— Прости, — сказала я.
— За что? — спросила Пира-па, не снимая вуали.
— Показалось, что меня укусила муха. Забудь, забудь, это ничего не значит.
Возможно, Пира-па вышла с намерением довериться мне, как это сделал папа Мэрдолак. (Если только она не выскочила глотнуть свежего воздуха!) Увы, если так, Пэли своим пуком и его последствиями напрочь сдула этот хрупкий шанс.
— Гм, — сказала Пира-па. — Сейчас нам надо пообедать. Пусто в животе, пусто и в голове, в пустых кишках только газовые пробки!
— Я еще не проголодалась после завтрака, — сказала я. — Папа — прекрасный кулинар. — Может быть, открытая лесть сможет поправить ситуацию?
— Позже ты будешь умирать от голода. Лучше насытиться заранее.
— Прежде чем я приму времяостанавливающий наркотик?
Она кивнула, будто это само собой подразумевалось. Возможно, папа уже поделился с ней, намекнул, что я не против.
— В этой связи, Йалин, я должна предупредить тебя, что некоторые участники могут больше интересоваться эротическими аспектами.
— Мы не страдаем излишней стыдливостью. Правда, Пэли?
— Дум-ди-дум. Нет, не страдаем.
— Они сами выбрали этот путь. Но вам двоим вовсе не обязательно этим заниматься. — Пира-па повернулась к двери. И добавила через плечо: — Пэли может, если захочет. Только если она не станет никому мешать. — Пира-па исчезла за занавесом.
— Вот незадача, — опечалилась Пэли. — Как же я теперь вернусь туда?
— Благоухая, как роза?
— Благоухая, как что?
— Как роза. Любимый цветок Божественного разума. Никогда не вывозилась в колонии.
— Ах вот оно что.
Итак, обед: заливное из змеиного мяса, галантины салаты, пироги с заварным кремом и разными начинками, фаршированные голубые груши. Не представляю как Мэрдолак все успевал: и готовить, и съедать. Подносы стояли повсюду, и люди двигались от одного к другому, постоянно перемешаясь по залу, кроме папы, который возлежал в своей яме, куда всякий раз, когда кто-нибудь переходил, подносили огромный лакомый кусок. Процесс еды напоминал причудливый танец со сменой партнеров или детскую игру в музыкальные подушки. Все постоянно то присаживались, то вставали, и, не исключая нас, никто не мог наверняка сказать, где окажется в следующую минуту; и я не заметила, чтобы кто-нибудь избегал Пэли.
Зато я заметила Креденс, которая неотрывно смотрела на меня, не сходя с места, как кошка, нацелившаяся на порхалку. Она поспешно изобразила на лице слащавую улыбку. В поле зрения появилась Пира-па, снова без вуали, вполне дружески пообщалась с нами, а затем опять пропала. Я обменялась любезностями со многими культистами. А посредине, дирижируя танцем еды, возлежал Мэрдолак.
Наконец Пира-па хлопнула в ладоши. Подносы унесли наверх — туда же отправились мы с Пэли и все остальные, чтобы посетить уборную.
Когда мы все снова собрались в большой комнате, Пира-па открыла один из лакированных шкафчиков. Внутри были бутылочки с маслянистой желтой жидкостью с несколькими пальцами осадка на дне, множество стаканов и несколько склянок с темной жидкостью, в которой я без труда узнала субстанцию Червя.
Пира-па откупорила склянки, слила их в одну из желтых бутылок и энергично встряхнула, так что осадок, масло и чернота смешались в мутный коктейль. Она также взболтала и пару других желтых бутылок, но ничего в них не добавила.
— Сегодня, — обратилась она к собравшимся, — мы с папой будем прорываться сквозь покров феномена быстротечности вместе со жрицей течения, да будет она благословенна. Мы втроем последуем по черному пути. Наблюдателями будут Креденс, Целия и Шуши. Все остальные пройдут по обычной янтарной тропе.
— Прошу прощения, а что это такое? — спросила я. Пира-па указала на другие бутылки.
— А-а. И кто такие наблюдатели?
— Наблюдатели не принимают наркотиков. Они остаются в реальном времени, чтобы наблюдать за всеми. Когда ты потом ускоряешься, они следят за тем, чтобы ничего не случилось.
— А еще они заботятся о нашем питании! — К этому времени Мэрдолак с трудом выбрался из своей ямы и присоединился к остальным. — Наркотик начинает действовать где-то минут через десять, — сказал он мне. — Замедляющий эффект может длиться добрых пять часов, хотя наисильнейшее торможение происходит в самом начале. Потом начинается ускорение…
— И мы хватаем с подносов остатки! Я видела, как действует наркотик.
— Остатки! Ты меня обижаешь. Здесь наготове новый пир.
— Кто хочет взять партнера, может разоблачаться сейчас, — объявила Пира-па.
Разделись оба мужчины с фермы и четыре женщины. Красуясь друг перед другом, они некоторое время попрыгали на месте.
Сначала Пира-па раздала стаканы с янтарной жидкостью, и Пэли остановилась со стаканом в руке.
— Подожди, — сказала она. — А почему я не могу быть наблюдателем?
Креденс ответила:
— У тебя нет опыта. Давай-ка пей!
— Я должна присматривать за Йалин.
— Тебе будет очень скучно.
— Кому? Мне? Да я могу часами сидеть не шевелясь!
Утробный смех заклокотал в недрах Мэрдолака.
— Тогда ты идеальный объект для наркотика. Другие уже глотали свои порции янтарного напитка. Креденс небрежно пожала плечами:
— Дело твое. Мы вряд ли сможем насильно влить наркотик тебе в глотку. Но, судя по тому, как ты рассуждаешь о поппадамах, ты легко можешь неверно истолковать то, что увидишь.
Пэли вспыхнула и стала еще краснее, чем обычно.
— И поэтому можешь вмешаться некстати, — согласился Мэрдолак. — И можешь сделать что-нибудь такое, о чем нам всем потом придется пожалеть.
— Все в порядке, Пэли, — пробормотала я. — Правда, папа лучше знает.
— Думай о поппадамах, — повторила Креденс. — Будь хорошей большой сестрой, а? Покажи пример.
— Проклятье, — выругалась Пэли и проглотила свою порцию.
Креденс тронула ее за руку:
— Послушай меня: найди тихое местечко, сядь и успокойся. И можешь смотреть на занятия любовью, если хочешь. Это всегда интересно наблюдать.
Действительно, те, кто снял одежду, уже заняли одно из углублений и нежно приступили к любовным играм.
— Все идет по расписанию, — услышала я замечание Креденс, когда та уводила Пэли.
Из тех культистов, что были еще одеты, одна женщина лежала навзничь на циновках. Другая стояла на коленях. Третья сидела сгорбившись. Некоторые еще стояли и выглядели так, будто собирались стоять и дальше. Именно тогда я поняла, почему многочисленные окошки были такими крошечными и непрозрачными. Должно быть, для того, чтобы участников не ослепило, когда они будут в замедленном состоянии, если солнце станет светить им в глаза, но никого из наблюдателей не окажется рядом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
