Тут меня словно окатили ледяной водой. Какой я эгоист! Думаю о себе, о Веронике, но только не о Селин! Как эта статья в «Дейли миррор» отразится на ней? Я всего лишь частное лицо, а Селин известна всему миру! Представляю, какую бурю поднимут газеты! Ее надо было срочно предупредить. Вряд ли оперной диве на блюдечке преподносят бульварную прессу…
Я набрал номер ее отеля. После продолжительных уговоров меня все-таки соединили с номером Селин.
– О, Мишель, как замечательно, что ты позвонил, – пропела трубка самым прекрасным голосом на свете.
Я заскрипел зубами. Я не могу управлять собой, когда лишь слышу ее божественный голос. Неужели я смогу, глядя в ее глаза, прямо сказать ей, что мы больше не будем встречаться?
– Селин, у меня очень важное дело, – серьезно сказал я. Пока еще речь не о расставании, а об осторожности.
– Тогда приходи ко мне.
У меня перехватило дыхание. Голос настойчиво звал, он завораживал, словно дудочка волшебника, заставлял забыть обо всем на свете. Как сладко, наверное, подчиниться этому зову, но я не должен поддаваться слабости…
– Боюсь, что это невозможно. – Я сделал над собой усилие и рассмеялся. – У меня не очень хорошие новости для тебя.
– В чем дело? – В музыкальном голосе Селин хрустальными колокольчиками зазвенело беспокойство.
Рыцарь во мне забил тревогу. Я был готов уже вскочить на коня, схватить копье и щит и броситься спасать мою прекрасную даму.
– В сегодняшнем номере «Дейли миррор» есть статья о том, как мы гуляли по Кенсингтонскому парку. С фотографиями, – на одном дыхании выпалил я.
– «Дейли миррор», – не без труда повторила Селин незнакомое название. – А что это?
– Паршивая бульварная газетенка! – не удержался я. – Там прямо говорят о том, что мы с тобой любовники…
– Что ж, если это и ложь, то не по моей вине, – рассмеялась она.
Ее реакция на секунду меня озадачила. Но, наверное, она права. Это и надо воспринимать с юмором.
– Я понимаю, это ужасно неприятно… – начал я.
– Неприятно что? – перебила меня Селин. – Подумаешь, статья. Удивительно даже, что нас не застукали раньше… А там есть снимки, где мы целуемся? Хотела бы я посмотреть…
Мечтательные нотки в ее голосе шокировали меня. Для нее это всего лишь развлечение? Ах да, конечно. Селин Дарнье не привыкать к скандальным статьям и пикантным фотографиям. Ее личная жизнь выставляется на всеобщее обозрение каждый день.
Но не моя.
– Мы были слишком неосторожны, – пробормотал я.
– Господи, Мишель, не обращай внимания. Это такие пустяки… Приходи лучше сегодня в театр. Я спою кое-что особенное. Специально для тебя…
Ее голос снова стал нежен и настойчив. Мне хотелось смеяться над собственной наивностью. Как же, Рыцарь Печального Образа. Собрался грудью защищать Селин Дарнье от насмешек толпы. А она совершенно не нуждается в защитнике. Наоборот, она была бы огорчена, если бы газеты не проявили интереса к ее личной жизни.
– Посмотрим, – выдавил я из себя. – Пока.
Я повесил трубку, не дожидаясь, пока моя сладкоголосая сирена снова начнет вводить меня в искушение. Я чувствовал себя оскорбленным. Селин даже в голову не пришло, что я совсем не жажду оказаться вместе с ней героем светской хроники!
13
Селин Дарнье
Все шло не так, как надо, и я не понимала почему. Я не сомневалась в том, что Мишель влюблен в меня. Мы виделись с ним каждый день. Он водил меня по Лондону и рассказывал интересные, но очень длинные и незапоминающиеся истории. Он приглашал меня в маленькие ресторанчики, которые здесь смешно называются «пабы», и время от времени робко дотрагивался до моей руки. Он целовал меня, и каждый раз я чувствовала, как он дрожит.
Пару дней я предвкушала блаженство, которое наступит, когда Мишель наконец наберется храбрости. Я не торопила его. Оказывается, есть своя прелесть в том, чтобы оттягивать наслаждение. Мишель прелестен, и я могу любоваться им до бесконечности. Наши первые прогулки были настолько очаровательны, что я подумывала взяться за перо и написать несколько рассказиков о том, как приятно шуршат под ногами осенние листья и как заходящее английское солнце играет в каштановых волосах любимого.
На третий день я стала терять терпение. Мы ни разу не оставались с ним наедине. Вокруг все время были посторонние люди. Прохожие, официанты, туристы, зрители. Он не заходил ко мне в гримерку, не поднимался в номер, отказываться уехать куда-нибудь на выходные… Через неделю я поймала себя на мысли, что безуспешно и откровенно пытаюсь затащить мужчину в постель. Не он меня, а я его.
Это открытие меня обескуражило. До сих пор мужчины добивались моего внимания. Если я и удостаивала кого-нибудь благосклонным взглядом, он немедленно падал к моим ногам. Мишель целовал меня страстно и трепетно, но на продолжении не только не настаивал, а даже уклонялся от него.
А мое желание, как назло, нисколько не уменьшалось. Не знаю, может быть, это пассивность Мишеля так раззадоривала меня… Я подолгу не могла заснуть, придумывая великолепные планы его соблазнения, которые потом терпели сокрушительное поражение. Может быть, он вообще не признает добрачные связи, мелькала у меня в голове игривая мысль.
И тут я поняла, в чем дело. Его невеста. Очень неосмотрительно с моей стороны было забыть о ней. Если честно, я предполагала, что Мишель расстался с ней, как только я вновь появилась в его жизни. Но, судя по его сдержанному поведению, это было не так. Он никогда не говорил о ней, но она неизменно стояла между нами. Даже в те моменты, когда между нашими телами не поместился бы и листок бумаги…
Зная Мишеля, нетрудно было предположить ход его мыслей. Он любит меня, но обещал жениться на другой. Эта другая без ума от него (о, как я ее понимаю!), и Мишель считает себя не вправе бросить ее. Наверняка это кажется ему благородством. Я же вижу, что это полная глупость. Его Вероника (удивительно, как прочно это противное имя застряло у меня в памяти!) не нуждается в благородном сострадании, уж я-то это точно чувствую. Ей нужна любовь, а не ее заменители. А любовь Мишеля принадлежит мне. Так есть ли смысл упорствовать? Любой разумный человек скажет, что нет. Но у Мишеля старомодные понятия о чести, и боюсь, мне его никогда не переубедить.
Но зато в моем арсенале есть иные средства.
Звезда моего уровня всегда страдает от излишнего внимания прессы. В Лондоне я уже дала четыре интервью (два из которых безбожно переврали) и видела свою фотографию по меньшей мере в дюжине газет. Пожалуй, я не такой лакомый кусочек, как звезды шоу-бизнеса, за которыми репортеры следят неустанно в надежде ухватить сенсацию. Но и я могу порой дать великолепный материал для скандальной статьи…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
