В этих раздумьях минул час, может – полтора. За окном кельи началась нешуточная гроза. Возможно, именно она пригнала обоих заговорщиков назад раньше обычного. На коридоре раздался шум и голоса, сместившиеся в комнату Горана. И один голос явно женский!
Этого уже Иана стерпеть не могла. Попробуй медитировать и грезить о высоком, когда муж приволок бабу, а жена на сносях!
Она без стука рванула дверь, в монастырских кельях не бывает запоров. Увидела растерянное лицо Алекса, за спиной у него – Горан... И с ними – действительно какая-то крупная женщина с голыми до колен ногами! В очках! Почему-то последняя деталь, совсем не имеющая отношения к разврату, ударила с особой силой.
Иана даже не обратила внимания на множество отсыревших листков, разложенных у комелька, обычно зажигавшегося только зимой.
– Тебе нельзя сюда! У нас дело... Жди!
Последнее слово Алекс выкрикнул уже через дверь, захлопнутую перед носом жены, сам остался внутри. С бабой!
И запах! Тот самый – сладковатый. Стало быть, они с Гораном не раз запирались с этой...
Иана почувствовала резкую судорогу внутри. С ней пришла боль. Даже не имея опыта в этом деле, женщина догадалась – начинаются роды. И некого звать на помощь... Муж занят с бабой, видите ли!
Она с тихим стоном повалилась на циновку. Бедра почувствовали теплую влагу. А за стеной продолжали журчать голоса, к ним прибавился четвертый.
– Иана видела Хелену? – Джива, сохранив нейтральное выражение лица и интонаций в голосе, сумел передать свое недовольство.
Алекс попытался принять на себя удар за всех.
– Простите, учитель... Мы занимались за стенами монастыря, не заметили приближение дождя.
Монах шагнул вперед. В его руке оказалась книга в яркой обложке, явно не местного происхождения.
– Вынесли. Я разрешал показывать только переводы.
Крупная женщина в очках упрямо мотнула головой.
– Там – таблицы, графики. Ну не умею я этого рисовать!
Джива прижал к себе влажную книжку.
– В таком случае у меня нет выбора. Верховный лама велел – в случае нарушения доверия доступ в библиотеку вам закрыт. Всем. Кто еще видел Хелену?
– Вы не запрещали мне выходить из кельи!
– Но просил воздержаться, пока не перестанете отличаться от местных женщин. Непокрытые волосы, яркие висюльки в ушах, подол не прикрывает колени... Вы смотритесь или как чужестранка, или, поймите меня правильно, как непотребная женщина из дома развлечений.
Хелена машинально тронула сережки, но не стала их снимать.
– Я знаю, в вашем мире так принято. Но вы – здесь. Навсегда, – Джива прервал отповедь на полуслове и прислушался. – Алекс, по-моему, Иана рожает. Занятия окончены. Вы пока ждите здесь, мисс.
Глядя вслед убегающему князю, монах добавил, теперь уже обращаясь к Горану:
– На их языке похоже звучат слова «девушка» и «промах». И то, и другое – «мисс». Твой промах, послушник Атрей. Сложно было позаботиться, чтобы Иана не узнала о женщине другого мира? Так позаботься, чтобы Хелена не выставляла себя в двусмысленном свете и приспособилась к обществу, в котором ей предстоит жить всю оставшуюся жизнь.
Разумеется, о вопиющем нарушении пришлось тут же доложить ламе Кагью.
Верховный выдержал паузу в обычной неторопливой манере долго обдумывать услышанное.
– Значит, таково предначертание. Помнишь предания? Путь между мирами закрылся в тот раз, когда к нам пришел Родрик Рыжий, основатель Икарийской империи.
– Она – женщина, – возразил Джива.
Следовательно, не может быть причиной сдвига в мироздании. Не принимать же всерьез догадку, будто она способна хоть на что-то повлиять, кроме нездорового возбуждения двух теев-послушников. Скорее всего, произошло совпадение. Один из братьев-монахов презрел правила и утянул Хелену в Шанхун, укрывая от опасности. Его можно понять. Нарушение клятвы отягощает карму. Но бросить человека в беде – ничуть не меньший грех. У монаха, скупавшего книги в мире, пропахшем горелой нефтью, не было времени на философско-религиозные раздумья, как и возможности спросить совета. И вот Хелена здесь, спасенная, но чужеродная. Вдобавок – носительница неприятных тайн.
Сморщенное лицо Верховного не отразило никаких чувств – они угасли лет полтораста назад.
– Отлученные от библиотеки, оба послушника узнают только то, что у нее в голове.
– Там не много, – почтительно кивнул Джива.
– Тем не менее вскоре они покинут нас. Да, методики концентрации Силы интересны Алексу, но не более чем интересны. Наша философия ему чужда. Гордый тей, презрительно называвший коммерсантов «счетоводами», с головой нырнул в книги о хозяйствовании. Искал, видимо, волшебный ключ к процветанию Икарии. Он стоял перед открытой дверью, эту дверь у него захлопнули перед носом. Разочарование. Смирению наш молодой тей не научен. Предвижу – как позволит состояние его супруги, отправится за горы. Ему невтерпеж проверить узнанное.
– У Алекса только что родилась дочь. Только мать окрепнет...
– Да... – верховный чуть наклонился вперед. – Не в их интересах болтать, что здесь источник тайных знаний. Лучше самим владеть крохами. Да и кто поверит про дверь в мир рыжего Родрика и пришелицу оттуда? Обычные сказки менестрелей. Пусть женщина покинет Шанхун с Алексом.
Оба понимали, что это непросто. В Шанхун никого не затягивают силой и никого здесь силой не держат. Конечно же – не выгоняют. Нужно, чтобы чужестранка сама решилась.
Не откладывая деликатный вопрос надолго, Джива навестил ее в келье с самого утра. И неожиданно для себя подумал, что ему приятно с ней разговаривать, вплоть до легкого разочарования, что Хелена скоро покинет монастыри.
Ей на вид лет двадцать пять – двадцать семь, на полголовы выше монаха. Была коротко стрижена, волосы едва достигали плеч. За год выросли и стали двуцветными. Прежние – цвета золотой пшеницы, а ближе к корням они темно-русые. Конечно, за горами есть настои для окраски волос, но не в монастырях. Стройная по меркам равнин Тибирии, с точки зрения тея – очень толстая. Лицо простое, чуть вытянутое, с пухлыми губами. Обманчивую интеллигентность придают очки. Ужасные красные ногти теперь обычного цвета, слава Создателю – закончился ядовитого цвета лак в ее сумке. Но яркие красные клипсы снимать отказалась, как и батарею браслетиков на запястье.... Красный монашеский балахон Хелена туго оборачивает вокруг бедер, ноги видны по колено.
Конечно, послушники придерживаются безбрачия, приучены держать похоть в узде. Посвятившие себя совершенствованию духа и овладению Силой, они с самого начала овладевают усмирением порывов плоти. В присутствии женщины Джива неприметно и непрерывно поглаживал специальные точки на левой кисти, остужая огонь... Зачем подвергаться искушению лишний раз? Прав Верховный – нужно выдворить ее.
