Хижина охотника. В окнах темно. Надо надеяться, внутри никого.
Дайана погасила фонарик и, нащупывая под ногами дорогу, тихо направилась к хижине. Лунный свет лился сквозь кроны деревьев, и ветви отбрасывали на подлесок серовато-белые тени — то неподвижные, то трепещущие от порывов ветерка.
Она долго стояла и прислушивалась. Гейл подумала, что Дайана может сосчитать удары ее сердца. А ее барабанные перепонки вот-вот взорвутся от непереносимого грохота.
Когда Гейл поднялась на небольшое крыльцо, у нее под ногой скрипнула доска. В свете луны увидела, как Дайана предостерегла ее взглядом. Гейл замерла, затаив дыхание, а Дайана попыталась открыть дверь.
Она подалась легко, но когда Дайана толкнула створку внутрь, петли завизжали пронзительно, как из фильма ужасов. Девушка надавила резче, и петли смолкли. Она повела фонариком и осмотрела комнату. Пара заплесневелых лавок, небольшой стол, печь, шкаф и несколько вбитых в стену гвоздей с одеждой. По запаху не чувствовалось, чтобы кто-нибудь недавно сюда заглядывал.
Гейл осторожно вошла и попыталась рассмотреть, что находится в темноте.
— Даже не закрыто, — прошептала она.
— Да, — отозвалась Дайана. Она говорила обычным тоном, но Гейл показалось, что очень громко. — Замки не остановят воров. Однако благодаря им честные люди останутся честными.
— Все, кроме нас.
— Насчет тебя не знаю, но себя я считаю честной.
— Мы незаконно врываемся в чужой дом. Разве нет?
— Две несчастные осужденные, которые отчаянно нуждаются в помощи, пока их не настигли собаки. Пошевеливайся. Посмотрим, что здесь найдется. Вода? Несколько пластинок пластыря? Неужели охотники обидятся на нас, если мы позаимствуем такую малость? — Дайана пошарила в шкафу. Наружу с металлическим звуком выкатились алюминиевые банки. — Дверь все равно была не на запоре, — добавила она. — Что будешь пить?
— Сейчас, минуту.
— Гейл, у нас нет ни единой минуты.
Гейл покачала головой, села на лавку, сняла ботинок и еще больше напитавшийся кровью носок. Дайана поставила банки, подошла и посветила на ногу фонариком.
— Ничего себе…
— Да. — Гейл попыталась улыбнуться, но чувствовалось, как она напряжена.
Дайана поспешила к буфету и вернулась с рулоном эластичной ленты и ржавым ножом. Отдала фонарик Гейл и стала кромсать ленту. Затем оторвала еще один лоскут от своей майки, которая теперь едва прикрывала ее живот. Она нарезала ленту на полоски и соорудила из них повязку так, чтобы в середине каждого витка находилась ткань и лента не прикасалась к ране. Она работала быстро и держала голову так, чтобы слышать через дверь, не приближаются ли собаки.
Гейл тоже прислушивалась, но уже десять минут не могла ничего различить.
— Может, сбились со следа?
— Или прямо за дверью.
Дайана закончила перевязку и заметила, что кровотечение стало несильным. Отобрала у Гейл фонарик и вернулась к шкафу. Достала из него черный аэрозольный баллончик и нечто похожее на эластичную тесьму с прикрепленными грязными белыми подушечками.
— Подойдет. — Она положила все это на стол и посмотрела на стену, где висела одежда.
Гейл ждала на скамье. Дайана медленно поворачивалась и в первый раз внимательно осмотрела помещение. Прошлась лучом фонарика из угла в угол, вдоль пола и опять осветила стену.
— Посмотри! — вдруг воскликнула она.
Гейл вгляделась в точку света на пустой стене из кедрового дерева.
— Что? Что там такое?
Свет метнулся и ударил ей в глаза.
Дайана рассмеялась, полезла под лавку, затем под другую.
— Есть! Я знала, что тут должен быть тайник. В девяти из десяти хижин устраивают тайники.
— Что еще? — Гейл была готова к новой проказе, но услышала скрип дерева о дерево.
Дайана разогнулась и поднялась во весь рост. У нее в руке был зажат револьвер. Тупорылый черный пистолет. И предмет, похожий на коробку с патронами.
— «Кольт». — Дайана была в восторге.
Гейл покачала головой.
— Три пятьдесят семь, — продолжила Дайана. — Из такого завалить человека — раз плюнуть.
— Что сделать? — рассердилась Гейл. — Убить?
— Не забывай, — усмехнулась Дайана, — я профессионал.
Гейл различила в ее голосе сарказм, и ей стало не по себе. Дайана не принимала себя слишком всерьез. И вот теперь Гейл представила ее в форме копа — с пистолетом, рацией, наручниками и прочей полицейской ерундой на ремне. Как она стоит рядом со зданием управления, слушает скабрезные шуточки и хвастливую болтовню коллег. А может, и сама что-нибудь рассказывает.
— Оставь здесь, — сказала она.
Дайана положила пистолет рядом с собой и посмотрела на Гейл:
— Ты не в своем уме. Нам на пятки наступают вооруженные люди с собаками, собираются вернуть нас в тюрьму, а ты говоришь, чтобы я не брала оружие.
— Что ты собираешься с ним делать? Стрелять в них?
Дайана открыла барабан и принялась вставлять в него патроны.
— Не знаю, что буду с ним делать, — задиристо ответила она. — Но уверена в одном: я не позволю отволочь себя обратно в тюрьму. Просто — как день.
Женщины смотрели друг на друга и вдруг поняли, что собаки снова напали на след и их ненавистный сиплый рык огласил лес. Пока еще вдалеке, но они явно знали, куда бежать.
Дайана засунула пистолет за пояс на спине, сдернула с гвоздя джинсовую куртку и надела так, чтобы не видно было оружие. А патроны из коробки пересыпала в карманы. Схватила со стола эластичную тесьму и прикрепила к ботинкам, чтобы некогда белые подушечки оказались на подошвах. Пару тесемок она бросила Гейл:
— Надень.
Гейл повиновалась, но очень медленно, не понимая ее замысла. Дайана взяла со стола аэрозольный баллончик и распылила жидкость на подушечки.
— Давай ноги. — Она брызнула на подошвы.
— Господи, — возмутилась Гейл, — воняет так, будто сгнивший кочан капусты полили дешевым мужским одеколоном. Что это за дрянь?
— Моча енота. Маскирующий запах. Этим составом пользуются охотники. Будем надеяться, что он собьет собак с толку. — Дайана посветила на баллончик и прочитала наклейку: «Только для охоты. Внимание: не разбрызгивать на тело и на одежду. Опасность подвергнуться нападению». Она опустила баллончик в карман брюк.
— Дайана! — Голос Гейл прозвучал спокойно.
Та тяжело вздохнула:
— Пошли, пока эта моча не высохла.
По пути к выходу Гейл сняла с гвоздя на стене камуфляжную куртку, аккуратно затворила за собой дверь и присоединилась у ручья к Дайане.
— Луна ходит по небу так же, как солнце? — Девушка посмотрела на проглянувший над водой сквозь крону деревьев полумесяц.
— Если бы ты ловила таких, как мы, беглянок, каковы бы были твои предположения, куда они направились?
— Конечно, в Нью-Йорк, — отозвалась Дайана. — Хотя, желая тебя обмануть, я побежала бы в противоположную сторону. Что у тебя на уме?
— Разумеется, город. Но не сразу. Мы пойдем кружным путем. Давай повернем на север.
— А в какой стороне север? — улыбнулась Дайана.
— Луна продолжает всходить. Значит, там восток.
— А где север?
— Ты не знаешь?
— Если честно, то знаю. Умею читать карты, запоминать ориентиры и всякую прочую муть. Просто хотела выяснить, ты-то знаешь, где этот самый север?
— Не важно, если одна из нас знает.
— А если мы разделимся или придется разделиться по какой-либо причине?
— Дайана! — От раздражения у Гейл прошла усталость. — Сейчас я не способна загадывать настолько вперед.
Она перешла на трусцу и повернула вдоль берега к северу. Вскоре Дайана догнала ее и, приноровившись к шагу, заняла место впереди. Они бежали, бежали и бежали. Гейл старалась не думать о прохладе текущего неподалеку ручья. Соизмеряла дыхание в соответствии с темпом, как делала многие годы, когда тренировалась на тюремной беговой дорожке. Теперь задача сводилась к усилию воли. Все исходило из головы: ей следовало заставить тело продолжать двигаться, в то время как оно больше всего на свете жаждало распластаться на земле. Остановиться. Замереть.
Но они бежали. Дайана гналась за крохотным пятнышком света впереди и оглядывалась проверить, все ли в порядке с Гейл.
Когда луна достигла высшей точки на небе, даже воля стала сдавать. Желание совершить побег ослабело. Легкие Гейл больше не справлялись, и она остановилась, оперлась ладонями о колени и ловила воздух ртом. Дайна тоже прервала бег, взяла Гейл за руку и повела на берег ручья. Она знаком показала Гейл, чтобы та оставалась на месте. А сама отошла от ручья ярдов на двадцать, сняла с ботинок пропитанные охотничьим аэрозолем подушечки и побежала по широкому кругу, огибая несколько берез, белевших в ночи, словно привидения. Замкнула три петли, иногда отбегая в сторону и возвращаясь к собственному следу. Остановилась там, где начала бег, достала аэрозольный баллончик, освежила состав на подушечках, надела на ботинки и по широкой дуге направилась к ручью.
