— А вы организовали их на войну! — в гневе воскликнула она.
— Нет. Я только дал им общую цель. Они поверили в то, что я им сказал об оружии в куполе. С их образом мыслей это казалось самым простым, самым правдоподобным. Конечно, у нас было оружие, у всех оно есть. Конечно, мы использовали бы его при возможности; все бы так поступили. Следовательно, у нас такой возможности не было, так как Шанга захватили купол слишком быстро. Результат этого рассуждения — Яагола составили заговор против Рокулело, и это тоже вполне соответствует их образу мыслей.
— Но что вы хотите сейчас заставить их делать? — она больше не могла удержать слез. — Штурмовать горы? Они ничего не могут сделать без Старейших.
— Могут, если Старейших заменят люди.
— Но… но… нет, мы не можем… не должны…
— Может, и не придется. Посмотрим. Ну, ну, не расстраивайтесь. Папа Ники вытрет вам глаза.
Она положила голову ему на руку и разрыдалась.
Гора Кусулонго, как чудовище, вырастала над равниной: утес громоздился на утес, между ними — осыпи, покрытые ледниками, и так вплоть до пиков, четко вырисовывавшихся на солнечном диске. Джойс никогда раньше так сильно не ощущала холод и мрак этого мира.
Она ехала по тропе, ведущей в город, на однорогом животном, которого укрыли одеялом, чтобы предохранить его от тепла человеческого тела; оно ощущалось даже сквозь костюм. Ветер, свистевший между скалами, бил ее, как кулаками, и яростно трепал знамя, которое нес на конце копья ехавший впереди Уулобу. Оглядываясь назад, она видела уходившую вниз тропу, и на ней Ньяронгу с полудюжиной других вождей, которым разрешили ехать с отрядом. Плащи их развевались по ветру, копья поднимались и опускались в такт прыжкам животных, цвет их шерсти невозможно было различить в сумерках, но ей казалось, что она видит их жестокие лица. Бесконечно далеко внизу, у подножья горы, расположилась войско — пятьсот вооруженных и разгневанных Рокулело.
Джойс вздрогнула и направила своего басаи к соседнему, который вздыхал и кряхтел под тяжестью Ван Рийна.
— Наконец-то у нас есть компания, — крикнула она, понимая нелепость этого замечания, но ей хотелось что-то сказать, чтобы перекричать ветер. — Слава богу, вспышка закончилась быстро.
— Да, мы успели вовремя, — ответил Ван Рийн.
— Всего лишь три дня от Лубамбару до Кусулонго — гораздо быстрее, чем я думала. К тому же мы собрали много союзников.
Она печально оглянулась назад. Всю дорогу Ван Рийн развлекал ее и преуспел в этом больше, чем она ожидала.
Но вот они прибыли. Шанга отступили в горы, преследуемые Рокулело. Атакующие остановились, боясь встретиться с артиллерией Старейших. Условились о переговорах, но Джойс не представляла другого конца, кроме кровопролития. Старейшие могут отпустить их группу назад, как и обещали, могут и не отпустить, но в любом случае ей казалось, что еще до рассвета множество воинов погибнет. «Да, — вынуждена была она признаться себе, — я боюсь возвращаться на Эсперансу. Что меня ждет там? Десять лет исправительного заключения за развязывание войны!.. Или я убегу с Ником и не увижу дома никогда, никогда… Но заставить этих веселых молодых охотников умирать?!» Она натянула поводья, почти бессознательно пытаясь свернуть с тропы в пропасть, к пустоте. Ван Рийн поймал ее за плечо.
— Спокойно, — проворчал он. — Нам нужно перехитрить тех, наверху. Это будет чертовски трудно, гораздо труднее, чем с этими варварами.
— А у нас получится? — спросила она. — Они могут отразить любое нападение. У них большие запасы. Я уверена, они выдержат больше и дольше, чем мы…
— Если мы закроем их на месяц, этого будет достаточно. Потом придет корабль Лиги.
— Но они тоже могут послать за помощью. Использовать гелиографы, — она указала на одну из решетчатых башен наверху. Ее зеркало тускло мерцало в красном освещении. Только т'келанец мог различить другие зеркала, разбросанные в разных направлениях по равнине и холмам. — Или между нашими линиями может проскочить гонец — линии так ужасно тонки, что через них может проскочить вся орда Яагола.
— Может, да, а может, и нет. Посмотрим. А теперь не пищите и дайте мне подумать.
Они ехали в полной тишине, прерываемой только свистом ветра. Через час подъехали к стене, построенной поперек тропы. Непроходимые скалы из детрита возвышались с обеих сторон. Вход охраняли два примитивных орудия, возле которых стояли четыре солдата с зажженными фитилями. Стражники в кожаных шлемах и нагрудниках, вооруженные луками и пиками, дежурили на стенах. Железо поблескивало в сумерках.
Уулобу, которому уважение, завоеванное среди кланов, придавало уверенности в себе, проехал вперед.
— Дайте проход могущественному небесному народу, который снизошел до беседы с вашими патриархами, — потребовал он.
— Пф! — фыркнул командир охраны. — У небесных людей всегда была храбрость выпотрошенного янгулу?
— У них всегда было мужество разгневанного маковоло, — ответил Уулобу. Он провел пальцами по лезвию своего кинжала. — Если тебе нужны доказательства, подумай, кто осмелился бы запереть Старейших в их горах?
Воин возбужденно вскрикнул, но быстро взял себя в руки и громко сказал:
— Вы можете пройти и будете в безопасности, пока не нарушен мир между нами.
— Не вздумайте тут трепаться, — резко сказал Ван Рийн. — Мы пройдем, возьмем эти пугала и пошлем их туда, куда они заслуживают.
Джойс не перебивала его. «У Ника так много хороших качеств, вот только если бы он мог избавиться от вульгарности! Но у него, у бедняги, была тяжелая жизнь. Никто не протянул ему руку дружбы…»
Ван Рийн проехал по тропе между пушками, которая вела на широкую террасу перед городской стеной. Из бойниц смотрели дула пушек. Два взвода солдат вели себя на удивление дисциплинированно, проявляя выдержку, неизвестную в ордах. Джойс заметила три фигуры у входа, одетые в просторные белые балахоны; шерсть их поседела от возраста. Они высокомерно смотрели на прибывших.
Она поколебалась.
— Я… Это главные писцы, — начала она.
— Никаких разговоров с секретарями и служащими, — отрезал Ван Рийн. — Будем говорить только с боссами.
Джойс облизнула губы и сказала:
— Глава небесного народа требует немедленных переговоров.
— Он их получил, — ответил один из Старейших без всякого выражения. — Но вы должны оставить здесь свое оружие.
Ньяронга оскалил зубы.
— Ничего не поделаешь, — напомнила ему Джойс. — Ты знаешь так же хорошо, как и я, что, по закону отцов, никто, кроме Старейших и воинов, рожденных в городе, не может пройти через эти ворота с оружием. — Ее кобура, так же, как и кобура Ван Рийна, была пустой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
