— А что там? Или… кто это?
Шани сел на кровати, почесал левое веко, брезгливо скривившись от того, что с утра не хватило сил хотя бы сапоги снять, и сказал:
— Принц наверняка уехал в Гервельт. Лесной охотничий терем его величества, в самой чащобе Пущи. Больше ему некуда деваться.
Хельга похлопала себя по щекам, чтобы взбодриться, и сказала:
— Если вы едете туда, то я с вами.
Шани поднялся с постели, прошел по комнате и принялся возиться в ящиках комода, собирая нужные для похода вещи. Несколько раз он бывал в Пуще — огромных охотничьих угодьях аальхарнской короны, правда, никогда не забирался слишком глубоко. Пуща, с ее непроницаемой тишиной и пружинистым хвойным ковром под ногами, производила на него гнетущее впечатление, хотя, возможно, он просто ничего не понимал в охоте, не видя ни доблести, ни достоинства в том, что десяток здоровенных мужиков на лошадях и со сворой собак затравливали какую-то несчастную косулю. Однако, принц обожал эту молодецкую потеху и наведывался в Пущу чаще, чем на заседания государственного совета, вызывая вполне справедливое недовольство государя. И сейчас Луш торопился в Гервельт — больше ему было некуда податься. А в большом охотничьем доме его никто не будет искать — кроме декана инквизиции, разумеется.
— Я еду с вами, — упрямо повторила Хельга, решив, должно быть, что он не расслышал. Шани хотел было сказать, что ему не нужна такая обуза в пути, но внезапно понял: он рад, что девушка хочет отправиться с ним. По-настоящему рад. Его даже не пугали возможные трудности пути, которые неизбежно возникнут в компании юной спутницы. Хельга ведь вряд ли умеет ориентироваться в лесу, стойко переносить холод и пробираться на лыжах по нетронутому белому полотну…
— Я еду убивать, — сказал Шани мягко. — Убивать и умирать.
Хельга подошла к нему почти вплотную и подняла было руку, чтобы коснуться его плеча, но передумала и просто сказала:
— Даже не думайте, что я отпущу вас туда одного. И не надейтесь.
Глава 6. Звезды падают в небо
Если в столице уже веяло теплым сырым ветром, и с карнизов и козырьков окон бойко стучала капель, то здесь, за городом, на краю Пущи по-прежнему царила и правила зима. Недвижный холодный воздух казался густым и вязким — среди деревьев он словно скапливался в плотную массу, обретая цвет и форму. Стоя на холме, Хельга оглянулась и не увидела ничего, кроме бесконечных сугробов и серо-голубой размытой полосы тумана. Город остался вдали: они вышли в путь с утра, а сейчас короткий день неотвратимо клонился к вечеру. От усталости Хельга готова была рухнуть в ближайший сугроб и заснуть в нем вечным сном. Они оставили лошадей внизу, в долине, когда стало ясно, что нормальной дороги дальше не будет, и ходьба на лыжах ее совершенно вымотала, но жаловаться Хельга не смела: декан Торн сохранял бодрость духа и, казалось, не обращал внимания ни на холод, ни на ветер, что пробирался под одежду и скреб по коже льдистыми когтями.
— Устала? — спросил он, не оглядываясь. Карта в его руках хлопала уголками, как зелеными крыльями, словно ей хотелось улететь куда-нибудь подальше.
— Нет, — ответила Хельга. — Нет, все в порядке.
Больше всего она боялась, что Шани услышит дрожь в ее голосе и рассердится. Увязалась в дорогу — ну так будь добра соответствовать, держать темп и не отставать. И ни в коем случае не ныть. Не то время.
— Скоро доберемся до хижины лесника, — сказал Шани и, сложив карту, убрал в карман, — там и заночуем. Встреча с принцем переносится на завтра.
Хельга кивнула и вновь взялась за опостылевшие лыжные палки. Ничего, не страшно. Она дойдет.
Раньше государь категорически настаивал на том, чтобы с Лушем не случилось ничего плохого. Впрочем, вчера на ночной аудиенции, он высказался более неопределенно. Стоя у дверей, Хельга смотрела на Миклуша: тот лежал на огромной кровати и казался маленьким и жалким — тенью себя самого в дрожащем сумраке спальни.
— Действуй по обстоятельствам, — негромко промолвил он. Шани понимающе кивнул, и государь продолжал: — Сможешь все уладить миром и убедить проклятого упрямца успокоиться — хорошо. Если не сможешь — решай сам. Я заранее принимаю любое твое решение, вплоть до необратимого.
По всему выходило, что владыка разрешил декану инквизиции убить собственного сына и наследника… Несчастного отца можно было понять; Хельга удивлялась только тому, что Миклуш не дал такого позволения раньше — да хоть после взрыва ракеты на балу, когда погибли двое молодых дворян, а добрую дюжину гостей посекло осколками.
С ветки сорвалась снежная шапка и едва не упала Хельге на голову. Чихнув, девушка поправила капюшон плаща и осведомилась:
— Наставник, а разве в Гервельт нет нормальной дороги?
— Есть, разумеется, — сказал Шани, — но она наверняка охраняется верными людьми принца, и мне как-то не очень хочется с ними общаться. А тебе?
— Тем более.
Лес становился все глуше, словно стволы деревьев придвигались все ближе и ближе друг к другу, чтобы не пропустить двух путников к месту назначения. Где-то позади, там, где их лыжня терялась в подступающих сумерках, кто-то нервно всхрапывал, будто пытался догнать их и не успевал. Хельга вспомнила, как в их поселке ходили уверенные разговоры о лешем, который выходил на край своих владений и всматривался в очертания домов, пытаясь выглядеть свою очередную жертву. Олеко, местный охотник, однажды попался к нему на забаву, и леший гонял его через весь лес, а потом вдруг вывел на околицу. После этого охотник лишился и ума, и речи — только мычал, бродя среди домов, да махал руками, словно желал избавиться от нечистого. А вдруг какой-нибудь родич того лешего сейчас крадется за ними по пятам? Стараясь не отставать от Шани, Хельга принялась читать молитву трем загорским святым, которая, по устойчиво бытовавшему мнению, лучше всего отпугивала приятелей Змеедушца. Услышав негромкие слова, Шани покосился в сторону Хельги, но ничего не сказал.
И нечисть-то ему никакая нипочем, думала Хельга, пробираясь сквозь кустарник. Когда колючие ветви змееполоха остались за спиной, она подняла голову и увидела опушку с небольшим аккуратным домиком. Дверь домика была заперта на засов, ставни заколочены, а белую простынь снега не запачкал ни единый след — в хижине лесника, если это была именно она, давно никто не появлялся. Шани с облегчением вздохнул и улыбнулся.
— Все, дошли, — сказал он. — Вот и отдых.
В домике, разумеется, оказалось не теплее, чем на улице, но незваные гости, пошарив по простеньким навесным полкам, обнаружили и лампу, и огниво, и мешок с сухарями, припасенные по старинному охотничьему обычаю для тех, кого судьба приведет сюда зимой. Возле печи нашлись и аккуратно заготовленные поленья; Шани развел огонь, и вскоре в доме стало вполне тепло и уютно. Рыжие отблески пламени побежали по стенам, и Хельга, выпутавшись из плаща и сняв шарф, с облегчением поняла, что на сегодня дорога закончена, холод ее больше не терзает, и можно — в самом деле, можно — расслабиться и отдохнуть.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
