— обыскивайте», — добавила она. Мы поднялись в комнату Эвелины. Я увидел на столе знакомый сундучок. В нем не оказалось папки с рисунками трав, коробочки с украшениями и красной тетради. Да, она действительно уехала. Я послал воев на почтовую станцию. Вернувшись они сказали, что девушка похожая на Эвелину была и села в дилижанс, а в какой — никто не знает. Хитрецы, ни за что не поверю, что они досконально не выведали на какой дилижанс она села, до какой станции купила билет, если только сами её в это дилижанс не подсаживали. Все они заодно! Но не пытать же их.
Приехали во дворец. Король ждал. Когда ему сообщили, что Эвелина уехала, у него опустились плечи, он тяжелой походкой подошел к столу, налил бокал вина, выпил, налил снова себе и ещё два бокала. Мы их взяли, выпили, сели вокруг стола, снова налили, выпили. Мы молчали. Каждый думал о своем, каждый думал о ней. А я подумал: «Вот сидим мы — три мужика, и все мы любим одну женщину. Король любит и боится даже себе в этом признаться. Она давала ему уверенность в себе, а без этого он — ничто. Он так любит и так боится, что оказался готов на предательство и даже убийство. Король Джафар, умный лис, уже в первый день понял, что это за личность, полюбил её, безоговорочно поверил, выполнил её рекомендации и спас страну. Ради своей любви он пошел на войну, ради своей любви он готов был унижаться сегодня». Ещё я подумал, что если бы она захотела, то смогла бы стать Королевой или в нашем Королевстве, или в королевстве Джафара. Если бы она была нашей Королевой, то изменения, которые мы сейчас проводим в стране, делались бы намного проще. У нас бы была Королева, действительно достойная этого звания. Её бы полюбили, простой народ во всяком случае, а Придворные… На то они и Придворные, чтобы задницы лизать. Впрочем, и двор бы без сомнения изменился. В королевстве Джафара её бы превозносили как героиню, спасшую страну от оспы и тоже любили. Её невозможно не любить!
Я её очень сильно люблю, я не представляю своей жизни без неё. «А на что я готов ради своей любви?» Я не нашёл ответа. Хотелось встать, послать всех по известным адресам и бросится её искать, перетрясти за грудки всех кучеров дилижансов, всех начальников почтовых контор, всех владельцев постоялых дворов. Но у меня Долг. И я встал, и пошёл в свой кабинет, и открыл очередную папку с очередными документами, и начал работать — завтра собрание Кабинета Министров, будем решать, как собирать налоги. К этому собранию нужно серьезно готовиться. Как в эту минуту я проклинал своего отца! Проклинал за то, что с малых лет он внушил мне, что главное для мужчины — это Долг, Долг перед страной, Долг перед семьей, Долг перед самим собой. У меня это в крови и я не могу иначе.
Где мне искать тебя, Эвелина?
(Король так и не женился и не оставил наследника. После его смерти ритуальная каменная чаша не приняла кровь ни одного из претендентов на престол. Наша страна стала Республикой. — Примечание составителя)
Тетрадь Эвелины. Куда глаза глядят
Дорой Учитель, май ещё не кончился, а я снова бездомная и снова еду «куда глаза глядят».
После того, как я ушла от Нинель, я села в дилижанс, который отправлялся на север. Я подумала, что это судьба, и я смогу навестить маму. Я знала, что она больна, но ещё жива. Вышла в городке, что ближе всего был к нашей деревне, сходила к мастерице, покрасила волосы. Теперь они стали каштановыми с рыжеватой прядью впереди. Получилось забавно. Подумалось, а не сделать ли это модой и в новом журнале написать об этом. Я знала, что меня будут искать, а седая прядь в черных волосах у молодой девушки — это как печать на лбу. Чем позже они меня найдут, тем лучше. Слабо надеюсь, что совсем обо мне позабудут.
Переночевала в городе на постоялом дворе. Утром отправилась в деревню. Она была довольно далеко, но по пути встретился мужчина на повозке и предложил подвезти. Завязался обычный в таких случаях разговор. Он спросил, кто я и куда еду. Я ответила. «Плохи дела у твоей матушки, девушка» — сказал он.
Мама и правда была плоха. Она уже не вставала с постели. Я села возле неё, взяла за руку. Она заговорила тихим голосом: «Я ждала тебя. Я знала, что ты приедешь. Я ведь тоже ясновидящая, но вот смогла утаиться, а тебя не уберегла. Я и в твоё будущее заглянула. У тебя будет всё хорошо. Будет большой дом, хороший муж, дети». Помолчала немного и добавила: «Теперь и умирать не страшно. Пора». Она всё время смотрела на меня, так и умерла с открытыми глазами, и я своими руками прикрыла их. Бедная моя мамочка, как я виновата перед тобой. Почему я не приехала раньше? Понятно — я не могла этого сделать. Но, наверное, чувство вины перед умершими близкими присуще человеку.
Мамочку похоронили на деревенском кладбище под дикой яблоней. Она уже стала оцветать, и белые лепестки покрывали могильный холмик. Это были мои слёзы. Глаза же были сухи, видно, свои слёзы я выплакала там, во дворце. «Ни одной слезинки не проронила. Гордячка городская» — шептались за спиной соседки. Я не обращала на них внимание. Душа словно окаменела. Вот и ушёл из жизни мой самый близкий человек, а я так мало для неё сделала…
Наутро подошла невестка и завопила, что не потерпит дармоедов в своем доме, чтобы я убиралась и больше никогда не приезжала. Это при том, что похороны и поминки я оплатила сама. Наверное, она беспокоилась, что я буду претендовать на наследство, на этот большой дом, который когда-то построил отец. За ней стоял брат, выглядел виновато и молчал. Я посмотрела на неё. Мой Дар окреп, хоть я и говорила ЧЧ, что он слаб. Я увидела, что она скоро бросит брата и двоих детей, соблазниться богатым торговцем, который увезет её в южное королевство, там сделает рабыней, и она будет выполнять самую тяжелую работу. Посмотрела на брата. Увидела, что он больше не женится,
