— Отдай кольцо, Лив, — шипит он.
Его взгляд буквально испепеляет девушку, она отступает на шаг и хватается за живот, будто защищает его.
— Оно ей принадлежит… — объясняю я, заливаясь краской от неловкости. Почему со мной вечно всё не так?
— Нет! Я его купил на следующий день, как ты приехала. У меня есть чек, показать? — вижу как Даррену обидно, что я поверила ей, а не ему.
Какая я дура! Ведь знаю уже, что от этой кобры можно ожидать чего угодно. Меня разбирает злость на Лив и на себя. Подхожу к ней и отбираю вещь, которая принадлежит лично мне. Мне! Даррен покупал эту драгоценность с мыслями обо мне.
— Что ты вцепился в эту пигалицу! — рыдает уже Оливия, прислонившись к стене, но мне не верится в её крокодильи слёзы. — Она тебе никто! Никто! Как и все те, которые сбегали, когда я возвращалась к тебе. И эта сбежит!
— Я люблю Лейси, и сделал ей предложение, — уверенно и серьёзно говорит парень, поворачивается ко мне и, ласково улыбаясь, притягивает меня к себе. — А ты уймись, у тебя ничего не получится в этот раз. Потому что она мне не «никто», она моя будущая жена. Еще одна выходка с твоей стороны и Гарольд узнает всю правду. Ты просто вынуждаешь меня поговорить с ним начистоту.
— У меня ребёнок от тебя… — хлюпает носом и снова начинает свою песню Оливия.
— Ты снова?! — рычит Даррен и если бы я не удерживала его, он бы подскочил к ней и вцепился в горло. Таким злым я его ещё не видела.
— У матери своей спроси, — не унимается эта провокаторша. — Кстати, ты не забыл, что скоро гости приезжают на нашу свадьбу? И мой отец сегодня должен…
— Твой отец приболел, а ты даже не знаешь, — уже спокойнее говорит мужчина, — если он не приедет, то свадьбы не будет.
— Он будет требовать факты. Видео, фото…
— Предоставлю, — кидает уже через плечо и уводит меня к гардеробной.
В машине долго сидит, уставившись в лобовое стекло. О чём он думает? И меня мучают мысли. Никто. Как сказала Оливия. Не хочу быть никем для Даррена.
— Я согласна! — выпаливаю я и смотрю на блондинчика. Думала, что увижу улыбку, а на его лице совсем нет радости.
— С чем ты согласна? Или на что? — равнодушно спрашивает он.
— Ну… выйти за тебя…
— Ты даже не веришь мне, — перебивает он.
— Верю! Я верю.
— Нет. Как ты могла подумать, что я подарил тебе кольцо Оливии? Почему ты веришь ей, ведёшься на её провокации?
Я молчу. Не зная, что и сказать. Действительно, почему я поверила ей? У меня возникло чувство, что я не нужна теперь Даррену. Снова чувство, что я лишняя. Захотелось выйти из тесного мирка его авто, и сбежать. Куда глаза глядят. Я не выдержу всей этой кутерьмы с липовой свадьбой, этими непонятными их отношениями
Мне становится трудно дышать, и я выскакиваю на свежий воздух, громко хлопая дверцей машины. Бегу, ощущая как мороз пробирается в легкие, потому что сдерживаю слёзы, хватая воздух открытым в немом крике ртом. Со мной поравнялась машина, и Даррен высунул руку из окна, схватил меня за куртку. Я рванулась и, почувствовав свободу, свернула влево. Там была неширокая дорожка, ведущая в парк. Машине не проехать.
— Лейс! Вернись! — слышится сзади, но я только ещё прибавляю скорость.
Я не хочу делить его ни с кем! Не могу! Я не выдержу эту Оливию в нашей с ним жизни. Она снова прикрывается своим ребёнком. А я никто! Никто!
— Глупенькая… — он все-таки поймал меня и крепко сжал в объятиях. — Давай не будем ссориться, она же этого и добивается. Гарольд заболел, возможно, не приедет, и свадьбы не будет. Сделаю монтаж, фото и видео, отправлю ему и всё.
Я утыкаюсь в свитер, который пахнет самым прекрасным мужчиной на свете. Он пахнет Рождеством, мандаринами и ёлкой, праздником. Надо попытаться не упустить его, только сил моих не хватает для борьбы…
32
— Даррен, сладкий… проснись… — говорю тихо и пальчиком провожу по его скулам, по щетинистым щекам, задерживаюсь на красивых и четко очерченных губах.
Мой муж! Так не хочется его будить, но телефон на тумбочке начинает трезвонить в четвертый раз за последние десять минут. Что-то срочное, наверное. Поэтому принимаюсь теребить супруга уже настойчивей.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Пломбирчик… я спать хочу, — отворачивается он и тянет мою руку за собой, крепко прижимая ее к своей груди.
Вот так, в плен взял. Я смеюсь ему в ухо и кусаю за мочку, надеюсь, боль прогонит его сладкий утренний сон. Еще очень рано, электронный будильник показывает седьмой час только. Мне на работу к десяти утра, могла бы еще поспать в теплых мужских объятиях, но…
Мобильник снова заходится в истерике, угрожающе вибрируя и двигаясь к краю, будто грозится упасть с тумбочки и разлететься на мелкие кусочки.
— Ну, кто там еще? — сонно спрашивает муж и поворачивается на звук.
— Не знаю… я в чужие телефоны не смотрю.
— Так, в мой можешь смотреть, мне нечего скрывать от тебя. Дай-ка, — тянет одну руку к смартфону, другой рукой трет свои, непроснувшиеся еще, шоколадные глаза. Я передаю ему аппарат и сажусь в постели, сгорая от любопытства. — Черт!
— Что-то случилось? — спрашиваю его. Так и хочется пошутить, раз сам черт звонит в такую рань, то дела и правда, плохо. Но Даррен спрыгивает с кровати так резво, что я хватаюсь за сердце. Неужели беда?
— Лейс… кофе… быстро, — отрывисто командует он, набирая номер в телефоне. Потом его взгляд смягчается, он склоняется ко мне и шепчет:
— Пожалуйста, сделай кофе, — чмокает меня в губы и убегает в ванную, приветствуя абонента.
Я несусь в кухню, едва не теряя по пути тапки, хватаю турку и наливаю воды меньше обычного, чтоб хватило на одну чашечку только. Улыбаюсь, вспоминая события недельной давности. Всю эту неделю я пребывала в абсолютном счастье, наслаждаясь новым статусом и знакомствами, которыми обзавелась за эти дни.
После стычки с Оливией у нас случилась ночь признаний. Мы рассказали друг другу все свои ощущения и чувства. А утром поехали в соседний городок к знакомому священнику и тайно обвенчались. И вот я семь дней уже как жена. Правда виделись мы очень редко, Даррен пропадал на работе, вот только вчера вечером явился после трехдневного отсутствия, застрял снова за перевалом, когда метель как раз разбушевалась. Приехал, едва на ногах стоял, поел и в душ. И сразу спать потом, лишь нежно поцеловал меня.
Я же устроилась барменом в предгорном кафе, обзавелась новыми друзьями. Возвращалась домой поздно, общалась, в общем. И постоянно скучала по своему любимому мужчине, по моему мужу. И через три дня у моего мужа свадьба…
Я раздраженно отмахнулась от мыслей об этом спектакле, который может быть и не случится, потому что тот, ради кого он задумывался, еще не явился, и…
— Гарольд с женой приехал ночью, — огорошивает меня с порога Даррен.
Мое сердечко проваливается в колени, заставляя их дрожать. Присаживаюсь. Свадьбе быть… На моих глазах невольно выступают слезы, и я отворачиваюсь к окну. Даррен сам наливает себе кофе в кружку и, быстро прихлебывая, пьет. Он свеж после душа, сна ни в одном глазу. Одет в джинсы и свитер, значит, сейчас уйдет куда-то.
— Я поеду к ним, Айрин звонила, ему плохо.
— Ладно. Конечно, поезжай… может, помощь нужна, — подхожу и треплю его волосы. Уткнувшись в них, вдыхаю аромат Даррена. Сердце заныло, будто предчувствуя что-то. — Заберешь меня после работы вечером?
— Если получится, то обязательно.
Он встает со стула, сразу возвышаясь надо мной, и сграбастав в объятия целует. Долго. Потом велит не скучать, подмигивает и обещает ночью наверстать упущенное. И уходит. Именно с этого момента мой статус жены становится призрачным воспоминанием, всего лишь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
От скуки я прибираюсь в доме, потом болтаю по телефону с Челси. Она обещает приехать на днях. Да, надо поговорить, и желательно не по телефону. Пусть разъяснит мне, как я попала по приезду прямо в дом Даррена, что за странные прятки, ведь если верить ей, то подруга с мужем находятся недалеко, в соседнем городке, в клинике. Но домой ни разу не приехала, хотя бы она. И фотографии, которые убрали в кладовку, родство Стенли с Гарольдом…
