Долго в ту ночь не мог уснуть, а утром, набравшись смелости, пошел к комиссару. Николай Иванович внимательно посмотрел мне в глаза и коротко ответил:
— Верно решил, Иван Никифорович, — он впервые назвал меня по имени и отчеству. — Пиши заявление, рекомендацию дам. Верю, доверие оправдаешь. Считаю, что звание коммуниста ты заслужил в боях.
Кандидатскую карточку мне вручали в лесу возле большой палатки политотдела дивизии. Когда я вернулся в полк и доложил комиссару Миронову, Николай Иванович поздравил меня и сказал:
— С этой книжечкой, Ваня, воевать и труднее намного и легче. Знаю по опыту: она придает храбрости и ведет вперед.
В самом деле, принадлежность к партии удвоила чувство ответственности за каждый бой, за победы и поражения.
В жестоких боях, часто неравных, с численным преимуществом на стороне противника, полк нес значительные потери. У Ельца погибли наши товарищи: пилоты лейтенант П. А. Костомаров, старшина С. Е. Тетерюк, штурман эскадрильи старший лейтенант Н. И. Рыжков.
Весь полк тяжело переживал гибель командира эскадрильи капитана А. Г. Ищука. Смертью героя пал в жестоком бою наш любимый командир, отражая со своей эскадрильей яростные атаки численно превосходящего противника. Мы поклялись беспощадно мстить ненавистному врагу за дорогого нам товарища.
Александр Григорьевич был душевным человеком, строгим и справедливым. Лично возглавлял почти каждый боевой вылет эскадрильи; под его непосредственным руководством мы приобретали практические навыки в первых, самых тяжелых боях. Капитан Ищук мастерски организовывал атаки и оборону, предугадывал появление противника, требовал от нас четкости в работе, осмотрительности, активности в небе, не раз своевременным маневром предупреждал неожиданные выпады врага.
Помню, в свободное время он любил вспоминать Днепропетровск, где до призыва в армию работал на заводе имени Красина, искренне сожалел, что не имеет возможности взглянуть на него хотя бы с воздуха.
Тяжело было поверить в то, что его уже нет с нами, что никогда не услышим его спокойный голос при разборе полетов, привычные команды в воздухе, советы, подсказки, которые многим из нас спасали нередко жизнь.
Забегая вперед, хочу сказать, что осенью 1973 года я получил из Днепропетровска письмо от брата Александра — Николая Григорьевича Ищука. Прочитал волнующие строки о боевом товарище, командире, и в памяти ожил образ самоотверженного, преданного Родине Патриота. Все мы, кому посчастливилось пройти огненными дорогами войны и остаться в строю, никогда не забудем тех, кто прививал нам любовь к небу, давал первые уроки поведения в жестоких воздушных схватках, кто щедро делился опытом, учил нас смелости и мастерству.
Думаю, что во многом мы обязаны таким наставникам, как Александр Ищук, не жалевшим себя в сражениях с наглым, опытным, самоуверенным врагом. Это благодаря им мы выросли в мастеров воздушных боев, выстояли и победили. Для него, Александра, Родина была превыше всего, за нее отдал он свою замечательную молодую жизнь.
Как позже мне стало известно, брат Александра — Николай Григорьевич заменил отца осиротевшим детям капитана Ищука, вырастил, воспитал. Умер Николай Григорьевич в 1978 году в Днепропетровске после тяжелой болезни.
Фронт над Сталинградом
Во второй половине августа 1942 года наш полк закончил переучивание летного состава на машинах Як-1 и Як-7б и передал «харрикейны» в другую часть. Полеты, как обычно, начались с провозных, за ними последовали полеты в зону, самостоятельные, после чего мы были готовы вступать в бой.
На южном крыле советско-германского фронта продолжались тяжелые сражения за инициативу в летней кампании. Отборные войска Гитлера, потерпев поражение на брянском направлении и не продвинувшись, как планировали их высшие штабы, на восток в обход Москвы, теперь устремились к Волге. Предстоящей операции гитлеровское командование придавало не только стратегическое, но и большое политическое значение. Внимание тсето мира было приковано к великой русской реке. А на ее берегах уже пылали кварталы героического города, ставшего впоследствии легендой…
На Сталинград были брошены войска, ядро которых составляли танковые и пехотные дивизии под командованием одного из авторов плана «Барбаросса» — генерала Паулюса. 6-я немецкая армия, оставившая по себе кровавый след на дорогах всей Европы, ринулась к волжской твердыне, остервенело вгрызаясь в нашу оборону.
Фашистское командование понимало, что взять город с ходу будет невозможно, потому принимало меры, чтобы уничтожающими ударами с суши и с воздуха смести его с лица земли, превратить в руины все, что могло быть использовано советскими войсками в целях сопротивления. Придавая первоочередное значение авиации, противник в короткий срок сосредоточил на ближних и дальних подступах к городу воздушные армады, насчитывающие около 1300 боевых самолетов.
Под Харьковом и Сталинградом у гитлеровцев действовала 3-я истребительная эскадра, входившая в состав 8-го авиационного корпуса генерала Фибиха, и 4-й воздушный флот генерал-фельдмаршала Рихтгофена — давнишнего личного друга Геринга. Здесь же базировались отдельные отряды 52-й истребительной эскадры. Истребительная авиация противника имела задачу прикрывать аэродромы и войска своих 4-й танковой и 6-й общевойсковой армий, сопровождать бомбардировщики, вести воздушную разведку, «свободную охоту», а в целом — удерживая господство в воздухе, обеспечить своим наземным войскам широкую свободу Действий.
Какие огромные усилия требовались от нас, чтобы достигнуть преимущества над коварным и опытным противником!
Безусловно, временный, но весьма значительный перевес сил неприятеля в воздухе и наши тяжелые потери воспринимались летчиками, как и всеми советскими людьми, с тяжелой болью. Мы понимали, что, готовясь к войне, фашистская Германия создала мощный военно-промышленный потенциал. Ее промышленность располагала сравнительно большим производственно-техническим опытом в самолетостроении. К тому же новые машины фашисты испытали в боях в Испании и при захвате стран Западной Европы. Следует признать, что в этом направлении фашисты преуспели. В начале войны их самолетный парк превосходил наш не только по количеству, но и по качеству. Так, довольно внушительной выглядит характеристика истребителя Ме-109 г-2. Скорость машины — порядка 600–650 километров в час, вооружение — три пушки системы «эрликон» 20-миллиметрового калибра и два пулемета. Снаряды пушек имели устройство самоликвидации (они взрывались на дистанции 400–600 метров, образуя полосу сплошных разрывов). Кроме того, трасса разрывов самоликвидирующихся снарядов отлично просматривалась визуально, и летчик вносил коррективы в прицеливание.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
