как истинные джентльмены – накормили вкуснейшим супом из лоха, с любопытством не перебарщивали и даже помогли нам с самолетом. Ану, скорее всего, из-за земной одежды, они как скелле не опознали, и это успокаивало. Самое интересное, что самолет не воспринимался ими как какая-то запрещенная или опасная техника или магия. Раз люди летают, значит, можно. Правда, то, что моя спутница аристократ, они, как выяснилось, определили сразу же. Главной причиной этого была кровь древних жителей побережья. Сейчас большая часть обитателей Мау, по крайней мере, те, кого я видел, напоминали своим обликом североамериканских индейцев – светлокожие, хотя и темнее, чем я, с прямыми темными волосами, широкими скулами и неуловимой для меня азиатскостью в лице. Ана же, как и ее отец, как и капитан Мих, принадлежали к потомкам населения, почти исчезнувшего после катастрофы. Они были намного темнее и более всего напоминали представителей восточноафриканской расы – почти европеоидное лицо, узкий нос, широкие глаза, прямые темные волосы. Сегодня такая кровь сохранялась только среди нескольких древних аристократических семей. Сдержанное любопытство хозяев как раз и объяснялось очевидной для них принадлежностью Аны к благородным семьям. Мало ли что там у аристократов – любопытно, конечно, но лишний раз нос совать не стоит.
Мне много рассказывали о том, что после катастрофы скелле, уничтожая остатки древней культуры, опирались на страх и ненависть простых людей. Если это было и так, то сейчас, по-моему, никакого страха, а тем более ненависти, среди обычных людей давно уже не было. Высыпавшее после короткого ненастья население деревеньки демонстрировало скорее восторг и любопытство, чем страх и непринятие новой техники. Пока мужчины деловито помогали нам передвинуть наш самолет подальше от дома, несколько женщин внимательно наблюдали за суетой, отгоняя из-под ног старших визжащую от восторга стайку детворы.
Мои земные привычки с трудом покидали меня – казалось неестественным не попрощаться с гостеприимными хозяевами, не пожать всем руки, не помахать рукой из окошка. Ана же уже забралась на свое место, да и мужики торопились занять лучшие места в намечавшемся представлении. Я махнул рукой и полез в самолет.
Машина заскрипела шпангоутами, отрываясь от грунта. Сердце сжалось – мне как инженеру каждый лишний звук в конструкции был как заноза в известном месте. Хотелось немедленно все проверить, подтянуть очевидно ослабевшие соединения, починить поломки. Но время поджимало, и вместо этого я начал плавный подъем.
Ветер утих, с запада надвигалось невиданное мной сплошное поле ясного неба – совсем синего, такого похожего на земное. Внизу вопила детвора, что-то кричали взрослые, но не тревожно, а приветствуя забытую здесь технику. Я не удержался и сделал прощальный круг над деревенькой, вызвав еще один взрыв криков снизу, и направил машину на запад, к морю.
Глава 18
С периодическими короткими посадками мы летели целый день. Я с любопытством разглядывал изменяющуюся местность внизу. Чем дальше, тем больше серебристый ковер степи расчерчивался бурыми островами чего-то, похожего на тростник или камыш. Городов, которые мы старались облетать подальше, становилось все меньше, но те, что встречались, были гораздо больше всего, что я видел раньше. Многочисленные протоки и речные русла убегали в стороны от главной дороги, которая здесь напоминала настоящую автостраду, забитую многочисленными судами всех размеров, среди которых я заметил настоящие гиганты. Регулярно попадались поезда из нескольких барж, сцепленных вместе. Ближе к вечеру на горизонте замаячило что-то действительно большое – под заходящим солнцем блестели многочисленные крыши и окна, слепящее отражение светила на зеркале Дона напротив города прочертил первый увиденный мною здесь мост.
Ана повернулась ко мне и махнула рукой в сторону:
– Это Арсонил. Уходим севернее.
Как ни любопытно было взглянуть на местную столицу, но риск был огромен, и я не стал настаивать. Надеюсь, что я еще смогу рассмотреть его поближе. Ана говорила, что отсюда до поместья Уров на побережье моря всего километров двести. Мы сегодня уже поставили рекорд, преодолев, по моим прикидкам, километров шестьсот, но близость цели подстегивала. Длинные сутки также способствовали этому. Хотя солнце уже висело низко над горизонтом, до полной темноты оставалось еще часа три. Мы решили двигаться, пока сможем.
Картина, которая развернулась под нами немного погодя, заставила меня раскрыть рот от изумления. Вздымаясь высокими и широкими площадками, из степи торчали многочисленные многоугольники разнообразных форм. Поле, словно выложенное неплотно подогнанной гигантской плиткой, тянулось до самого горизонта. Косой свет от низко висящего солнца подчеркивал темные ровные щели между ромбами, треугольниками, квадратами, параллелепипедами и длинными вытянутыми прямоугольниками. Проходы, каждый метров пятьдесят шириной, извивались между гигантских плит, подсвеченных розоватым светом от солнца, как бездонные трещины, причудливым узором разорвавшие кору планеты.
– Останки древнего города. Когда-то на этих плитах он и стоял. Во время катастрофы город был уничтожен, а плиты остались. Там сейчас даже пара речек течет. Скелле запрещают в нем селиться, но люди там живут. На них давно махнули рукой, хотя посты на дорогах остались. Просто стоит в них теперь обычная стража. Раньше там искали древние предметы, вот тогда скелле вели настоящую войну против этих археологов. А сейчас все, что могли найти, нашли или уничтожили, – Ана отвернулась, разглядывая впечатляющее свидетельство могущества древних.
Надо сказать, что даже на меня произвели впечатление размеры и масштабы останков. Как если бы высокомерный путешественник семнадцатого века, откуда-нибудь из самого Лондона, вдруг увидел остатки мегаполиса двадцать первого века.
– Ань, а много здесь таких? – спросил я девушку.
– На побережье – полно. Древние в основном у моря жили. Но и в степи встречаются. Самые большие – на юге. Я их никогда не видела, но говорят, что они в разы больше этого.
***
Узкая полоса бледного света еще висела над горизонтом, отражаясь тусклым мерцанием в глади моря. Берег и суша за ним прятались в кромешной тьме. Сажать самолет в таких условиях было крайне рискованно, и если бы не уверения Аны, что поместье совсем рядом, я бы давно уже приземлился на берегу моря, пока его еще было видно. Оставался, конечно, еще вариант прибегнуть к дару девушки и осветить участок пляжа с помощью магии. В противном случае шанс разбить машину о невидимые камни, которыми усеян берег, был слишком велик. Суша выдавалась в море черным геометрически правильным углом, который напомнил мне об остатках сооружений древних, виденных мною недалеко от Арсонила. Именно на этот угол, руководствуясь указаниями девушки, я и нацелил самолет.
С моря дул слабый ветер, машина медленно скользила в его потоке, окутанная тьмой. Если бы не все еще
