Хоть мне и очень хотелось «поговорить» с Гарольдом, но я обратил внимание на последнее указание нашей хозяйки. Оказывается, док имеет довольно большие полномочия! А вот сможет ли он вывести корабль в море? Послушается ли его команда? Это надо будет прощупать. Может и его помощь нам пригодится?
Рената потянула меня за руку, и я поплёлся за ней. Со стороны, вероятно, это было уморительное зрелище, хрупкая девушка ведёт на поводу крупного ссутулившегося мужика! К тому же эта девушка ему очень нравится и сильно возбуждает. Вспомнив то, что было ещё немногим более часа назад, я с удивлением отметил неконтролируемое поведение некоторой части моей плоти. Хорошо хоть шорты на мне были чрезмерного и свободного покроя.
Пройдя по коридору до более широкой улицы, вся наша компания уселась в довольно-таки респектабельный фургончик, и мы резко тронулись с места. За рулём сидела Эльза и, как водитель, вела себя безобразно. Она почти постоянно давила на сигнал, нещадно газовала и с большим риском проскакивала мимо жмущихся к стенам пешеходов. Когда она лихо выскочила на площадь, мне показалось, что она даже не притормозит в распахнутых воротах. Каково же было моё удивление, когда Эльза резко остановилась прямо в выдвигаемом оборудовании просмотра. Секунд пять длилась напряжённая пауза. Затем один из охранников махнул рукой, и наш фургон с рёвом сорвался с места. Проскочив короткий переулок, мы выехали на более широкую проезжую часть.
Похоже, что наша рулевая была самым отчаянным лихачом на Хаосе. Хоть иного транспорта почти и не наблюдалось, подобная езда была слишком рискованной, особенно на таких узких и извилистых улочках. Из-за резких торможений и заносов мне почти ничего не удалось рассмотреть. Я заваливался на колени к Ренате, а она изо всех сил прижимала меня к себе. И как мне показалось, совсем не от страха, а оттого, что ей это нравилось. Остальные, нас сопровождающие, ехали с каменными лицами, пытаясь скрыть за маской полного равнодушия свои опасения. А в том, что эти опасения за свою жизнь возникали, я убедился по испарине, выступившей на лбу почти у всех мужчин. За исключением Гарольда, которому приходилось видеть и не такую езду. Спокойной оставалась и Нина: скорей всего она тоже привыкла или доверяла кузине полностью.
Это, пожалуй, и всё, что я успел заметить. Да то ещё, что мы опускались всё время вниз. Вероятно в подводную часть острова. Когда доехали на место, вздох облегчения вырвался почти у всех одновременно. Свой же я постарался скрыть. Хотя мне было труднее остальных: Рената просто издевалась, прижимая моё лицо к своим обнажённым коленям. То ли она была сексуально озабочена, то ли действительно пыталась меня оградить от вида стремительно проносящихся стен и выступающих углов дайенского асфальта? Не понятно! Но очень уж она меня стала доставать своей опекой. И я не смог бы настаивать, что мне это было неприятно.
Гарольд прекрасно заметил, как меня бесстыдно обнимали, и это привело его в хорошее настроение. А что бы объяснить свой беспричинный смех, он опять сослался на всплывший, якобы в памяти анекдот. Даже не утруждая себя пересказом хоть какого-либо, он сразу залился смехом. Последствия для него были печальными: выходящая их машины Нина приняла этот смех в свой адрес. Неизвестно откуда взявшейся в её руках плёткой она стеганула моего «брата» по обшитым кожаными доспехами плечам.
– Смейся раб, смейся! Выставлю я и тебя на продажу! Пусть твоё тело скормят акулам, на потеху публике. В таких случаях платят за каждый килограмм.
Гарольд сразу же успокоился и с достоинством ответил:
– Как прикажете, повелительница! Но тогда не мешало бы чем-то подкрепиться….
Но Нина никак не отреагировала, а по узкому проходу гордо двинулась дальше. Все остальные пытались скрыть свои улыбки. Ренате это не удалось, Эльза покусывала губы, охранники отводили глаза в стороны, а Николя шипяще засвистел бравурный марш. Мне оставалось только не в такт замычать.
Машина осталась на специальной площадке, там же остался один из охранников. А мы, следуя друг за другом в затылок, прошли по слабо освещённому коридору и оказались на блистающем стекле невысокого параллелограмма. Подобные конструкции располагались по всей изломанной окружности гигантской пещеры. С её свода торчали с десяток огрызков бывших улиц, и сразу приходило ощущение огромной горы, надстроенной сверху. Так и казалось, что сию минуту всё рухнет вниз и погребёт копошащихся людишек под своими обломками.
Но кажется никто, кроме меня, об этом не тревожился. Несколько сотен людей находилось внизу, прохаживаясь между столиками, восседая на стульях или беседуя группками. Ещё несколько сот человек располагались на крышах зданий подобных нашему. Там тоже стояли столики, стулья и между ними сновали юркие официанты. Картинно и умело разнося заказываемые блюда и напитки на подносах. Когда мы все уселись, Эльза стала делать заказ подскочившему приёмщику, а Нина подозвала одно из охраны:
– Отведи этого парня, – она кивнула на Николя, – к остальным продающимся. И ещё: поменяй…, – остальное она сказала совсем тихо, даже я ничего не услышал, хоть и сидел ближе всех. Враз погрустневший Советник махнул нам рукой и поспешил за конвоиром, а Гарольд злыми глазами уставился на нашу хозяйку. Но та, даже не поворачивая голову в его сторону, стала о чём-то шептаться с Эльзой. А затем обе вообще проигнорировали присутствующих и занялись завтраком. Остальным тоже принесли что-то поесть, а мне достался сок, в большом пластмассовом стакане и вазочка почищенных фисташек. Хоть я и был сыт, но не смог отказаться от такого угощения.
А народу всё прибывало, хотя больше половины столиков так и остались пустыми. Как я узнал впоследствии, невольничий рынок функционировал только по средам. В остальные дни недели здесь торговали чем угодно. Посетителей явилось немного по причине мизерного количества продаваемых рабов: со стороны Нины – четыре, да со стороны другого владельца – восемнадцать человек. За последнюю неделю слишком мало добычи попалось в руки пиратов. И так многие пришли лишь для того, что бы позавтракать, посплетничать, да посмотреть на предстоящего соперника Уке-Сина.
И вот в центре партера, пустующее до того место поднялось на полтора метра. На него тут же взбежало насколько распорядителей, уселись за широкий стол, разложили перед собой листки и без лишних церемоний приступили к аукциону.
– По взаимной договорённости первыми продаются поселенцы со второго сектора. Итак: номер первый….
Поселенцы! Надо же! Словно боятся обидеть пленников! Но торг есть торг: одного за другим выводили мужчин и женщин, которые были растеряны и не совсем понимали, что с ними происходит. По нескольким услышанным фразам я понял, что их сняли с какого-то близлежащего острова, с района трущоб. Если эти трущобы такие же где обитала наша группа, то новые «поселенцы» явно улучшили своё положение. Почему же тогда Цой Тан так не советовал идти в сторону острова? Даже запугивал жуткими предостережениями? Ведь, так или иначе, но даже «рабская» жизнь для многих здесь бы понравилась. Или местные не хотят излишнего перенаселения, и сами создают подобные слухи? Хотя только сражения на аренах могли бы отпугнуть всех желающих сюда переселиться.
Про каждого кратко давали описание, а самого раба поднимали из под пола на платформе. Объявлялась стартовая цена, следовали предложения, ведущий объявлял номер купившего. Цены были весьма высокими и колебались от ста, до ста пятидесяти паров. Купили всех до единого, хоть за двоих человек лишь в самый последний момент кто-то выкрикивал минимальную добавку.
Пока проходили торги я внимательно, прощупывал весь зал, откладывая в своей абсолютной памяти самые импозантные лица. И очень удивился, наткнувшись на обжигающий и злобный взгляд из партера. Старого Фреда узнал сразу. Он совсем не следил за ходом торгов, лишь интересовался нашими столикам. И слишком уж показательно, совсем не скрываясь. Если наши красавицы тоже это заметили, то совсем не подавали виду, разговаривая по мере возрастания шума всё громче и громче.
И вот внимание покупателей перешло к нашему сектору. Первым вывели Малыша. И пока зачитывали его достоинства, он пристально обвёл пещеру взглядом, заметил нас и помахал рукой. Понятным для нас знаком при этом, давая знать, что у него всё в порядке. А меня в этот момент опять к себе привлёк Фредо. Он встал и подошел к самому подиуму. Очевидно, решил вступить в торги. Тем временем назвали цену: сто пятьдесят. И это только стартовая! Видимо из-за столь высокой цены никто сразу и не стал торговаться. Лишь после угрозы снятия раба с торгов некто накинул пять паров, его перекрыли, но он тут же ответил. Больше никто не встревал и Малыш «ушёл» за сто шестьдесят пять. Армату выставили за сто двадцать, и за него торговля пошла гораздо бойчей. Фредо действительно решил купить себе раба с нашей команды: раза два он поднимал цену, но затем сошёл с дистанции, так как кто-то предложил двести. Даже удивительно стало от такой цены. Разве только покупатель польстился на отменное знание Арматой самых сложных и современных вооружений? Вряд ли Армата открыл всю правду о себе, а то бы его вообще никто не продавал. Новый хозяин нашего товарища получил пультик управления буннером и указал новому подчиненному на стул рядом. И тут же подозвал официанта. Видимо Армата попал в неплохие руки.
