— Сначала избавился от принца, потом перебьет всех нас, всю Гильдию, — представила Эрика, распахнув глаза. — Что ему помешает убить короля и сесть на трон?..
И сама от такой догадки села на обломок стены.
— А вдруг принц всё-таки остался жив? — похоже, совсем не слушала их Лаура. — Вон ведь, твой астролог сбежал... Говоришь, у Мериана память отшибло?
— Не выдумывай-ка! — скривилась Эрика. — Я однажды удостоилась чести побывать на королевском балу и видела его высочество, как сейчас вас. Принц Лорен высокий красавец с белокурыми локонами и большими глазами. А этот парнишка скорей похож на рыжего конопатого гнома, чем на сына короля.
— Хотя в хозяйстве разбирается не лучше первой фрейлины, — заметила Гортензия.
— Ну а вдруг! — не желала сдаваться Лаура. — Вдруг в последний момент чернокнижника замучила совесть, и он решил пощадить принца? И превратил в это чучело! Это даже лучше, чем спрятать в какой-нибудь темнице — ведь никто ни за что не догадается, что он — это он!
— Совесть замучила? — рассмеялась Эрика. — Что за глупости ты несешь!
— Я? Глупости?! — в возмущении подпрыгнула Лаура. И так как сидела у подножия статуи, то стукнулась макушкой об опущенную руку изваяния, о крепкий гранитный кулак.
Взглянув на лишенную головы и второй руки статую, Гортензия вдруг вспомнила о другой скульптуре... Махнув рукой на вопросы государственной важности, потащила подруг на берег пруда. Там, уверяла она, они увидят самое прекрасное произведение искусства, лучше которого не найти ни в одном дворце мира!
Воодушевленные соблазнительными обещаниями, ведьмы оставили разговоры о политике. В сгущающихся сумерках обошли пруд кругом, обыскали берег, но обещанного шедевра так и не обнаружили.
Подружки принялись подтрунивать над огорчившейся Гортензией, что на старости лет удосужилась влюбиться в каменного истукана! Но и тот, хоть булыжник, а понял свое счастье — и сбежал пока не поздно. На шутки ведьма не обижалась, клялась, что статуя действительно стояла где-то здесь, призналась, что с удовольствием утащила бы ее к себе, поставила б в саду под вишнями, любовалась бы... Но кто-то, видно, опередил, увез из-под носа! И если только она узнает, кто это сделал — несдобровать похитителю.
Меж тем стемнело. Вновь оседлав метлы-ухваты, три ведьмы и ворона поднялись в небо, под искрящиеся созвездия, мерцающие сквозь лоскуты прозрачных облаков...
— Я в трубу! — крикнула Гортензия, не сбавляя скорости, нырнула вниз, ввинтившись в дымоход.
— Я за тобой! — вторила Эрика, скользнув следом.
— И я с вами! — не отставала Лаура. Она уже разбила в щепки свой летательный бочонок и догнала подруг, оседлав длинную корягу.
Ведьмы с воплями вылетели из дымохода, обдав всё кухню хлопьями сажи. Сшибая с крючков и засовов двери, пронеслись сквозь дом — и выскочили обратно в ночь.
Хлопотавшая над ужином хозяйка оторопело застыла в согбенной позе, уставившись на доселе мирный очаг и боясь выпрямиться. На выскобленный дочиста пол медленно оседал черный снег сажи.
На крылечко вышел почтенный отец семейства. Поглядел на небо, прикидывая, какой завтра ждать погоды. Всмотрелся вдаль, на расстилающееся за околицей поле. Охнул, выпучив глаза, сбежал во двор, взялся было открывать калитку, да помедлил.
Вышла жена с полотенцем через плечо, притворив дверь, окликнула мужа. Но тот досадливо отмахнулся. Жена поглядела, на что уставился супруг, да только руками всплеснула:
— Да что ж они там, ведьмы, делают! Ячмень путают! Колдуют, окаянные, чтобы мы тут все с голоду померли?!
— Вот дура баба! — презрительно сплюнул муженек. — Не смыслишь ни черта в ворожбе, так помолчи! Наоборот стараются для плодородия. Вон, видишь, как летают? Эдак с вывертом да с петлями! На следующий год колосья ух как поднимутся!..
— А, ну тогда пускай себе летают, — успокоилась женщина. — Лишь бы не повытоптали. А ты давай-ка, иди в дом! А то заметят да придут, плату за работу спросят.
— Нет уж, вперед платить — это как же можно! — возмутился крестьянин. — А коли не помогут их заклятья? Или град приключится? Что тогда?..
Но уж поздно. Ведьмы, вдоволь накувыркавшись над полем, вдруг ринулись к дому — страшные, с развевающимися волосами, громко вопящие на лету. Супруги едва успели присесть за низкий забор — чародейки с хохотом и свистом пронеслись ровно над головами. Сверкнули голые ляжки под задравшейся скудной одежкой. Вытянув шею, крестьянин загляделся вслед.
— На что это ты там уставился, старый кобелина? — разъярилась супруга, хлестнув замершего муженька полотенцем.
— Ох, заворожили, чертовки! — опомнясь, вымолвил он в свое оправдание.
— Конечно! — не поверила она. — Из всей деревни тебя одного, самого раскрасавца, втроем окрутить решили! Иди в дом, пес шелудивый.
Домой ведьмы явились не сказать чтобы поздно ночью — скорее уж рано, перед рассветом. Все вымазанные с головы до пят сажей из дымоходов, грязные, потные, уставшие — но до чрезвычайности довольные.
— Мериан, согрей воду для мытья! — крикнула с порога Гортензия.
Но подруги на нее зашикали:
— Сами поставим, не рассыплемся. Парень спит давно!
И они были правы. Разумеется, Мериан досматривал десятый сон, не помышляя дожидаться возвращения хозяйки с гостьями. Утомившись после воздержания, когда по кухне витали восхитительные, щекочущие нос, аппетитные ароматы, а довольствоваться приходилось простой похлебкой, — оставшийся без присмотра паренек вознаградил себя за терпение, единолично умяв жареного поросенка.
— Какой милый мальчик! — умилилась чумазая Лаура, когда они вместе поднялись наверх его проведать. Проснись он вдруг в эту минуту — заорал бы от страха, узрев обступивших кровать лохматых ведьм.
— Очень, — фыркнула недовольная Гортензия. — Объелся — и сопит довольный. А посуду за него кто будет мыть?
— Нет, не похож он на принца. Ничуточки, — вспомнив о разговоре, пристально всмотрелась в спящего Эрика.
— А давайте проверим? На всякий случай? — Лаура умоляюще взглянула на подруг.
— Только если тебе так хочется поверить в чудеса... — ворчливо согласилась Гортензия. — Хотя лично я не вижу в этом никакого смысла.
Они взялись за руки и хором прочли заклинание. Перед мысленным взором в обратном порядке стали проноситься картины событий сегодняшнего дня, последних недель в доме Гортензии...
— Ты строга с ним, — мимоходом заметила Эрика.
Они увидели месяц за месяцем жизнь бродяги, плутающего по лесу, работающего за миску еды и поношенную одежду, мерзнущего в продуваемом всеми ветрами шалаше... За несколько минут подруги проследили жизнь Мериана вплоть до прошлой зимы — но заглянуть дальше не смогли. Не получилось переступить через некий рубеж — точно парень только год назад родился на свет. Всё остальное время его жизни было сокрыто черной завесой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
