— Хорошо, Гисандр, — махнул рукой Иксион, нетвердо стоявший на ногах, и крикнул в темноту: — Эй, там! А ну разыщите Лефкия и скажите, чтобы немедленно бежал сюда. Для него есть работенка.
«Что же я так напился? — поймал себя на мысли сильно пьяный Тарас, которого изрядно „штормило“. — Еще немного, и я спою. Надо быстрее идти спать, а то еще натворю во хмелю лишнего по старой русской привычке».
После того как отправил гонцом в порт вместе с Лефкием одного из своих «спецназовцев», Тарас сделал знак остальным сопровождать его на ночлег. Дорогу показывал лично Иксион, охрана которого осталась у костра, чего не мог не заметить Тарас. «Либо он настолько не жалеет своих людей, что уже позабыл об их смерти и не замышляет ничего против меня, — поймал себя на мысли Гисандр, бредя по земле в сторону лишь немного освещенного луной каменного домика, — либо наоборот, слишком хитер и просто прикидывается. Ладно, посмотрим. Ох, и не охота же воевать пьяным. Ну да ладно. Охрана, если что, на месте. Выкрутимся, не впервой».
Спотыкаясь в темноте о камни, они вскоре добрались до хижины. Жилище имело каменные стены грубой кладки и соломенную крышу. По местным меркам, просто дворец. Иксион распахнул внутрь скрипнувшую дверь.
— Спать, правда, придется на соломе, Гисандр, — предупредил вождь, как бы извиняясь за скромный прием, — у меня тут, в горах, все по-простому.
— В Спарте тоже не любят излишеств, — ответил Тарас, бесстрашно шагая внутрь первым и оставив всю охрану ночевать у дверей.
Но едва он оказался в темной хижине, как сразу же ощутил в ней присутствие другого человека. Он был здесь не один. За годы войны чутье у Гисандра обострилось. Он мгновенно выхватил меч и прислушался. А когда услышал шорох у стены, метнулся туда и, не встретив никакого отпора, прижал неизвестного гостя к каменной кладке, но убивать сразу не стал. Что-то удержало его руку. Ощутив острие клинка на своей шее, гость взвизгнул от страха. И Тарас с удивлением понял, что перед ним девушка, длинноволосая, облаченная в невесомый хитончик.
Он быстро ощупал ее ладони и, не найдя ножа, чуть отступил, продолжая вести рукой по телу снизу вверх.
— Желаю полной победы! — раздался снаружи глумливый хохот Иксиона, который ожидал развязки, стоя у самых дверей.
— Что ж, — произнес Тарас, ощутив в ладони теплую девичью грудь, которую почти не скрывала тонкая ткань хитона, и понимая, что больше не в силах бороться со своим естеством, — с тобой я, пожалуй, повоюю. До самого утра.
И толкнул ее на солому.
Глава двенадцатая
Новый призыв
Чтобы рассмотреть их получше, Тарас приказал выстроить всех «новобранцев» против солнца.
— А ну, встать всем вдоль частокола! — рявкнул Иксион, потрясая кулаком. — Да поживее!
Тарасу показалось, что сейчас с его губ слетит уже успевшее поднадоесть «спартанцы не любят ждать», которым Иксион теперь часто не то пугал своих солдат, не то хотел поиздеваться над ним. Но вождь ничего не добавил, а лишь подмигнул Тарасу, который был утомлен вчерашней ночью не меньше, чем долгим безостановочным плаванием из Спарты на Итаку. Такого бурного и долгого секса у него давно уже не было. Пожалуй, со времен мальчишника и памятной встречи с Гелоной. Наложница знала свое дело хорошо, тут Иксион не обманул. В остальном все было тихо. Кроме нее, ночью на Гисандра больше никто не покушался. И под утро он успел даже немного вздремнуть, но этого, на удивление, его тренированному организму оказалось мало. Предводитель спартанцев с удовольствием проспал бы до обеда. Однако не судьба. Отдых отдыхом, а приплыл сюда он не для этого. Пора было и послужить царю.
Когда гомон собравшихся бойцов поутих, Гисандр сдвинулся со своего места и прошелся вдоль строя. Позади него шествовали «спецназовцы» в полном боевом облачении, которые представляли резкий контраст с кое-как вооруженными пиратами. Правда, последних здесь было не меньше трехсот человек.
«Ну и рожи, — думал Тарас, медленно прохаживаясь по лагерю и оглядывая собравшихся, — команду „строиться“ они, похоже, никогда не слышали или вообще понимают ее по-своему».
То, что перед ним находилось, действительно трудно было назвать строем. Скорее каким-то сборищем бандитов с весьма расплывчатыми очертаниями. Люди Иксиона «выстроились» неровным овалом, просто заполнив собой пространство между частоколом и спартанцами. Глядя на своих новых подопечных, Тарас испытывал сложные чувства брезгливости, отвращения и неизбежности. Он давно привык видеть перед собой только ровнехонькие шеренги гоплитов, для которых понятие «держать строй» было чем-то само собой разумеющимся. Вбитым в головы с самого детства. И сражались гоплиты также, стараясь использовать заученные приемы, думая о том, кто стоит рядом. Эти же головорезы думали только о себе и дрались также, а когда они собирались вместе, то представляли собой не армию, а скорее вооруженную толпу. Впрочем, Тарас уже не раз слышал о том, что дрались они хорошо. Правда, первое знакомство его в этом не убедило.
— Я ваш новый командир, — произнес он, наконец останавливаясь в самом центре растянувшегося «строя» пиратов, — меня зовут Гисандр… Господин Гисандр.
Пираты загомонили в ответ, и в этом гомоне ему послышались нотки неодобрения. «А чего еще от них ждать, — подумал Тарас, рассматривая лицо в шрамах и свернутую набок скулу одного из стоявших перед ним пиратов, которому крепко досталось в какой-то драке, — из-за меня погиб Лиозос и казнили остальных его людей. А может, и еще кто погибнет. Вряд ли они меня сразу полюбят. Ну да ничего. Разберемся».
— Мой командир Иксион, — вдруг выкрикнул кто-то из толпы, — а спартанцы пусть убираются назад!
Тарас и «спецназовцы» обернули головы в ту сторону, но не смогли заметить говорившего.
— А ну закрой пасть! — рявкнул в ярости Иксион, до которого долетел этот выкрик, приближаясь. — С этого дня ваш командир — господин Гисандр, и вы будете выполнять все его приказы, так же как и мои, даже если он пошлет вас на смерть!
— Ты знаешь, Иксион, как у нас принято выбирать вождя, — вновь послышался тот же упрямый голос, который поддержало еще несколько одобрительных выкриков.
Лицо Иксиона исказила гримаса ярости. И он уже потянул из ножен свой меч, чтобы наказать за неповиновение, но Тарас опередил его. Он дал знак Иксиону, чтобы тот не вмешивался, и проговорил, не теряя хладнокровия:
— И как же у вас выбирают командиров?
— В честной драке! — крикнул все тот же голос. — Один на один.
— Ну что же, — неожиданно кивнул Тарас, останавливаясь, — я согласен. Не будем нарушать обычаев.
Толпа пиратов мгновенно умолкла, ожидая развязки.
— Пусть тот, кто осмелился это сказать, выйдет и повторит мне все это в лицо, — проговорил Тарас, выдергивая из рук ближнего «спецназовца» копье, — и я объясню ему, кто для него теперь будет командиром.
Толпа зашевелились, и на открытое место вышел широкоплечий здоровяк. Его плечи бугрились от мускулов. Шлема на нем не было, на теле имелся лишь легкий кожаный панцирь, зато оружие — щит и меч были хорошие. Явно отобранные в бою у какого-то гоплита.
— А, это ты, Кионис, — буркнул Иксион, багровея, — давно я хотел отрубить твой поганый язык.
— Так ты не согласен признать меня своим вождем? — уточнил Тарас, смерив наглеца взглядом.
— Нет, — прошипел Кионис и добавил, обернувшись назад, словно ища поддержки у остальных: — Пока ты не докажешь, что лучше меня владеешь оружием.
— Умеешь обращаться с копьем? — спокойно спросил Тарас, переминаясь с ноги на ногу.
— Я умею убивать всем, что попадется мне в руки, — продолжал хорохориться Кионис, явно польщенный таким вниманием со стороны соплеменников и возможностью нахамить командиру.
— Отлично, — кивнул Тарас, решив, что парень излишне надеется на свою силу, — тогда возьми копье и перейдем к делу. Посмотрим, насколько ты хорош.
Кионис, похоже, больше привыкший воевать мечом, все же вложил его в ножны и выхватил копье у одного из пиратов.
— Сейчас я покажу тебе, кто из нас достоин быть вождем, — прошипел он и, прикрывшись щитом, метнулся вперед, чтобы нанести удар.
Но Тарас легко отразил его своим щитом, отступив на шаг. Затем еще и еще, под радостные возгласы пиратов. Продолжая медленно пятиться, он изучал повадки противника и быстро пришел к заключению, что тот очень силен, но также очень глуп и легко поддается приступам ярости. Кроме того, этот Кионис явно хотел сам быть вождем и готов был за это сражаться даже со спартанцами.
«Храбрый парень, — закончил наблюдения Тарас, уклонившись от очередного удара, во время которого копье пирата разминулось всего на пару сантиметров с его раззолоченным шлемом, — но тупой. Придется пожертвовать Аполлону его жизнь».
