Все это время Бору нестерпимо хотелось сбегать к вентрешетке, сообщить Грете, что чужие уже летят, чтоб она предупредила резидента СССМ о приближении военно-космической армады, а тот, в свою очередь, – грацев. Но он не смел отходить от Люси ни на шаг. Так как этот могло возбудить у нее подозрение. Разговаривали они с ней все время вполголоса. Слышать их речь напрямую Груша не могла. А включать рацию сержант тоже не решился. Люси – очень глазастая и ушастая. Всё видит и всё слышит, как локатор. С ней шутки плохи. Надо дождаться последнего (третьего) сеанса связи с чужими, а уж потом действовать.
Второй сеанс связи – через двадцать пять минут после первого – прошел без осложнений. Текст остался прежним. Бор даже вызубрил цифры наизусть. Не так уж и сложно.
Оставался последний штрих – еще одна, заключительная кровограмма через двадцать пять минут. Сержант вновь включил секундомер. Набрался терпения. Недолго уж…
Однако состояние Люси с каждой минутой вызывало все большее и большее опасение. Время от времени она, вообще, забывалась, начинала тяжело стонать.
Сразу после второй кровограммы Злюка пожаловалась Бору на сильные головные боли, на озноб. Ее всю трясло.
– Что с тобой, Люси? Тебя морозит?
– Да. Здесь, на проходе сквозит. Перенеси меня, пожалуйста, в угол помещения.
«Лечебный раствор» в капельнице к этому моменту уже иссяк. Возразить боссу было нечего. Бор послушно потащил горячечное тело «Спицы» подальше от выхода. Но – надо ж такому случиться, закон подлости! – он совершенно забыл про футляр трансформера, который закинул за ближайший станок перед оживлением Люси. Футляр – да-да, тот самый, что находился у Злюки за плечами, когда она появилась в продувочной камере – безмятежно сверкал новенькой заводской полировкой. Сержант перехватил изумленный взгляд «Спицы», обернулся, да так и остолбенел вместе со Злюкой на руках, с досады у него отвалилась челюсть.
Дело в том, что часть Барионного Рассекателя, которая досталась для переноски «Спице», представляла собой боевое сопло. Если б Баррасс действительно использовали, то сопло бы обязательно почернело, его бы перекорежило тепловым выхлопом. Мало того, лепестковая диафрагма, прикрывающая ствол Рассекателя, уже бы никогда не вернулась в первоначальное положение. Это просто не предусмотрено конструкцией Баррасса. Во время выстрела лепестки расходятся в стороны, из сопла извергается боевой заряд, – а далее аппарат выбрасывается в утиль. Короче, кому нужен использованный Баррасс? Он же – одноразовый! Кто бы его сюда притащил, если, по словам Бора, им распилили на части ОСУ?
Люси мгновенно побелела как простыня. Дрожь во всем ее теле усилилась. Она поняла – ее надули. Худощавое лицо девицы выражало смесь недоумения, разочарования, боли и паники одновременно.
Грета наблюдала за мимикой Злюки через оптический прицел, словно в бинокль. Лайтган Груша заранее перевела в режим точечного лазера – лучик тонюсенький, острый, наподобие электролобзика; хоть резьбой по дереву занимайся. Грета как чувствовала, что лазер понадобится. И не ошиблась! Она сразу же уловила перемену в настроении и у Бора, и у Люси. А по физиономии Злюки и слепой бы, наверное, понял: провал!.. стопроцентный. Грета прищурилась, прильнула к прицелу – как бы чего не упустить. Указательный палец правой руки сам собой лег на курок – вовремя, надо сказать, лег, точно в строчку. Груша разобрала по губам Злюки – та что-то тихо шепчет.
Внезапно в левом ухе Люси блекло засветилась дешевенькая серьга. «Аварийная жэгээска – канал экстренной связи!!! – догадалась Груша. – Она прошептала пароль для оживления мини-компа. Хочет передать своему командованию сигнал отбоя!» Ха-а! Не тут-то было. Груше пришлось прибегнуть к снайперским навыкам. Недаром же она выбивала девяносто пять очков из пистолета, а уж из винтовки-то, да еще из положения «упор лежа» – все сто. Лайтган тихо зажужжал. Аккуратный лучик, словно хирургический скальпель, срезал Люси пол уха и, похоже, располовинил саму жэгээску. Капелька расплавленного стекла (или металла) брызнула на руки Бору. Он чертыхнулся, выронил Люси на пол. Та отчаянно завопила, точно сирена боевой тревоги. Сержант нагнулся и заехал ей со всей силы кулаком в пятак – наконец-то исполнилось его давнее желание (мечты, даже самые дерзновенные, обязательно сбываются; надо только верить в светлое будущее). Сирена, разумеется, тут же стихла, точнее, заткнулась. В помещении воцарилась полная тишина.
Грета с лайтганом в руках извернулась внутри вентиляционного короба ужиком, пинком выбила решетку наружу, спрыгнула вниз и… тотчас схлопотала пулю в грудь. Практически в упор. На пороге вентиляторного отсека стоял один из оруженосцев Люси. Очевидно, примчался на ее вопль. Выстрелом Грету отбросило на стену. Шлем немного смягчил удар. Но есть предел сопротивляемости даже у тренированного организма. И Грета, судя по всему, его преодолела. К несчастью. Грудная клетка взорвалась нестерпимой болью, дыхание перехватило. Сознание провалилось в потустороннюю яму. Скорая медицинская помощь в отделении интенсивной реанимации девушке бы сейчас не помешала. Может быть, считанные минуты отделяли ее от смерти…
Оруженосец подскочил к Бору, без всякого предупреждения сильно ударил его ногой в солнечное сплетение. По всей вероятности, знал, что Бор – радист, его надо беречь. Но в то же время не мог допустить (до выяснения всех обстоятельств), чтоб он оставался возле окровавленной, бездыханной Люси. Ведь она – мозг и руководитель всей операции. Оруженосец скинул с плеч футляр с Рассекателем, принялся откачивать Злюку – прямой массаж сердца, искусственное дыхание «рот в рот» и т. д.
Сержанта отбросило пинком в противоположный угол помещения. Он ударился о стену, завалился на пол. По правде сказать, старый вояка в данный момент пребывал далеко не в лучшей своей физической форме. Иначе б он, конечно, не позволил этому холеному сосунку вести себя подобным образом с ветеранами.
Но Бор отнюдь не растерялся. Сказывалась давняя боевая выучка, способность принимать быстрые и точные решения в любой, даже самой сложной ситуации. Сержант как официальный командир диверсионной группы имел личный канал связи с каждым из бойцов. Всех своих людей он, естественно, знал по именам (а вообще перед очередным заданием старался дотошно изучить личные дела подчиненных, чтобы знать всю их подноготную). Командир в полголоса вызвал по радиосвязи Германа – второго из оруженосцев Люси. Бор запросил у него помощи. Сержант скороговоркой объяснил Герману, что его коллегу Билла – первого из носильщиков Баррасса – покусали грехены; что он не в себе; напал на Люси, сломал ей позвоночник и сам же наложил на спину шину; затем откусил ей зачем-то ухо (Билл, делая дыхание «рот в рот», весь перепачкался кровью, которая сочилась из отстреленного уха Злюки); его, Бора, безумец отправил в нокаут, дескать, только что очнулся; кроме того инфицированный болван застрелил без предупреждения Грету – важную свидетельницу, хотя Люси желала с ней предварительно побеседовать… В общем, парень съехал с катушек. Под угрозой срыва вся операция. И если Герман срочно не поспешит сюда на выручку, то крышка всем – и боссу (Люси), и ему, и Грете…
Уже через полминуты Герман был на месте, занял в дверном проеме выгодную стрелковую позицию. Взору его предстала распластанная на полу Грета без признаков жизни; окровавленная Люси, прочно примотанная к шине; скрюченный в углу Бор – всё, как и говорил сержант. Одуревший Билл нагнулся над Люси и что-то там лихорадочно делал (морда в крови – кошмар!), вероятно, пытался выбить из руководительницы операции какие-то сведения. Сумасшедший он и ест сумасшедший. А может, Билл хотел откусить ей второе ухо?! Он безнадежен. На раздумья и переговоры времени не было, обстановка не та. Без всякого сожаления Герман всадил в голову и в шею беснующегося коллеги несколько пуль. Главное – спасти босса, пока придурок ее не придушил вконец. Билла выстрелами отшвырнуло на несколько метров в сторону от Люси.
«Сработало!» – хмыкнул про себя Бор.
– У тебя в аптечке остался универсальный антидот? – спросил он своего спасителя жалобным тоном. – Мой кончился. Посмотри, пожалуйста.
Об изменениях в комплектации аптечки знали только Бор и Люси (ну и еще СССМ).
– Сейчас. – Герман торопливо порылся у себя в подсумке, протянул сержанту микрокапсулу номер одиннадцать. – Держи.
На самым деле в ней скрывался не антидот, а, как убедилась ранее Грета, «Походный анестезиолог» – сильнодействующее снотворное мгновенного действия.
– Спасибо, – поблагодарил Бор, принимая из рук бойца капсулу.
При этом он задержал дыхание и пшикнул оруженосцу препаратом в лицо. Герман тотчас отрубился. Сержант выдвинул забрало противогаза, сделал резкий контрольный выдох, чтобы продуть маску изнутри. «Вот так-то, малыш. Благодарю за службу». Бор, конечно, мог пришить после этого Германа на месте, но проявил великодушие. Он искусно заломил бесчувственному носильщику руки за спину, накинул удавку, туго затянул узел, чтоб не рыпался, заклеил рот пластырем и поспешил к Грете. У нее есть жэгээска, настроенная на канал СССМ. Нужно было срочно предупредить – через землян – грацев о приближении флота чужих. Но на полпути Бор остановился, разочарованно всплеснул руками. К сожалению, пароль для оживления мини-компа Греты он не знал.
