От его наглых до безобразия слов табун муравьёв-кочевников под кожей решает перебраться по моему позвоночнику поближе к шее. Только так можно объяснить пробегающую дрожь по телу и полное отсутствие мыслей в голове, несмотря на раннее воскресное утро.
Настаёт тот пресловутый момент, когда понравившийся мужчина становится безупречным. И в нём всё прекрасно. И волосы, и глаза, и дыхание. И то, что он делает. Дышит, говорит, смотрит. Всё правильно и идеально. Нет недостатков, нет изъянов, нет никаких излишеств. Ничего не хочется менять. Вот оно – настоящее совершенство. И как это другие ничего вокруг не замечают? Это же лучший мужчина на свете.
Блин, я, кажется, немного влюбилась. Немного? Зачем врать самой себе. Если ноги подкашиваются от одного его вида, а от ласковых прикосновений сердце рвётся наружу как сумасшедшее... Даже страшно немного, как бы не рухнуть тут прямо на коврик. И сверху цветами накрыться. Ведь двадцать лет уже давно позади. Давление не дремлет, так и норовит подскочить.
– Я устал тебя ждать, Аня. Завтра поедешь со мной в командировку. Тем более ты в нашей теме. Я с утра с Суздальцевыми переговорил. Стася вечером вышлет тебе на почту всю необходимую информацию. Прочтёшь. Или завтра в машине ознакомишься…
– Я успею вечером, – мой голос хрипит, как и его.
– Ты согласна поехать? Вот так просто? Не могу в это поверить.
– Ну ты же у нас заказчик. Как я могу отказаться? – поглубже утыкаюсь носом в цветы, чтобы не смотреть в его глаза.
Он просовывает пальцы под мои коротенькие шортики и слегка пощипывает мою задницу.
– Я надеялся, что ты будешь сопротивляться. А я заставлю тебя. Свяжу и заброшу в багажник.
– Хм… вот как ты с девушками, оказывается, разбираешься.
Вдруг он подхватывает меня на руки и несёт на диван. Укладывает на подушки и выхватывает из рук цветы. Бросает их на пол. Я вижу, как они красиво устилаются. Почти как ковёр… Отвлекаюсь, а он, пользуясь мгновением, нависает надо мной.
– Попалась, Анюта. Знаешь, что я с тобой сделаю?
Он целует. С жадностью, взахлёб, ненасытно. Я не успеваю отвечать, не могу подстроиться под его напор и неудержимость. Он словно избегает встречаться с моим языком. Ненасытно и хищно ищет самые уязвимые места. Между дёснами и губами и в бороздочках на нёбе. Проходится по верхней губе. До невыносимой дрожи, до кипения в крови.
Прежде чем я могу понять, что происходит, мои руки зарываются в его волосах. Я стараюсь подавить свой стон, но безуспешно. Звук, похожий на скулёж, вырывается наружу, выдавая меня с потрохами. Виктор смеётся и… отстраняется.
– Ну и зачем было бегать так долго от меня?
– Это всё, что ты хочешь сказать? – я не понимаю его, и меня это злит.
– Я хочу извиниться, Аня. За всё. За пальто, за то, что, наверное, тебе было неприятно видеть меня с…
– Витя, – я пытаюсь принять сидячее положение, но он тут же укладывает меня обратно на диванные подушки.
– Лежи. Иначе я не отвечаю за себя.
– Что же тебя сдерживает? – дразню его.
– Не волнуйся. Ты ещё прочувствуешь всё моё желание. Но не сейчас. И, возможно, пока не здесь.
– Чем же тебя не устраивает моя квартира? – фыркаю я от разочарования.
Низ живота сводит, а мои оголённые нервы на пределе. Кажется, тронь меня в некоторых местах… и я рассыплюсь на мириады частичек.
Он снова оказывается сверху. Умудряется попасть под майку и провести пальцем с нажимом по груди.
– Теперь понимаешь меня, милая? – его рука ныряет в шортики, а я непроизвольно выгибаюсь. – Ооо, какие мы подготовленные, солнышко. Но придётся нам подождать. У нас с тобой есть кое-какие дела сегодня. Жаль, конечно, ты такая разгорячённая. Но мне надо много времени для работы с тобой.
Я хочу сказать ему, что он настоящий подлец. Но Виктор хватает плед и укутывает меня, прижимая мои руки к телу. Я брыкаюсь и пищу от неожиданности. Только сейчас я понимаю, что тело моё невыносимо горячее, а пижама прилипает к телу. Прямо хоть выкручивай.
Он снова целует меня. Непримиримо и почти жёстко. Пока я не успокаиваюсь в его руках.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Я действительно хочу извиниться перед тобой, Аня, – он выглядит искренним и немного виноватым. – Моё поведение – это, конечно, далеко не поведение мужчины. Но я всё готов исправить. Ты нравишься мне. Я готов попробовать построить с тобой новые отношения. Буду рад, если мы с тобой сможем это сделать.
Он прижимается к моей щеке, а я пытаюсь переварить свалившееся на меня счастье.
– Я тоже готова, Витя. Но я боюсь, – предательская слеза всё-таки скатывается по щеке, но он крепко держит меня через плед.
– Ну, так в чём дело? Бояться не надо. Лучше попробовать, чем жалеть всю жизнь. – вытирает мою щеку тыльной стороной ладони. – Поможешь мне в одном непростом деле?
– Конечно, помогу. Только и я хочу попросить у тебя прощения. За то, что ударила в поликлинике. И на лестнице.
– В поликлинике – это да. Ещё ответишь за это. А вот на лестнице так себе. Слегка помассировала дружка. Только и всего, – я пытаюсь подняться, а он снова валит меня на диван, скрученную в кокон. – Раззадорила только. Слушай, а это так удобно, – он опять целует меня. – И чего я раньше тебя не связал.
– Что же ты остановился тогда, на лестнице?
– А ты бы видела себя со стороны. Дышишь тяжело, с приступом паники справиться не в состоянии. Не знаю, чем бы всё закончилось.
– А сейчас что не так?
– Во-первых, соседи. Жди, с минуты на минуту должны позвонить в дверь. Драконовна уже, наверное, новые планы по улучшению подъезда вынашивает.
Я громко хмыкаю:
– В этом ты прав. Что-то их давно не было. А во-вторых?
– А во-вторых, мы едем в гости к моим родителям.
– Виктор, я не хочу. Ещё не время.
– Спокойно. Они нормальные.
– К чему такая спешка?
Он распутывает меня и усаживает к себе на колени.
– Ты же только что обещала мне помочь в одном деле. Забыла? Понимаешь… у мамы бывают приступы. Одиночества. Она сама их так называет. Ей хочется нянчить внуков. Ей не нравится моя разгульная жизнь, частые поездки по заграницам. Она пытается меня пристроить, а меня это бесит. И сегодня у них с папой свадебный юбилей. Придут мамины подруги. А у подруг обязательно найдутся незамужние дочки. Меня начнут сватать.
– Тебя? – переспрашиваю у него, а он утыкается носом в мою шею и проводит кончиком языком по ней.
Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не запрокинуть голову и не застонать.
– Меня. А что тебя удивляет? Я холостой парень. Это ты примерная, послушная и вся такая правильная. Совсем не хочешь меня прибрать к своим рукам. Меня даже поначалу это бесило.
– Бесило, значит?
– Аня, не цепляйся к словам. Эти девицы в отличие от тебя действуют быстро. И с дружком моим умеют обращаться на ты. Нежно и трепетно. Приступают сразу к делу. Без церемоний.
– Хм… Нежно, значит. Так в чём проблема у тебя? Выбор, я так понимаю есть.
– Я хочу нравится… сам, весь. Понимаешь, о чём я? Хочу быть нужным. Не знаю, как это говорится. Это вы, женщины, умеете так. Мы по-простому выражаемся. Аня, давай, не будем об этом.
Я спрыгиваю, но он успевает меня схватить за руку.
– Не беги больше от меня. Я знаю, что говорю не то, что нужно. В общем, я умею быть верным, если ты об этом.
– Увидим.
– Да, кстати, – он больно сжимает меня за запястье. – Завтра же при мне наберёшь Трофима. И включишь громкую связь. Поняла? Дорога дальняя, успеем со всеми проблемами разобраться.
Я ёжусь, когда вижу, каким взглядом он на меня смотрит. До иголок в теле. И решаю больше с ним не играть. Пора рассказать, кто такой на самом деле Трофим.
– Витя, мне надо тебе сказать…
– Аня, никаких компромиссов. Здесь никаких исключений быть не может, – жёстко проговаривает он каждое своё слово.
– Ой, ладно. Завтра разберёмся, – вздыхаю я. – Что надеть в гости?
– Как обычно, – пожимает он плечами. – Что тебе будет удобно.
– Гостей много будет?
