Но стоит напомнить, что на этом этапе никаких "революционных" перемен в России вообще не подразумевалось. Тот орган, из которого возникло Временное правительство, сперва назывался "Временный комитет Государственной Думы для поддержания порядка в Петрограде и для сношения с учреждениями и лицами" - созданный после самороспуска и арестов законного правительства. И при отречении Николая II речь шла всего лишь о легитимной передаче власти другому монарху. Акт об отречении гласил: "Божьею милостью Мы, Николай II, император Всероссийский, царь Польский, великий князь Финляндский и пр., и пр., и пр. объявляем всем нашим верноподданным. В дни великой борьбы с внешним врагом, стремящимся почти 3 года поработить нашу Родину, Господу Богу было угодно ниспослать на Россию новое тяжкое испытание. Начавшиеся внутренние народные волнения грозят бедственно отразиться на дальнейшем ведении упорной войны. Судьба России, честь геройской нашей армии, благо народа, все будущее дорогого нашего Отечества требуют доведения войны во что бы то ни стало до победного конца. Жестокий враг напрягает последние силы, и уже близок час, когда доблестная армия наша, совместно со славными нашими союзниками, сможет окончательно сломить врага. В эти решающие дни в жизни России почли мы долгом своим облегчить народу нашему тесное единение и сплочение всех сил народных для скорейшего облегчения победы и, в согласии с Государственной Думой, признали мы за благо отречься от престола Государства Российского и сложить с себя Верховную власть. Не желая расстаться с любимым сыном нашим, мы передаем наследие наше брату нашему великому князю Михаилу Александровичу и благословляем его на вступление на престол Государства Российского. Заповедуем брату нашему править делами государственными в полном ненарушимом единении с представителями народа в законодательных учреждениях на тех началах, кои будут им установлены, принеся в том ненарушимую присягу. Во имя горячо любимой Родины призываем всех верных сынов Отечества к исполнению своего святого долга перед ней - повиновения Царю в тяжелую минуту всенародного испытания, и помочь ему, вместе с представителями народа, вывести Государство Российское на путь победы, благоденствия и славы. Да поможет Господь Бог России. Николай".
Как видим, основы государственности не затрагивались, только престол передавался Михаилу Александровичу. Кроме того, Николай назначил Верховным Главнокомандующим великого князя Николая Николаевича, и список нового правительства утвердил тоже царь. И оно стало вполне легитимным. И именно в таком варианте идею отречения поддержали почти все главнокомандующие фронтами и флотами (кроме Колчака). Зная нерешительность Николая, его склонность к половинчатым решениям, сочли, что в сложившейся ситуации другое лицо на троне сможет лучше и эффективнее восстановить порядок в стране. Что же касается состава правительства из "популярных" оппозиционеров, то ведь и это должно было внести успокоение во взбаламученную стихию. А если не справятся или будут зарываться, новый царь вполне мог их сменить - это оставалось в его власти. И армию царь сам призвал к повиновению.
Сведения о реакции войск на отречение Николая были обобщены в записке М.В. Алексеева Временному правительству № 2237 от 14(27).3.17. Только на Балтфлоте это сообщение было встречено "восторженно". На Северном фронте "сдержанно и спокойно", многие "с грустью и сожалением". На Западном "спокойно, серьезно, многие с сожалением и огорчением". На Юго-Западном "спокойно, с сознанием важности переживаемого момента". На Румынском отречение произвело "тягостное впечатление". Люди "преклонялись перед высоким патриотизмом и самопожертвованием государя, выразившемся в акте отречения". То же самое было на Кавказском фронте и Черноморском флоте. А вот как вспоминает Деникин о реакции 8-го корпуса: "Войска были ошеломлены - трудно определить другим словом первое впечатление, которое произвело опубликование манифеста. Ни радости, ни горя. Тихое, сосредоточенное молчание. Так встретили полки 14-й и 15-й дивизий весть об отречении своего императора. И только местами в строю непроизвольно колыхались ружья, взятые на караул, и по щекам старых солдат катились слезы".
Однако стабилизирующим фактором стало и возвращение на прежний пост популярного военачальника. Алексеев докладывал: "Назначение великого князя Николая Николаевича Верховным Главнокомандующим на всех фронтах было принято сочувственно и даже с радостью. У многих принятие им верховного командования связывается с надеждой на более скорый и победоносный конец войны". И по идее, все, вроде должно было идти к восстановлению порядка и нормальных основ государственности. Николай Николаевич в своей телеграмме правительству от 3(16).3 требовал для пресечения смуты поскорее привести войска к присяге новому царю. Но... параллельно с явными процессами действовали скрытные. Уже при формировании списка Временного правительства, подсунутого на подпись царю, вовсю шла кулуарная возня. И из него выпали умеренные лидеры либералов, вроде Родзянко. Зато были включены такие радикальные оппозиционеры, как Милюков и Керенский. Можно даже вспомнить цитировавшееся ранее донесение Охранного отделения о двух группировках оппозиции - сторонниках "конституционной" передачи власти думскому большинству и дворцового переворота. На переворот-то у них оказалась кишка тонка, а вот подвернувшимся случаем воспользовались. И пока Родзянко носился по Питеру, то в Совет Министров, то успокаивая речами бунтовщиков, в основу списка легли фамилии как раз из второй группировки. Кстати, если разобраться, кто же посылал к царю с этим списком прогрессистов Шульгина и Гучкова, то их "полномочия" выглядят более чем сомнительными.
А потом последовал отказ Михаила Александровича от престола. Да ведь и предлагать можно по-разному. К Михаилу I Романову, многократно отказывавшемуся, сколько раз делегации посылали, умоляли, чтобы страну из смуты вывести. Наконец, при отказе одного претендента логически нужно было бы искать следующего по династической "очереди". Но Временное правительство предпочло искать контакты не с наследниками царя, а с самозванными Советами, заключив с ними соглашение о том, что вопрос о власти и будущем устройстве России решит Учредительное Собрание. Решит где-нибудь через полгода. Очевидно, рассчитывая, что за это время страсти улягутся, новые правители и без царя сумеют проявить себя с лучшей стороны, и в конце концов "стерпится - слюбится". Такой поворот армия восприняла с недоумением, но тоже спокойно. Во главе ее оставался Николай Николаевич. И приказом № 4318 от 4(17).3.17 он призвал: "Повелеваю всем войсковым начальником от старших до младших внушать и разъяснять чинам армии и флота, что после объявления обоих актов (т.е. Николая II и Михаила Александровича) они должны спокойно ожидать изъявления воли русского народа, и святой долг их оставаться в повиновении законным начальникам, обороняя родину от грозного врага". Впрочем, грядущее народное волеизъявление в тот момент выглядело довольно определенным. Большинство в армии подразумевало, что царем и станет Николай Николаевич. Кто ж еще-то? Но его власть основывалась лишь на прерогативах Верховного Главнокомандующего. А сам этот пост был назначаемым. Его и сняли, как только правительство сочло, что достаточно утвердилось.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
