чуть не закричала я. - Но ведь я ничегошеньки не умею". Я в самом деле совершенно не представляла себе, что такое работа на телевидении. Оказалось, речь шла о телевизионных курсах. В частности, по подготовке звукорежиссеров...
- Не жалеете, что пришлось сменить профессию?
- Нисколько! Я очень полюбила звукорежиссуру. Это просто необъятное поле деятельности - здесь можно учиться до старости. У нас ведь до сих пор нигде не дают настоящего звукорежиссерского образования. Когда мы ездили на международную встречу в Болгарию, я познакомилась с болгарскими коллегами. Оказалось, что все они учились в ФРГ. А мы учимся только на своих ошибках, варимся в собственном соку. "Режиссер по звуку" должен работать в принципе так же, как "режиссер по картинке", - важно уметь сделать звук ощутимым, чтобы он рождал ассоциации.
- Вы ведь давно работаете с Ворошиловым?
- Да уже лет двадцать.
- А как это началось?
- Начинала я еще в передаче "А ну-ка, парни!". Передача делалась в Останкине. Останкинский телецентр тогда только-только открылся. А с Ворошиловым работал звукорежиссер с Шаболовки, который в новой обстановке не очень ориентировался. Меня поставили к нему в помощь. И вот как-то ночью (у меня был выходной) звонит мой шеф в страшном волнении: "Наташа, сегодня вечером записывал парад духового оркестра. Запись вышла ужасная, сам не пойму отчего. Придешь завтра - послушай". Я пришла, послушала - действительно плохо. И поняла, что шеф, сам не решаясь сказать об этом Ворошилову, хочет, чтобы сказала я, тогда еще совсем новичок. А что я? Я ведь тоже боялась. Но взяла себя в руки и... Вы представляете, что такое - предложить переписать парад духового оркестра? Это снова собрать пятьсот военных музыкантов в студии, где они и так уже потели целый вечер! Все-таки подошла к Ворошилову и, зажмурившись от страха, заявляю: "Это надо переписать!" Ворошилов побледнел. Да, моему шефу, конечно, досталось бы... А мне сошло - за смелость. Переписали оркестр. Ворошилов послушал обе пленки... и с тех пор мы вместе.
- Решился поменять опытного звукорежиссера на новичка?
- Решился. Хотя ему это стоило немалых хлопот: такая сложная передача, а у звукорежиссера нет никакого профессионального опыта! Это казалось просто невероятным.
- Какие качества в вашей работе важнее всего?
- Нужно обладать всем тем, чем обладает профессиональный музыкант, не говоря уж об абсолютном слухе. Но главное - умение представить, заранее "услышать" атмосферу того, что предстоит озвучивать.
- Выходит, вы создаете звуковую палитру предстоящего телесобытия?
- Я бы сказала, это своего рода режиссерская экспликация. Только звуковая. Ворошилову нужна многоплановость звука. Вы, наверное, обратили внимание на то, что его голос звучит как-то особо? Он находится не в зале, но где? Где-то! Это "где-то" я и должна передать, чтобы была звуковая загадка. Есть только голос, а сам он невидим, но видит все. Это, конечно, производит сильное впечатление на зрителя.
- Значит, одно из необходимых звукорежиссеру качеств - фантазия... А что еще требуется от него в работе?
- Железные нервы! Знаете, что творится с нами перед эфиром? Минут за двадцать до начала игры у меня пульс - сто ударов, за пять минут - уже полтораста! А когда начинается передача, в это время пульс просто не поддается счету. Стресс невероятный! К счастью, он длится недолго. Вот передача в эфире, прошла музыкальная "шапка", Фукс своей камерой взял в кадр игровой стол, на котором распорядитель раскладывает письма... Тут и мы "входим" в зал.
- Мы - это кто?
- Приглашенные зрители. Чтобы чувствовалась их звуковая атмосфера, я даю "гур-гyp" толпы. Затем меняю звук - как бы подхожу к игровому столу. Потом переключаюсь на микрофон дикторской кабины. И как только Ворошилов произносит: "Здравствуйте, уважаемые телезрители! Начинаем очередную игру "Что? Где? Когда?" - я мгновенно успокаиваюсь. В чем тут дело? Да в том, что Ворошилов необычайно ответственно относится к игре. И раз он начал - вперед за ним, без страха и упрека! Хотя, конечно, в любой момент всякое может случиться - такая передача... Но к этому все готовы.
- Итак, началась работа...
- Да. И, как актер, выйдя на сцену, забывает обо всем, кроме своей роли, так и я тоже вся ухожу в игру. Ворошилов и Стеценко знают вопросы и ответы заранее, потому что сами их находили и подбирали. Фукс тоже знает - ему это необходимо, чтобы успевать вовремя переключить внимание. А вот я люблю играть сама и хочу, чтобы вопросы были для меня такой же неожиданностью, как и для всех остальных. Я слежу за обсуждением, но не вылавливаю правильную версию, а стараюсь проследить, куда идут "знатоки".
- Как же вы это делаете?
- Над столом висят микрофоны, у каждого игрока свой. И я, как на музыкальном инструменте, варьирую голоса: один могу приглушить, другой - усилить. Получается некая, что ли, мелодия, мелодия обсуждения. Главное в ней - многоплановость мыслей, переживаний, интонаций, тембров... Не зная ни вопроса, ни ответа, я оказываюсь в позиции, близкой к позиции зрителя. Что тот сказал? А что этот? Очень интересно! И я мечусь между участниками обсуждения, улавливая в звуке оттенки их мыслей, настроений.
- А если чья-то мысль вам пришлась больше по душе - задерживаетесь?
- Нет, я не могу задержаться. Ведь обсуждение продолжается - и меня несет вместе с ним!
- Перед вами один экран?
- Один монитор, эфирный, у Ворошилова - он телезритель. А у меня их шесть. У меня множество дополнительной информации, которая ему просто не нужна. Он видит результат. Мне же нужно знать, во-первых, кто именно сейчас говорит. Во-вторых, какой стол в центре внимания – бывало ведь, что в игре участвовало до тринадцати столов! В-третьих... Вот Фукс дает крупный план игрока. Кто это? Помнить всех невозможно. Я не имею в виду "звезд" - их-то мы знаем, как своих детей. А остальных стараюсь различать по каким-то характерным деталям: один - с усами, другой - в голубой рубашке, третий - жгучий брюнет, четвертый - кудрявый... Значит, мне необходима еще и камера общего плана: я должна видеть, как они сидят относительно первого микрофона, кто сел за второй, кто - за третий... Конечно, у нас с Фуксом есть своя система знаков, он мне в монитор незаметно показывает, какой крупный план сейчас будет. Но все равно реакция должна быть мгновенной. В этой передаче каждая доля секунды на вес золота! И такая гонка продолжается два часа.
