напоминает о ней. Счастливый и весёлый был период, но теперь всё кардинально изменилось.
Тостер сигнализирует о том, что хлеб готов, но я так не считаю и даю ему ещё немного времени. Открываю на телефоне вкладку государственного политехнического университета и понимаю, что набор на заочную форму отделения ещё продолжается. Интересно, остались ли места? Я успею подать заявку? На всякий случай копирую номер телефона себе в контакты и дёргаюсь, когда нюх улавливает запах гари.
- Чёрт! Чёрт! Чёрт!
На пол со звоном падает вилка, когда я резко понимаюсь с места. Людмила попросила меня присмотреть за тостами, а я, растяпа, их прозевала! Нажимаю кнопку «Выключить» и наблюдаю за тем, как наружу выпрыгивает два подгоревших уголька. Не придумываю ничего лучше, чем зачем-то схватить их пальцами. Жжёт так сильно, что я роняю один из тостов на пол! Из меня мигом вылетает парочка отборных ругательств, когда я наклоняюсь, поднимаю хлеб и, ещё раз обжигаясь, бросаю его в раковину.
- Ауч! Больно, больно… - скулю, сжимая пострадавшую ладонь.
- Под воду опусти, - предлагает Андрей, который неизвестно откуда взялся.
Распахнув от удивления глаза, замираю на месте. Обычно в это время Муратова никогда нет дома. Он уезжает примерно в семь, а возвращается, когда мы с сыном собираемся спать.
- Нина, под воду, - мягко напоминает Андрей и, словно маленькую, берёт меня под локоть, подводит к раковине и опускает мою руку под холодную воду.
Всё это время он стоит позади меня. Вплотную. Так близко, что лопатки упираются в его грудь, а висок опаляет горячее дыхание. Я забываю о том, что у меня пекут пальцы, о том, что тосты сгорели и Людмила будет мной недовольна. Мне просто хочется подольше продлить момент нашей близости.
Я ведь уже смирилась с тем, что мы с Андреем почти бесполые существа друг для друга. Просто родители Илюши. Люди, которые по временным обстоятельствам вынужденно живут под одной крышей… А теперь в голове роятся совершенно иные мысли, потому что Муратов сильнее сжимает моё запястье и тяжелее дышит над виском. Сердечный ритм разгоняется до запредельной скорости, а кровь мгновенно приливает к лицу, когда Андрей буквально вдавливает меня в раковину и я спиной ощущаю его затвердевшую эрекцию, упирающуюся мне в спину.
- Уже лучше? – спрашивает низким голосом Андрей.
- Нет! Нет, ещё болит, - спешно отвечаю, чтобы продлить этот момент.
Андрей усмехается, а у меня табун мурашек пробегает по телу. Догадался, что я специально так сказала? Считает, что повела себя по-детски? Одежда и волосы пропитываются ароматом его парфюма, а между ног начинает так сильно пульсировать, что я непроизвольно свожу их вместе.
- Горит! Нина! Горит! – доносится из коридора голос Людмилы.
Андрей неторопливо отступает, а я продолжаю стоять на месте и удерживать руку под водой. Домработница появилась невовремя. Или наоборот? Мысленно я ругаю себя за слабость. Я не хочу любить Андрея, не хочу ощущать к нему возбуждение, не хочу, чтобы опять было больно… Но тело плавится словно воск, а в голове такая каша, что я ничего не могу с этим сделать.
- Простите, Людмила, я проворонила ваши тосты, - отвечаю глухим голосом, выключаю воду и вытираю полотенцем руки.
На Андрея в это время не смотрю, но чувствую на себе его взгляд.
Он хотел меня. Хотел. Он был так сильно возбуждён, когда прижимался ко мне своим телом... Возможно, это обычная физиология, ведь утром у мужчин часто появляется эрекция. Или мы не совсем уж бесполые?
- Вот те на! – произносит разочарованно Людмила. - Хотела Андрею Вячеславовичу тосты с красной рыбой приготовить.
- Ничего страшного, Людмила, - отвечает Муратов. – Не нужно заморачиваться, я позавтракаю в офисе.
Спустя несколько минут, спокойно пожелав мне приятного дня, Андрей уезжает. Настроение резко падает до нуля и поднимается только тогда, когда просыпается Илюша.
Мы долго гуляем по улице и спускаемся к озеру. Там стоит небольшая скамейка, а ветвистый дуб закрывает нас от слепящего солнца. Красиво, спокойно, тихо… Буря эмоций внутри меня постепенно стихает, и я почти убеждаю себя в том, что не произошло ничего из ряда вон выходящего.
Мир не пошатнулся, не началось наводнение, а небо не опустилось на землю. Эрекция это ведь ничего не означает? Гораздо серьезнее то, как сильно я себя накрутила.
Глава 22.
***
- Я в совершенстве владею английским и французским, прошла множество курсов по психологии и педагогике, а также курсы по оказанию первой медицинской помощи.
- Спасибо, Ирина Александровна, - прерываю длинный монолог кандидатки на роль няни для Илюши. - Подскажите, а опыт работы с младенцами у вас есть? Моему сыну чуть больше месяца. Ему не нужен ни английский, ни французский… Важно всего лишь вовремя менять подгузники, кормить и делать всё, чтобы пока меня не было он не плакал.
Ирина Александровна поправляет очки на переносице и хмурится.
- Опыта работы с младенцами у меня нет.
- Спасибо за то, что нашли время приехать, - улыбаюсь ей. - Мы вам перезвоним.
Я не требую от будущей няни моего малыша каких-либо особых навыков. Мне действительно важно лишь одно: чтобы Илюша не плакал, был сытым и чистым. И для этого не обязательно иметь дюжину дипломов и сертификатов.
Не успевает уехать одна претендентка, как ей на смену приезжает другая. Я тщательно изучаю резюме, задаю наводящие вопросы и привожу в пример жизненные ситуации. Моё материнское сердце никак не откликается ни на одну из женщин, и я уже начинаю думать, что не встречу ту самую единственную, кому смогу доверить сына. Настроение падает до нуля, учёба отходит на дальний план, а мечты о собственной самореализации испаряются вовсе. Рано? Не вовремя? Стоит подождать, пока малыш подрастёт?
Но последняя претендентка меня приятно удивляет. Она маминого возраста – сорок с хвостиком, приятная в общении, ухоженная, с теплыми глазами и добродушной улыбкой.
В её руках Илюша не капризничает и это подкупает меня первым. Раньше Евгения трудилась
