Брук очень тронули его искренние извинения и обещания. Если судить по тому, как прошел этот вечер, дальнейшая жизнь представляется мне прямо-таки в розовом свете, размышляла она.
– А теперь!.. – воскликнул Лео, поставив опустошенный бокал на мраморный пол и озорно взглянув на жену своими прекрасными черными глазами. – Может быть, стоит заказать еще одну бутылочку твоего любимого напитка, прежде чем мы начнем?
– Ммм. Если ты собираешься предаваться страсти со спящей мертвым сном женщиной – то пожалуйста, заказывай.
– Ну нет уж! В таком случае с этой минуты ты пьешь только кофе. Я не позволю тебе уснуть, моя тигрица. Ночь только начинается. А ты так соблазнительна в этой пене. Меня так влечет к тебе: эти волосы… обнаженные плечи… и чудесное рубиновое колье на твоей изящной шее.
– Господи! – воскликнула Брук, только теперь вспомнив, что не сняла подарок мужа. Она поспешно поставила бокал на пол и подняла руки, чтобы расстегнуть украшение.
– Нет, нет. Не снимай, – попросил он. – Оно потрясающе смотрится. Кроме того, настоящим рубинам и золоту вода не причинит никакого вреда.
Брук благоговейно прикоснулась к алеющим на шее камушкам.
– У меня никогда не было ничего столь красивого. И столь же дорогого. Оно мне так нравится, Лео! Это самый лучший в мире подарок к нашей годовщине.
– Да. Я знал, – кивнул он, и его глаза наполнились любовью. – Лучшего случая преподнести тебе это колье нельзя себе и представить. Хорошо, что мама мне о нем напомнила.
Брук откинулась назад, и тут бдительный внутренний голос заставил ее задуматься. Ведь у Лео прекрасная память, вернее сказать – феноменальная, шептал он. Как же он мог забыть о семейной реликвии? А если не забывал, то почему не отдал его прежде? Не связано ли это каким-то образом с Франческой?
Она ощутила неприятный спазм в животе.
– Лео… – начала она, подстрекаемая невесть откуда взявшимся желанием узнать побольше об отношениях мужа с Франческой. Например, когда он понял, что его любовь к ней растаяла без следа? И что теперь, после смерти Лоренцо, он чувствует к этой женщине? Сохранилась ли в нем ненависть или обида? А может быть, появилась жалость?
Она хотела спросить, что же на самом деле привело его в квартиру этой женщины в тот злополучный день. Но Брук в очередной раз не хватило смелости. Ведь задай она этот вопрос, Лео догадался бы, что она ездила тогда в Милан, и потребовал бы объяснений. И в этом случае пришлось бы признаться, что она узнала гораздо больше из подслушанного ею разговора.
– Да? Что случилось?
– Ты… ты сказал, что между нами не должно быть тайн.
– Да… – напрягся Лео.
Мужество внезапно оставило Брук. Зачем портить такую замечательную ночь? – подумала она, пытаясь найти оправдание своей нерешительности. Чего мне еще от него нужно, черт подери? Он ведь сказал, что любит меня. Одну меня. Разве этого мало?
– Брук? Что ты хотела сказать? – забеспокоился Лео. – Ну же… говори, раз начала.
– Почему ты никогда не расспрашивал меня о тех, с кем я встречалась до тебя? – выпалила она внезапно.
Он удивленно вскинул брови, но тут же рассмеялся.
– Предпочел находиться в счастливом неведении, милая. К тому же я был уверен, что потребуется много времени, чтобы выслушать рассказы обо всех твоих кавалерах.
– Ах ты!.. – Брук вскочила и кинулась на мужа, стукнув его кулачком в плечо. – Ты прекрасно знаешь, что их было немного! Кроме того, я забыла обо всех… когда встретила тебя.
– Вот и хорошо, – самодовольно заключил Лео, схватив жену за руки и притянув к себе. Она ощутила животом, как велико его желание.
– Что ты?.. – захлебнулась она своими словами, когда он с силой прижался к ней. – Чудовище!
– Это еще цветочки, сударыня! – ухмыльнулся Лео в ответ.
– Ничего себе цветочек! – протянула Брук, прижимаясь к мужу, и тут же ощутила огонь во всем теле. Ее овладело неодолимое, всепоглощающее желание.
– Не дразни меня, Брук, – хрипло сказал он.
– Это я дразню? – выдохнула она и, не медля ни секунды, соединилась с ним.
Когда Лео издал стон, она наклонилась вперед и закрыла его рот страстным, требовательным поцелуем, потом снова выпрямилась. Он опять застонал, и Брук почувствовала, как ее накрывает волна пьянящего триумфа.
Она снисходительно улыбнулась мужу. И кто теперь контролирует ситуацию? – рассуждала Брук. Теперь настала твоя очередь подчиняться, доходить до пика удовольствия, когда уже не можешь сдерживать эмоций, а я за тобой понаблюдаю.
– Посмотрим, кто на этот раз продержится дольше, – предложила она, словно бросая Лео вызов, ловким движением вынула шпильки из волос, и они рассыпались водопадом по ее обнаженным плечам.
Его темные глаза распахнулись от изумления. Но тут же в них заиграла улыбка.
– Проигравший готовит кофе, идет? – подхватил он вкрадчиво.
Брук попыталась прогнать с лица чрезмерное самодовольство. Если Лео полагает, что на этот раз у него есть какие-то шансы, то его ждет жестокое разочарование. Теперь она наверху. Она будет контролировать происходящее.
К тому же за этот вечер Брук уже трижды достигала вершины удовольствия, а он только один раз. Теперь она не станет спешить. Зачем?
Женщина начала медленно подниматься и опускаться, се грудь все выше и выше вздымалась над пенной пеленой, покрывавшей ванну. Она наблюдала за тем, как муж отдается страсти, как тяжело вдыхает воздух, как закрывает глаза, напрягает мускулы. По всем признакам было видно, что Лео вот-вот достигнет пика.
На этот раз я одержу победу, решила Брук.
– Выглядишь ужасно, – такими словами встретила Филлис свою дочь утром следующего дня, когда Лео уехал, а дети убежали поиграть в саду. Как только они выскочили из кухни, Брук с усталым вздохом упала на табурет.
– Может, кофейку тебе сварить? – заботливо предложила мать.
Брук издала сдавленный стон.
– Нет, боже мой, только не кофе. Я уже страдаю от передозировки кофеина.
– Тогда рассказывай. Как прошла ночь? Или мне не стоит лезть в интимные подробности? Лео сегодня просто сиял от удовольствия.
– Что за человек! Такое впечатление, что он может обходиться совсем без сна! А проиграть спор для него просто немыслимо!
Филлис, хитро прищурившись, посмотрела на дочь.
– Я так понимаю, ночь прошла хорошо. По крайней мере, для Лео.
– И для меня тоже. Не хочу кривить душой и говорить, что мне не понравилось. Просто я совершенно вымотана.
– Вот бы и мне проснуться однажды утром вымотанной по той же причине, что и ты сейчас! – воскликнула Филлис.
Брук рассмеялась.
– Дети тебе не слишком докучали?
– Что ты, как раз наоборот.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
