— Все очень хорошо организовано, — заметил Жак.
— О да, — бодро ответила Юэ-Сай. — Мы, китайцы, принесли с собой в последовательные миры дисциплину и трудолюбие, равных которым, смею заметить, в мире нет. Под властью коммунистов мы были однопартийным государством, вооруженным достижениями позднего капитализма и способным на разные масштабные предприятия. В последние десятилетия мы запустили множество крупных проектов на Базовой Земле — строили плотины, мосты, железнодорожные линии и прочую инфраструктуру. Даже развивали космическую программу. И вот Долгая Земля предложила нам чистый холст. После смены режима, несмотря на крушение идеологии, мы не утратили прежних навыков. Вот вам новый Китай.
Роберта спросила:
— А можно здесь притормозить?
— Конечно.
Чень нажал на кнопку.
Жак посмотрел вниз. Корабль висел над залитым водой полем, на котором терпеливо стоял крестьянин, держа веревку, обвязанную вокруг шеи животного, похожего на буйвола.
— Вот сцена, которую вполне можно было наблюдать две тысячи лет назад, — сказал Жак.
Роберта произнесла:
— Капитан Чень, в некоторых из этих сельских миров стоят фабрики. Вы производите искусственные продукты питания?
— А также генно-инженерные злаки. Современная техника сельского хозяйства…
— Но здесь, насколько я понимаю, удобряют почву навозом. По-моему, это противоречие.
Юэ-Сай ответила:
— Мы используем оба метода. Воплощение одного давнего разногласия в китайской философии.
— А, даосизм против конфуцианства, — сказала Роберта.
Чень явно был впечатлен.
Юэ-Сай кивнула.
— Совершенно верно. Дао значит путь. Следовать пути значит жить в гармонии с природой. Последователи Конфуция, напротив, уверяют, что человек должен покорять природу, на благо самой природе, как и для пользы человечеству. Из-за философских разногласий случались войны. Во втором веке нашей эры конфуцианство победило. Но теперь у нас достаточно места, чтобы исследовать разные варианты.
— Дао джай шиньяо, — проговорила Роберта.
Чень рассмеялся.
— «Путь — в кале и моче». Очень хорошо, очень хорошо.
Роберту, казалось, его похвала не порадовала и не обидела.
Корабль двинулся дальше. После отметки 20 начались промышленные миры. Жак видел внизу фабрики, электростанции, шахты, технопарки, вгрызающиеся в зелень лесов. Между мастерскими и довольно жалкими на вид бараками, столовыми и душевыми сновали вереницы рабочих. Над ними плыли грузовые корабли — или неподвижно висели, привязанные к высоким столбам. Во многих мирах в воздухе густо стояли дым, сажа и смог.
Чень заметил реакцию путешественников.
— Мало кто из жителей Запада это видел. За исключением тех, кто вложил деньги в новый Третий фронт. Например, Дуглас Блэк.
— Почему «Третий фронт»? — спросил Жак.
— А, это придумал Мао, — ответил Чень и вновь подмигнул. — В ответ на советскую агрессию шестидесятых годов Мао разбросал предприятия производственного оборудования по всему Китаю, вплоть до самых западных районов. Чтобы было труднее уничтожить нас ядерными бомбами. Он поощрял рабочих переезжать вслед за фабриками. «Чем дальше от отца с матерью, тем ближе к сердцу Мао» — такой был слоган. Так и теперь. Можно ненавидеть Мао за его преступления, но восхищаться замыслами.
Жак задумался, бывает ли одно без другого. Вслух он произнес:
— Неужели вы всерьез предполагаете, что есть некий риск войны с Западом?
— Есть другие угрозы. Сами по себе переходы дестабилизировали нации — в том числе, конечно, Китай. И климатические изменения на Базовой Земле, со всеми возможными результатами, тоже могут стать серьезной проблемой.
Они достигли Востока-38, если верить счетчику на стене. За стеклами бушевала гроза. Два корабля дрейфовали в небе, затянутом огромными, грузными, стремительно несущимися серыми облаками. Дождь заливал леса. Жак заметил внизу нечто вроде шрамов от ударов молнии — черные кратеры на фоне сплошного лесного покрова.
Чень выжидающе смотрел на своих спутников.
— Не понимаю, — сказал Жак. — Что мы надеемся здесь увидеть?
— С вероятностью заметить это можно только с орбиты, — ответил Чень. — Здесь военные инженеры при помощи атомного оружия прокладывают тропы и туннели через Гималаи, устраняя причину геологической катастрофы, которая нарушила круговорот воды в Евразии. В этом мире Азия останется зеленой.
Жак был потрясен.
— Вы изменяете форму целой горной цепи?
— А почему бы нет? В соседнем мире мы направляем в другое русло все реки, берущие начало в Гималаях, за исключением Янцзы, чтобы увлажнить сердце континента.
— Снова мечты Мао, — заметила Роберта.
— Да! Вы изучали историю. Проекты, которые были слишком дороги или рискованны, чтобы реализовать их, пока мы располагали только Базовой Землей. А теперь можно спокойно экспериментировать. Какие у нас мечты, какие замыслы! Разве мы — не великий Китай?
Возможно. Но Жак задумался, как отразятся эксперименты в новых мирах, в новом окружении на душах здешних колонистов. В западных мирах развивались новые Америки, вполне разделявшие изначальные ценности — может быть, с небольшими изменениями. И здесь наверняка было то же самое — новые Китаи развивались, уходя корнями в одну и ту же древнюю историю, и, разумеется, китайцы всегда останутся китайцами — но каждый мир обретал иное лицо. И Жак гадал, как скоро новые Китаи ощутят беспокойство и попытаются освободиться от своего гигантского родителя, как сделали Америки в Поясе Вальгаллы.
В небе трещали молнии, и тролли забеспокоились, песня начала рассыпаться.
Чень с явной неохотой поднял пульт.
— Я хотел бы показать вам новые горы. Но медлить нельзя, здесь небезопасно.
— Из-за молний? — уточнил Жак.
— Нет-нет. Радиоактивные осадки. Двинемся дальше. Теперь мы будем прибавлять скорость. Эти корабли — экспериментальные машины, созданные нашими инженерными компаниями в сотрудничестве с Корпорацией Блэка. Одна из целей экспедиции — испытать их.
Миры стали сменяться все стремительней, пока — насколько мог судить Жак по частоте собственного пульса — скорость не достигла приблизительно одного мира в секунду, вжик, вжик, вжик, потом еще быстрей. Большинство миров не были ничем примечательны — просто зеленые пятна под ясным или пасмурным небом. Но кое-где солнце отражалось от ледяных щитов, лежавших далеко внизу под килем твена.
Гостям показали что-то вроде гостиной. Стюард разносил еду, легкие напитки, китайский чай, и они сидели и болтали, пока целые миры скользили мимо, оставаясь незамеченными. Жак подозревал, что Роберта предпочла бы побыть одна — позаниматься, почитать, заняться собственными наблюдениями. Но она сидела вежливо, хоть и молчала по большей части.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
