Козак откинулся на спинку стула, принял рас-слабленную позу взамен агрессивной. Этому тоже учил Дюбуа – раскачивать ситуацию, менять тон разговора – от допроса до дружеской беседы и обратно.
– Расслабьтесь, коллега. Конечно же, нет. Просто погиб мой напарник, он полтора десятка лет отдал ФБР.
– Сочувствую.
– Пять человек. Таких потерь не было даже в Майами[29]. Снайпер с пятидесятым калибром на территории США. Согласитесь…
– Да.
– Кстати, про пятидесятый калибр. Вы понимаете, что это такое?
– Ну… в общем, видел в новостях… в интернете.
Не служил…
– Эта штука может пробить машину насквозь и убить вас за ней, даже если вы в бронежилете. Страшное дело. Здесь есть такое? Есть киллеры с таким почерком?
– Здесь есть киллеры с любым почерком, – вздохнул Кудроу, – полно парней, которые в восемнадцать лет, а то и младше, отправились убивать и так и не вернулись с этой войны. С севера, с востока – русские. Здесь это как красная тряпка для быка. Работы нет, а оружие есть у всех. Постоянные политические и бизнес-разборки – здесь убивают с девяносто первого, со дня обретения этой страной независимости. Большая часть бизнесменов, сделавших состояние в девяностые, убиты. В нулевые – убиты. В десятые – убиты. В центре города нет ни одного крупного объекта собственности, хотя бы одного владельца которого не убили. Так что да – тут есть киллеры и с таким, и с любым другим почерком.
– Нелегко придется.
– О чем вы?
– Расследование. Я хочу понять, почему Тищенко прибыл в Соединенные Штаты нелегально. За что его убили.
Кудроу кивнул, но по его лицу было понятно, что расследование он не одобряет.
– Можете приступать. Но вряд ли из этого что-то получится. Здесь люди привыкли молчать. Это продлевает жизнь.
– Два вопроса. Первый – мне нужно найти человека по имени Охрименко Юрий. Предположительно живет здесь.
Кудроу записал.
– Поищем.
– Второй вопрос – я могу получить здесь оружие?
Кудроу выпучил глаза:
– И думать забудьте! Нет!
– Странно. В Кабуле с этим не было проблем.
– Это не Кабул. Здесь не нужны никакие неприятности. Никакого оружия, у меня у самого его нет.
– Ясно. Еще один вопрос – где можно поселиться? Только не в «безопасном доме».
Кудроу снова взялся за телефон…
Выйдя из здания, Козак осмотрелся. Решил действовать напрямую.
Подошел к одному из охранников, прогуливающихся у бетонного заграждения. Тот настороженно посмотрел на него.
– Добрый день, – сказал Козак, – сигарету?
Охранник посмотрел на сигарету. Поверх нее была двадцатидолларовая бумажка.
Сигарета исчезла в кармане.
– Чо надо?
Обычная смесь агрессивности и неуверенности… мясо, которое он видел многократно и в Кабуле, и в Багдаде.
– Хочу купить.
– Что купить?
Козак сделал характерный жест указательным пальцем.
Охранник торопливо, как мышь, осмотрелся.
– Деньги есть?
Вместо ответа Козак достал пачку долларов, не толстую и не тонкую. Наученный горьким опытом, он никогда больше не держал свои деньги в одном кармане в одной пачке – у него было несколько пачек разной толщины, и каждая в своем месте. В таких местах только дурак будет светить пачкой денег.
– Подожди…
Охранник отбежал к бронированной машине, потом вернулся.
– Пошли.
В машине, видимо, сидел старший, он посмотрел на него с той смесью неуверенности и агрессивности, по которой Дюбуа учил его определять людей с нечистыми помыслами.
– Деньги…
– Сначала покажи.
Старший достал из кармана пистолет. Это был «макаров»… русский пистолет, под патрон немного слабее парабеллумовской девятки и всего восемь патронов в магазине, он устарел лет пятьдесят назад. Но это был прочный и надежный пистолет, стояв-ший на вооружении армии, а русские что попало не примут.
– Ничего другого нет? «Глок», «берретта»?
– Ничего нет. Тысяча – берешь?
По меркам американского оружейного рынка переплата вдвое, даже если предположить, что «макаров» новый. Но деваться некуда.
– Запасной магазин? Патроны?
– Ничего нет. Берешь?
Черт. С обслуживанием клиентов тут была явная напряженка. Но он и не в магазин пришел. И потому отсчитал десять бумажек по сто, потом одиннадцатую и показал на пистолет на поясе главного.
– У тебя такой же. Достань патроны.
Старший охраны посмотрел на бумажку, и… жадность пересилила.
Патроны Козак ссыпал в карман. Скорее всего, с этого момента по законам Украины он преступник.
Но ему нужно было кое-что еще.
Он достал из кармана старый смартфон. Охранники дернулись, посмотрели на него с подозрением.
– Ты чо?
Он вызвал фотографии, нашел нужные.
– Смотри…
Охранник посмотрел на фотографии в телефоне, потом на Козака.
– Ты чо, в АТО воевал?
– Да.
Фотографии были сняты на стрельбище «Альфы» под Киевом примерно за две недели до его падения. Они давали уроки местным безопасникам.
– Друга одного ищу. С тех самых пор. Говорят, здесь живет. Может, пустит на постой.
С этими словами Козак достал еще сто долларов.
– Охрименко Юрий. Воевал в Донецком аэропорту. Говорят, здесь живет.
Старший охраны облизнул губы.
– Поищем.
Козак записал на стодолларовой банкноте номер своей мобилы. Аккуратно разорвал ее пополам.
– Остальное – когда найдешь.
Днепропетровск.
20 июня 2019 года
Кажется, начало двигаться…
Бизнес подобен маховику. Сначала ты выводишь его из состояния покоя, преодолеть которое бывает сложнее всего. Ты арендуешь помещения, выстраиваешь ассортиментную линейку, определяешься по ценам, заключаешь договора с водителями, нанимаешь людей, презентуешь себя клиентам. Скорее всего, у каждого клиента уже есть поставщик, и перебить его бывает сложной задачей, хотя в Украине, как я уже понял, это сделать намного проще, чем в России, потому что люди живут одним днем и на долгосрочное сотрудничество не ориентируются – им нужна цена здесь и сейчас. Потом начинаются первые продажи, но если ты не хочешь, чтобы они стали последними, надо вкладываться и вкладываться. И лишь через какое-то время ты начинаешь замечать, что дело идет как бы само собой. Появляются новые клиенты, растут графики. Дело пошло…
До этого, конечно, далеко. Но сегодня мы отгрузили на семьдесят процентов больше, чем в среднем по прошлой неделе. Сыграло роль то, что договорились о поставках в одну сеть, какую – говорить не буду. Торговая сеть – это всегда хорошо, это постоянный спрос, пусть даже приходится платить откат категорийному менеджеру.
Был вечер. Я засел в своей комнатушке с растворимым кофе, гроссбухом, ноутом и калькулятором. И папкой с договорами. Пытаюсь подбить промежуточные итоги…
Конечно, в минусах пока, но тенденция обнадеживает. Если сегодняшний уровень продаж закрепится, я смогу, по крайней мере, не вываливаться в минус по итогам месяца. И платить людям зарплату.
А если расширим ассортимент и подцепим еще хотя бы одну сеть, вот тут вот и пойдет навар. Или выхлоп, как обычно говорят.
Посмотрел на телефон… Хохол пока не звонил. Я тоже не дергался – только идиот, прибыв в чужой город, начинает проявлять буйную активность. На самом деле надо закинуть удочку и иметь терпение ждать…
Да, что-то получается. Интересно, что в Киеве делается…
Вышел из своей каморки, я ее устроил просто обставившись с трех сторон шкафами. Катерина сидела за своим местом, закусив губу.
– Идите домой… – сказал я, – темно уже…
– Валерий Иванович, отчет надо закончить…
– Разве не раз в квартал?
– По ПДВ раз в месяц[30].
– Завтра закончите. Работу надо делать в рабочее время…
Она пожала плечами, выключила компьютер, начала одеваться. Видимо, не замечала того, как я на нее смотрю. Взяла сумочку.
– До видзення.
– До завтра, – сказала она по-русски.
– Одна ходить не боитесь по ночам?
Она пожала плечами:
– Такси вызову. Все равно провожать-то некому.
И, прежде чем тема начала развиваться, она открыла дверь и ступила на лестницу…
То, что она подставная, это я точно знаю. Или, как сейчас обычно говорят, стопудово. Вопрос в том, от кого она. Украина сейчас – как раньше Западный Берлин или еще раньше Польша. До разделов. До нее всем есть дело и все здесь есть.
Все – разведки, посольства, фонды, просто гражданские активисты, ищущие приключений на свою пятую точку и искренне уверенные, что не главы государств, чей мыслительный процесс подкреплен аналитическими записками институтов и оперативными разработками спецслужб, а вот они-то уж точно знают, как правильно. Как надо.
В размышлениях своих я не заметил… хотя как тут заметить – когда кто-то перелез через забор. Услышал только, как звякнуло внизу… а потом еще раз.
И потянуло дымом…
Попытался выглянуть… и едва не попал. Под молотки. Только убраться успел, молотком ударило по стеклу, совсем рядом с головой хрустнуло. На пластике появились дырки, похожие на морозные узоры, какие любит рисовать на окне декабрь.
