– А что будет после того как я умру? – интересуется маленький лозоходец.
– Не знаю. Умрешь – и все. Наверное, ничего, – отвечает отец.
Ему явно недосуг вести с сыном просветительские беседы. Он отнимает у него лопату и продолжает копать землю. Наверное, они ищут клад.
Но маленький Кальт не удовлетворен ответом. Какие-то сомнения внутри него. Какие-то предчувствия. Он не верит отцу.
– Ты врешь! – твердо говорит маленький Кальт, глядя на старика-отца исподлобья, словно ощерившийся со дна ловчей ямы волчонок.
И все внутри Кальта восстает против слов отца, которые кажутся ему ложью, кощунственной и злой неправдой.
– Он врет, – веско и громко произносит Лагха, обращаясь уже не к отцу, а к некой высшей силе, к третейскому судье, к истине, разлитой в пространстве, и… открывает глаза.
x 4 x
– Твой отец действительно соврал тебе, – подтвердил господин Ибалар и мягкая шелковая тряпица легла на лоб Лагхи. Она должна вобрать пот.
Лагха осторожно озирается. Полумрак его собственной каюты. Очень холодно, но он весь в поту, который течет с него прямо-таки ручьями. Рядом с ним, прямо на ложе, сидит господин Ибалар. Он серьезен и его чело изборождено таким количеством морщин, какого Лагха за ним никогда не подозревал. Ибалар кажется старым и озабоченным, словно бы уже прожил тысячу нелегких лет и знает, что будет вынужден прожить еще целую унылую вечность.
«Наверное, я видел сон», – подумал Лагха. Очень длинный и подозрительно реалистический. Но только где это видано, чтобы один и тот же сон видели сразу два человека? Кажется, господин Ибалар тоже видел его. Или, по крайней мере, его конец.
– А откуда ты знаешь, что за сон я видел? – спросил Лагха, приподнимаясь.
– Это был не сон, Лагха.
– А что – просто бред? Я просто бредил вслух, ведь так? Я болен?
– Нет, ты молчал. Ты вовсе не болен. Ты здоров. Просто у некоторых необычных людей бывают такие дни в юности, когда они узнают всю правду о себе. Теперь ты знаешь, кем ты был раньше и что ты делал там, шестьсот лет тому назад.
Эта новость, как ни странно, ничуть не ошарашила Лагху. Вообще-то он так и думал, но не был вполне в этом уверен. А раз господин Ибалар подтверждает его догадку, значит она полностью истинна. Лагха сглотнул воздух и кивнул.
– Теперь знаю. Меня звали Кальт Лозоходец. Правильно?
– Да, ты родился в Северной Лезе, потом стал владыкой Ре-тарского царства, потом на несколько коротких и блестящих недель подчинил себе весь Север и погиб в страшной войне с Синим Алустралом. Теперь ты снова пришел в мир, чтобы Властвовать и Покоряться.
– А ты, Ибалар, ты кем был?
– На горе или на счастье, но я не такой как ты. Я не Отраженный. Мне не дано знать какую жизнь я прожил там, за границей между жизнью и смертью, за границей между жизнью и жизнью. Да и прожил ли какую-то.
– Значит, я особенный? – с надеждой спросил Лагха, вскакивая на ноги.
– Нет. Ты совершенно обычный Отраженный человек. Ты совершенно обыкновенное та-лан отражение Кальта Лозоходца. И это вовсе не причина для того, чтобы задирать нос.
– Я так и думал, – ответил Лагха и с облегчением вздохнул.
x 5 x
Вечером того же дня Ибалар подвел Лагху к зеркалу, которое висело на стене каюты за парчовой занавесью. Подвел совсем близко и отдернул парчу.
Лагха отшатнулся от неожиданности. В человеке, которого Лагха увидел перед собой в зеркале, уже не осталось ничего от прежнего Дайла окс Ханны. От мальчишки, которого купил господин Кафайралак в Багряном Порту, тоже не оставалось почти ничего.
За те три дня, что он пролежал в своей каюте, Лагха необычайно вытянулся и окреп. Его волосы стали длиннее ровно вдвое. Они стали гуще и вились прихотливыми локонами, ниспадающими на спину. Его нос приобрел едва заметную горбинку, очертания скул стали строже. Но самое необычное превращение свершилось с его глазами. Они изменили цвет.
Лагха приблизил лицо к зеркалу и всмотрелся с удвоенным вниманием. Так и есть. Они были карими, а стали светло-серыми – холодными, пронзительными и глубокими. Лагха с удивлением отметил, что его собственные глаза теперь лучились такой внутренней силой, какую он чувствовал только во взгляде своего учителя. Его брови теперь были сомкнуты над переносицей. Его губы были приоткрыты в полуулыбке осознанного превосходства. Лагха обернулся к Ибалару.
– Это я?
– Разумеется, – Ибалар положил руку ему на плечо. – Просто прожив свою предыдущую жизнь заново за три долгих дня, ты повзрослел на три коротких года.
– Это хорошо? – робко спросил Лагха, который никак не мог привыкнуть к тому, что он теперь такой старый, то есть взрослый. И такой ослепительный, такой странный, красивый мужчина.
– Это естественно. Твой внешний облик должен соответствовать твоему внутреннему миру, Лагха.
За три дня он вырос из тех одежд, что пожаловал ему Ибалар, и тот, с шутками и прибаутками, отдал ему штаны и камзол из своих личных запасов. Лагха то и дело подходил к зеркалу и изучал свою новую внешность. Втайне от Ибалара он стал пытаться сделать свои манеры, походку и жесты соответствующими своей новой мужской стати. В общем, ожидания Лагхи оправдались. Как бы там ни было, а его жизнь с господином Ибаларом была по меньшей мере не скучной.
Спустя месяц они сошли на берег в крохотном порту под названием Маяк Скворцов, расположенном при впадении одного из южных рукавов Ориса в море Фахо.
x 6 x
Место, где жил господин Ибалар, можно было со всеми основаниями назвать жутким. Несколько лет спустя Лагха узнал, что та местность зовется Мертвыми Болотами. Господин Ибалар звал ее просто «болотами». И, судя по всему, был от своего жилища на сваях просто без ума.
Никаких слуг. Саф уплыл в неизвестность вместе с «Шалой птицей». Никого кроме Ибалара и Лагхи. А еще – змеи, болотные гады, птицы, надрывающие глотки каждую ночь, и совершенно бешеные четвероногие, снующие по чахлым деревцам. Не то хорьки, не то ласки. Какие-то странные зудящие над ухом комары. Человеческие кости, то и дело лезущие под ноги на тропе, ведущей в дом Ибалара. «Их выплюнуло болото. Вначале оно их проглотило, а потом – выплюнуло», – пояснил Лагхе Ибалар. Таковы были их соседи.
Лагха с нетерпением ждал, когда же ему объяснят, кто такой гнорр. Когда же начнется настоящее ученичество. И ждать пришлось недолго.
– Сегодня я буду читать тебе по-варански и переводить самое непонятное. А завтра читать по-варански будешь ты. И переводить тоже. Я не буду тебя наказывать, если ты будешь нерадив. Я просто убью тебя, – безо всякой угрозы заметил Ибалар. Правда, и безо всякой иронии.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
