Даша отрицательно покачала головой и вдруг звонко рассмеялась, вытянув перед лицом папы зажатую в руке дорогущую импортную куклу.
— Дядя подарил, да, доченька?
Она радостно кивнула и сказала:
— А где мама? Мама дома? Мы поедем домой?
— Конечно, Дюймовочка, конечно.
И Прохоров пошел по направлению к соседней с двором, оживленной и шумной улице. Там он сел вместе с Дашей в «зеленоглазое» такси и уже спустя десять минут был дома. Жена, нетерпеливо поглядывающая на часы, встретила мужа с затаенной тревогой. Раньше он почти никогда не опаздывал.
— Вадим, до начала спектакля всего четверть часа, а нам ехать на двух транспортах! Что случилось?
— Ничего, — Прохоров непринужденно пожалплечами. — В институте задержался. Мне ведь сегодня зарплату повысили! В два раза. — И он нежно поцеловал удивленную жену в щеку. — А насчёт театра не беспокойся, внизу ждет такси. Сейчас быстро завезем Дашеньку к твоей сестре и успеем как раз к началу. — И он снова прижался горячими губами к Машиной щеке.
С этого вечера у старшего научного сотрудника закрытого ведомственного института началась совсем другая жизнь.
Примерно в это же время за две тысячи километров от Саратова — в столице — тоже происходили интересные события. С платной автостоянки, расположенной недалеко от ВДНХ, была угнана автомашина, принадлежащая неизвестно куда пропавшему майору Боброву. Он уже длительное время не появлялся, машиной не пользовался и, соответственно, не вносил деньги за ее хранение к великому неудовольствию администрации стоянки. Его безуспешно пытались найти по телефону и даже посылали одного из сторожей к нему домой. Но последний вернулся разочарованный и удивленный и сообщил, что квартира Валерия Николаевича опечатана. Причем в домоуправлении сказали, что за ним также числится долг по квартплате. Следовательно, хозяин проветривающейся возле ВДНХ автомашины сгинул в неизвестном направлении. Тогда хозяева стоянки решили — каждый день начислять на долг Боброва большие штрафные проценты. Таким образом сумма долга через несколько месяцев имеет шанс почти сравняться со стоимостью «восьмерки», а затем можно через суд отсудить ее у сильно задолжавшего владельца.
Но однажды ночью, когда дежурил племянник хозяина стоянки, автомобиль угнали. Впрочем, слово «дежурил» здесь не очень подходит. Гораздо вернее было бы сказать — спал мертвецки пьяным сном. А когда ненадолго продрал глаза, то различил мутные очертания незнакомца, одетого в форму майора. Лицо бедолага-студент рассмотреть не успел, так как моментально получил удар в голову, после которого отключился как минимум на час. А когда проснулся, то обнаружил, что исчезла «законсервированная» начальством машина Боброва. Позвонить в милицию сразу же не получилось — телефонный шнур предусмотрительно обрезали. И пришлось пьяному сторожу на полусогнутых ногах выписывать кренделя по направлению к ближайшему отделению, расположенному в нескольких кварталах от стоянки. Там его внимательно выслушал дежурный, только с пятой попытки уловивший смысл появления начинающего алконавта, и сразу же отправил на место дежурный наряд. А самого студента поместил в «сушилку», где тот и пребывал до утра в компании таких же, как сам, любителей «принять для сугрева». А наутро его ждала страшная новость — приехавший за племянником дядя, владелец стоянки, с досадой сообщил, что угнанная машина спустя полчаса после отъезда со стоянки врезалась в светофор, загорелась и в течение нескольких минут сгорела почти дотла. Коварные планы завладеть автомобилем задолжавшего клиента растаяли как дым.
После этого происшествия в дело включились сразу две группы компетентных органов. Одна занималась фактом угона и последовавшей за ним аварии, а вторая — принадлежащая к неким не афишируемым структурам — пыталась установить личность погибшего угонщика, втайне надеясь, что им окажется именно разыскиваемый майор Бобров. Результаты экспертизы сильно обгоревшего трупа, найденного в машине, дали практически однозначный ответ — погибшим человеком является хозяин автомобиля, бывший начальник охраны «Золотого ручья» майор Валерий Николаевич Бобров. Помимо того, что мужчина был одет в майорскую форму, у него была обнаружена такая же группа крови, к тому же по внешним характеристикам — рост, вес и т. д. — погибший полностью соответствовал личности разыскиваемого. Положительное заключение дали также и стоматологи — все ранее занесенные в личную карту Боброва пломбы имели место у погибшего. Это вам не хухры-мухры, а самая главная улика! Дело закрыли, и труп погибшего офицера передали его близким для захоронения, вместе с цинковым гробом.
На похоронах присутствовали многочисленные родственники покойного, его друзья и сослуживцы. Говорили памятные речи, огласили неизвестно откуда появившийся приказ о посмертном присвоении очередного воинского звания и письмо соболезнования от ведомства, где проходил службу Валерий Николаевич. Больше всех убивалась бывшая жена Боброва Марина, пришедшая на похороны в сопровождении нового мужа, одного из самых богатых людей Москвы. Банкир стойко принял причитания супруги по первому мужу, а затем извинился перед присутствующими, посадил Марину на широкое сиденье «пятисотого» «мерседеса» и увез прочь с кладбища.
Только одна женщина из всех, принимавших участие в похоронах трагически погибшего военного, была спокойна и не разделяла всеобщего горя. Она приехала издалека, специально приглашенная одним из его друзей, знавшим о пылкой любви ветерана войны в Афганистане и молоденькой девушки, встретившихся однажды летом на берегу Балтийского моря. Этим человеком был нынешний начальник охраны «Золотого ручья» капитан Саблин. Без особой надежды на какой-то результат, он отправил по известному адресу сообщение о гибели Валерия Николаевича. А спустя два дня ему принесли телеграмму. Гостья из-за границы прилетала сегодня вечером. Надо было непременно ее встретить, так как она совершенно не ориентировалась в Москве, и к тому же, как потом выяснилось, очень плохо говорила по-русски. Эту женщину звали Рамона.
Глава шестая
Старший научный сотрудник закрытого НИИ Саратова Вадим Витальевич Прохоров спустя пять недель после встречи с некими, в ультимативной форме предложившими сотрудничество господами, был неожиданно вызван в кабинет директора института. Когда инженер вошёл в просторный кабинет шефа, то сразу же обратил внимание на незнакомого мужчину, одетого в дорогой зелёный костюм и сидевшего возле окна. Впрочем, он сразу догадался, что мужчина пришёл за ним. И следующие слова шефа только подтвердили догадку.
— А-а, Прохоров! Заходи, дорогой, садись. Чаю с булочкой хочешь? — предложил Дедовской.
— Нет, спасибо, Сергей Борисович, не хочется. Мне бы минералки. — Взгляд Прохорова наткнулся на стоящую перед директором маленькую стеклянную бутылочку с синей этикеткой.
— Бери, — согласно кивнул Дедовской и молча наблюдал, как надежда всего института сдирает жестяную пробку и наливает пузырящийся напиток в стакан.
Когда Прохоров оторвал губы от стакана, директор придал своему лицу соответствующее моменту выражение и торжественно сказал:
— Вадим, я рад тебе сообщить, что твоей разработкой заинтересовались очень серьезные люди. — Взгляд Сергея Борисовича непроизвольно упал на гостя в зелёном костюме. — Вот передо мной официальное письмо о твоем переводе в один из подмосковных центров, специализирующихся на психотропных. Как раз то, о чем ты мечтал. — Дедовской продемонстрировал Вадиму Витальевичу документ с большой гербовой печатью и спрятал его в прозрачную папку. — Но, как ты понимаешь, я не очень хотел бы тебя отпускать. Так что окончательное решение за тобой. Без твоего согласия никто не может тебя насильно перевести на другую работу. Думаю, тебе интересно будет познакомиться с профессором Славгородским, возглавляющим центр, где ты, воз можно, будешь работать.
Дедовской протянул руку в сторону гостя. Мужчина в зеленом костюме встал, так же как и Прохоров, они сделали, полшага навстречу друг другу и обменялись рукопожатиями.
— Вадим Витальевич, — слегка поклонился инженер. — Радиотехник.
— Профессор Славгородский, — представился гость из «Золотого ручья». — Давайте присядем, думаю, нам есть о чем поговорить. — Профессор улыбнулся и первым опустился на один из стоящих вдоль стены кабинета мягких стульев. Рядом примостился Прохоров.
— Как вам уже сказал господин директор, мы внимательно изучили ваши разработки и очень заинтересованы в том, чтобы пригласить вас к нам в Центр. Насколько мне известно, Вадим Витальевич, в настоящее время вы испытываете некоторые затруднения и в плане проживания в коммунальной квартире, и в плане недостаточного для учёного такого уровня поощрения вашего труда.
