Секретарша, которую Лорен окрестила Боевым Топориком – выглядела она лет на пятнадцать старше, иначе бы вполне могла сыграть во второсортном фильме роль надзирательницы концлагеря, – взирала на сцену невозмутимо, лишь на потрескавшихся и щедро намазанных помадой губах возникло подобие улыбки.
– Мне необходимо установить личность женщины, купившей грудные имплантаты с серийным номером 89783348, – объяснила Лорен.
– Во-первых, – произнес Хорн, – это очень старые записи. И потом, «Серджи» никогда не вносила в них фамилию покупательницы, лишь фамилию врача, проводившего процедуру.
– Вот и прекрасно. Этого достаточно.
Хорн скрестил руки на груди:
– А ордер у вас имеется, детектив?
– Скоро будет.
Он окинул ее презрительно-насмешливым взглядом:
– Что ж, в таком случае не смею вас больше задерживать. Как только ордер появится, сообщите об этом Тиффани, договорились?
Боевой Топорик улыбнулась во весь рот. Лорен ткнула в нее пальцем.
– У вас помада на зубах, – заметила она и снова обернулась к Рэндалу Хорну: – Может, все же объясните, зачем вам вдруг понадобился ордер?
– Последнее время появилось немало новых законов, призванных охранять врачебную тайну пациентов. И здесь, в корпорации «Локвуд», мы стараемся их соблюдать.
– Эта женщина умерла.
– Тем не менее.
– Но ведь тут нет никаких медицинских тайн. Мы знаем, что у нее были имплантаты. Просто пытаемся установить ее личность.
– Ищите иные способы, детектив.
– Стараемся, поверьте. Ну а пока… – Лорен пожала плечами.
– К сожалению, позицию свою мы изменить не можем.
– Ваша позиция, мистер Хорн, при всем уважении, не всегда отличалась последовательностью.
– Простите, не понял?
– Секундочку. – Лорен достала из кармана пачку бумаг. – У меня было время ознакомиться с рядом дел в Нью-Джерси. Создалось впечатление, что ваша компания охотно сотрудничала с силами правопорядка в прошлом. Так, к примеру, вы поделились данными по трупу, найденному в июле прошлого года в округе Сомерсет. Некий мистер Хэмптон Уиллер, шестидесяти шести лет. Преступник отрубил ему голову и пальцы рук, чтобы установить личность было невозможно, однако не учел, что у несчастного был электрокардиостимулятор. И ваша компания помогла полиции установить его личность. Был и еще один случай…
– Детектив… Мьюз, если не ошибаюсь?
– Да.
– Вот что, детектив Мьюз. Я, знаете ли, очень занят. Когда получите ордер, потрудитесь сообщить Тиффани.
– Подождите. – Лорен покосилась на Боевой Топорик. – Тиффани… Это ведь не ее настоящее имя?
– Прошу прощения, однако…
– Мистер Хорн, вы прекрасно понимаете, что никакого ордера не будет. Я просто блефовала.
Рэндал Хорн промолчал.
Лорен покосилась на столик, на номер «Третьей ветви». Журнал федерального суда. Она нахмурилась и подняла взгляд на Хорна. На сей раз ей удалось встать.
– Вы не думали, что я блефую, – медленно проговорила она. – Вы это знали.
Хорн отступил еще на шаг.
– Но в реальности, – продолжила Лорен, – это могло оказаться правдой. Да, времени у меня было мало, однако я вполне могла заехать по пути сюда к федеральному судье. И получить ордер не составило бы особого труда. Любому члену адвокатской коллегии, любому детективу окружной прокуратуры его выдали бы через пять минут. Ни один судья в здравом уме и твердой памяти не отказал бы. Разве только в одном случае…
Рэндал Хорн напрягся. Лорен промолвила:
– Если кто-нибудь на федеральном уровне, ФБР или федеральный прокурор, не вмешался бы.
Хорн откашлялся и посмотрел на часы.
– Мне действительно пора.
– Сначала ваша компания сотрудничала с нами. Так сказал Элдон. А потом вдруг перестала. Почему? С чего бы это вам так резко менять подход? Или приказ исходил от федералов? – Лорен подняла голову. – Почему их вообще заинтересовало это дело?
– Нас это не касается, – ответил Хорн и вдруг прижал ладонь ко рту, словно спохватился, что сказал лишнее. Их глаза встретились, и Лорен догадалась, что он сделал ей одолжение. Ему не следовало вообще говорить на эту тему. Но он сказал достаточно.
Значит, ФБР. Это они противостоят ее расследованию.
И кажется, Лорен начала понимать почему.
* * *
Уже в машине Лорен продолжила анализировать ситуацию. Кого она знает в ФБР? Несколько знакомых там у нее было, но не того уровня, чтобы ждать от них помощи. Потом она похолодела. Вопрос слишком серьезен, если ФБР так активно вмешалось в это дело. Бюро само ведет расследование. По какой-то причине хочет выяснить, кем на самом деле являлась сестра Мэри Роуз. Вот и рассылает повсюду распоряжения, и дело докатилось даже до компании, некогда предоставившей этой загадочной сестре грудные имплантаты.
Лорен удовлетворенно кивнула. Все это, конечно, лишь предположения, но они не лишены здравого смысла. Начать с жертвы – сестра Мэри Роуз вполне могла оказаться дезертиром или важным свидетелем. Представлять для ФБР определенную ценность.
Ладно, хорошо. Что дальше?
Давно, трудно сказать, когда именно, сестра Мэри Роуз – или как там ее настоящее имя? – сбежала от них. Но, по словам матери Катерины, она преподавала в школе Святой Маргариты семь лет. Значит, можно отталкиваться от этого срока.
Лорен остановилась. Получается, сестра Мэри Роуз находилась в бегах семь лет. И наверняка фэбээровцы искали ее.
Все вроде бы сходится.
Сестра Мэри Роуз отыскала себе надежное убежище. И уж определенно сменила документы. Вероятно, все началось с монастыря в Орегоне, о котором упоминала мать Катерина. Но кто знает, сколько она пробыла там?
Впрочем, не важно. Важно другое. То, что семь лет назад она вдруг решила перебраться на восток.
Лорен довольно потерла руки. Что ж, неплохо.
Итак, сестра Мэри Роуз переезжает в Нью-Джерси и начинает преподавать в школе Святой Маргариты. Судя по отзывам, она была хорошей преподавательницей и монахиней, заботливой, верующей, вела скромный и тихий образ жизни. Миновало семь лет. Очевидно, она решила, что теперь в безопасности, утратила осторожность и попробовала связаться с кем-либо из прошлой жизни. Но неким образом прошлое все же догнало ее. Кто-то ее узнал. И после этого проник в ее скромную монашескую келью, подверг пыткам, а потом задушил подушкой.
Лорен снова остановилась, точно отдавая тем самым дань уважения усопшей. Ну хорошо. Что дальше? Ей необходимо получить информацию от федералов. Но как? Единственное, что приходило на ум, – классический обмен. Дать им что-нибудь взамен. Но что у нее есть?
Например, Мэтт Хантер.
Вполне вероятно, что федералы отстают от нее в расследовании дня на два. Имеется ли у них распечатка телефонных звонков? Вряд ли. А если бы даже и была, успели ли они узнать о звонке в дом Марши Хантер, сообразили ли привязать к делу Мэтта Хантера?
Сомнительно.
Лорен выехала на автостраду и достала мобильный телефон. Надо же, разрядился. Она проклинала его. Главная ложь о пользе и удобстве данных аппаратов, если исключить бесконечные и навязчивые рекламные сообщения, – это ограниченная жизнь батарейки. В телефоне Лорен зарядки должно хватать на неделю. Но этой проклятой штуковины хватало максимум на полтора дня.
Она открыла бардачок и достала зарядное устройство. Воткнула один конец провода в прикуриватель, второй – в «сдохший» телефон. Экранчик сразу ожил, засветился и выдал ей информацию, что на ее номер поступило три сообщения.
Первое – от матери. «Привет, милая, – говорила мама каким-то несвойственным ей нежным тоном. Так она предпочитала беседовать на людях, если думала, что ее может слышать кто-нибудь еще и судить о ее материнских качествах. – Решила заказать нам с тобой пиццу из „Ренато“ и кассету с новым блокбастером, в главной роли Рассел Кроу, он душка. И еще, ну не знаю, может, устроим сегодня девичник? Славненько посидим вдвоем. Надеюсь, ты не против?»
Лорен покачала головой, изо всех сил стараясь не растрогаться. Но ком уже подступил к горлу. Только этого ей сейчас не хватало – расплакаться. Ах, мама, мама! Всякий раз, когда Лорен хотела избавиться от ее присутствия, вычеркнуть из жизни, высказать все, обвинить в смерти отца, она вылезала с подобным предложением, говорила нечто удивительно трогательное и неожиданное и оставалась.
– Да, – тихо промолвила Лорен. – Я не против.
Следующие сообщения напрочь перечеркнули эту идею.
Оба от босса, окружного прокурора Эда Штейнберга, краткие и по делу. Первое гласило: «Перезвони мне. Сейчас». Во втором угадывались сердитые нотки. «Где ты, черт возьми? Позвони срочно. В любое время. У нас неприятности».
Эд Штейнберг не из тех, кто склонен преувеличивать или заставлять людей звонить в позднее время. В этом плане он достаточно старомоден. У Лорен где-то записан номер его домашнего телефона. Но к сожалению, при ней его не было. Да к тому же она ни разу не звонила по нему Штейнбергу. Он не любил, когда его беспокоили в неурочный час. Его девиз: «Жизнь – это главное, а работа может и подождать». Обычно он уходил из конторы около пяти. Во всяком случае, Лорен не припоминала, чтобы когда-нибудь видела там босса после шести.
