– Цены поставим нормальные, чтобы ребята к нам ходили, – деловито продолжил Ваня. – А прибыль станем делать на челах, для этого рекламу организуем, чтобы товар продвигать. Вся бухгалтерия под рукой, а главное – никаких концов, я обещаю, сами будем рулить.
– Сами не сумеем, – вернулся на землю Кувалда. – Срефи нас бухгалтеров ни в жизнь не вофилось.
– Шасов наймем.
– Они еще хуже концов.
– Смотря как нанять.
– Мы, в натуре, все предусмотрели, – веско бросил Копыто.
И тем напомнил о себе великому фюреру.
– Чо взамен хочешь? – спросил он у Вани. – Этого простить?
– Я не «этого», – возмутился уйбуй.
– Копыто простить – само собой, – усмехнулся Сиракуза. – Это даже не условие, это реальность.
– Какая еще реальность, когфа я ничего не решил?
– Реальность, данная нам в ощущениях, Кувалда, другой нет. Ты его уже простил, раз сразу не повесил.
– А как его повесишь, мля, когфа хван за спиной маячит?
– Я хотел тебе долю отдать, – выдал свой главный аргумент Копыто. – На четверых все делил, как положено, но мы потом выпили малость, и я забыл, вот.
– Алех – мой близкий друг, не надо трепать его имя направо налево.
– Гфе моя фоля? Гфе, я спрашиваю?
– Ты у Контейнера с Иголкой все забрал.
– То уже закончилось.
– А на это я тебе винокурню к Форту приделаю.
– И чо я с нею фелать буфу?
– Народом править. Тебе же самому спокойнее, когда народ качественно бухает и насчет бунтов не помышляет.
– Спокойнее, – признал Кувалда.
– Вот в спокойствие твоя доля и делась.
– Но…
– Прощенный и вернувшийся из длительной командировки Копыто должен обрести достойное положение, – вклинился в диалог старых друзей Сиракуза. – Мы ведь не хотим, чтобы ему в спину жужжали.
– Пусть снова станет уйбуем, я не против, – пробубнил Кувалда.
– Уйбуем Копыто тоже станет, – кивнул Ваня. – Но не только.
– Не по чину, – вновь надулся Копыто. – Я ведь диссидент, миллионер и благодетель, мля. И хочу народу работать.
Почти полминуты Кувалда пристально смотрел Ване в глаза, после чего недовольно произнес:
– Слушай, Сиракуза, все знают, что челы мастаки бухтеть о всяком, когфа мозги запуфрить нафо. Но я – великий фюрер, я хочу в натуре знать, что и как ты хочешь?
Другими словами: выставляй условия.
– На первых порах Копыто будет контролировать винокурню.
– Полностью?
– Это его затея.
Жесткий тон Вани показал Кувалде, что оспаривать это логичное предложение бессмысленно. Копыто вкладывается – Копыто хочет получить. Все, как принято у пацанов.
– Что еще?
– А поскольку винокурня для семьи важна, придется Копыто должность изыскать весомую, для его положения подходящую. – Сиракуза приятно улыбнулся: – Канцлером его назовешь.
– Каким еще канцлером?
– Обычным, – успокоил фюрера Ваня. – Не великим – обычным канцлером.
– Я обычным не хочу, – тут же брякнул Копыто. – Пусть будет государственным, как ты обещал.
– Таких фолжностев расклафом не префусмотрено, – хмуро ответил Кувалда.
– А ты предусмотри, – посоветовал Сиракуза.
– Уйбуи не согласятся.
– А ты их не спрашивай.
– Ты много чего без уйбуев делаешь.
– Проект указа я уже подготовил. – Ваня положил на стол лист бумаги. – Подписать осталось.
И тогда над Южным Фортом взметнется к облакам огромная бутылка виски…
«Ну а кто винокурню через месяц контролировать буфет, мы еще посмотрим», – хмыкнул про себя одноглазый.
Но вслух произнес другое:
– А ты шустрый.
И вздохнул печально.
– Спасибо, Кувалда, – расцвел в улыбке Ваня. – Я знал, что мы подружимся.
* * *
Муниципальный жилой дом.
Москва, Измайловский проспект,
7 июня, вторник, 22:01
– Он собирался мне позвонить! Я чувствовала! Он хотел что-то сказать! – Молодая фея громко рыдала на руках Дочери Журавля. Красивое лицо искажено, щеки мокрые от слез, прическа растрепана, а легкомысленный халатик на голом теле кажется идиотским, совершенно неуместным штрихом. Милорада, молодая и красивая вдова обер-воеводы Звонимира. – Наверное, он чувствовал опасность! Или просто хотел позвонить, услышать мой голос… Я чувствовала, он хотел звонить! Чувствовала! Почему я не позвонила сама?!
Ярина знала несчастную, разговаривала с ней еще в бытность свою командиром «секретного» полка – Милорада хотела служить в этом подразделении, но не прошла отбор. Тогда девушка показалась Ярине чересчур веселой, можно сказать, легкомысленной, потому она и посоветовала молодой фее заняться чем-нибудь жизнелюбивым. Но теперь, мрачно разглядывая переполненную горем женщину, Ярина на мгновение ощутила вину: прими она Милораду в полк, та стала бы гораздо серьезнее относиться к предчувствиям и наверняка отправилась бы встречать мужа. Сразу отправилась бы, а не спустя несколько минут, когда стало слишком поздно.
– Звонимир! Прости меня!
Пронзительные крики брали за душу, вновь и вновь напоминали воеводе Дочерей Журавля: «Это твоя ошибка!», и Ярине с огромным трудом удалось сосредоточиться на докладе фаты Белавы.
– Обер-воевода вернулся со службы в начале девятого. Машину оставил в гараже, во двор пришел пешком, при этом говорил по телефону с Радославом, который приказал ему подготовить подразделение к патрулированию. – Белава служила в дружине уже сорок лет, пришла совсем сопливой девчонкой и выросла, можно сказать, в казарме. А потому ее речь отдавала крепким армейским духом. – Закончив разговор, обер-воевода некоторое время стоял у подъезда. Подозреваю, он размышлял над тем, сможет ли обойти приказ и задержаться дома, и в этот момент его настиг убийца.
– Звонимир!
Милорада не слышала Белаву, просто рыдала, но Ярина никак не могла собраться с духом и приказать увести несчастную.
– Судя по всему, Милорада почувствовала присутствие обер-воеводы и его желание позвонить ей. В это время она была в ванной. – Белава позволила себе усмешку: – Их квартира – настоящее любовное гнездышко. Я заглянула в спальню…
– Не отвлекайся, пожалуйста, – хмуро попросила Ярина. – До личной жизни Звонимира мы еще доберемся. Пока давай факты.
– Слушаюсь. – Белава стерла с лица ухмылку, но извиняться за отступление от главной темы не стала. В ее представлении личная жизнь обязательно сопрягалась с целенаправленным производством детишек на радость Великому Дому Людь и никак не вязалась с огромной кроватью, шелковыми простынями и разнообразными игрушками.
– Может, Милорада и хотела позвонить обер-воеводе, но она этого не сделала, даже из ванной не вылезла, – желчно продолжила фата. – А опомнилась лишь после того, как возле дома произошел мощный выброс магической энергии. Милорада подбежала к кухонному окну и увидела лежащего на тротуаре мужа. Затем накинула на себя вот эту одежду и побежала вниз, одновременно звоня нам.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
