Отец, кстати, ненавидел, когда его благодарили. Я тоже этого не люблю.
А есть важное качество, в котором вы принципиально расходитесь?
Отцу люди власти были интересны всегда. А мне – только с того момента, когда я начал заниматься общественной деятельностью. (I, 140)
(2010)
Интервьюер: Вы посвятили картину < «Утомленные солнцем – 2» > отцу-фронтовику, которого не стало чуть меньше года назад. Вам удалось показать Сергею Владимировичу хоть немного отснятого материала?
К сожалению, нет…
Он видел только первые два эпизода, которые я показывал на своем юбилее пять лет назад. Я вообще не очень люблю демонстрировать сырой материал. Хотя теперь об этом жалею…(II, 61)
(2010)
Интервьюер: Прошло восемь месяцев после смерти отца. Вы почувствовали острее, что он ушел?
Нет.
Я не чувствую его ухода. Хотя возможно, что мое плохое самочувствие в какие-то моменты – реакция на погоду, усталость – связано с его уходом. Он был скалой, утесом, о которое многое разбивалось. И ведь не скажу, что он меня в каких-то конкретных случаях защищал. Просто было ощущение, что он есть – старший, любимый, отец… Вот поэтому я не чувствую, что он ушел. Наоборот, есть ощущение, что он рядом со мной. Я слышу его голос. И это не мистическое ощущение, а очень реальное, живое. В свое время потеря матери для меня стала более ощутима – я был моложе. А сейчас постоянно ощущаю какую-то связь с отцом. Я запахи его чувствую!
Одним словом: «Печаль моя светла». (II, 67)
«СЕНТИМЕНТАЛЬНОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ НА МОЮ РОДИНУ ЧЕРЕЗ РУССКУЮ ЖИВОПИСЬ»
(1996)
Это сериал из двадцати картин, маленьких серий о русской живописи, который называется «Сентиментальное путешествие на мою Родину через русскую живопись».
Это попытка как бы услышать, воссоздать через живопись ту атмосферу России, которая навсегда ушла. Не для того, чтобы попытаться ее восстановить или реанимировать, а для того, чтобы попытаться напомнить себе самим и другим, что же была для нас эта Россия. В чем была ее уникальность, в чем была ее сила, в чем слабости.
И живопись эта, которую мы выбрали, она не подбиралась нами ни хронологически, ни тематически.
Это индивидуальный выбор. То, что я лично люблю. И то, что, как мне кажется, выражает русский характер, русскую природу. Да и вообще то, что как бы лежит в основе этой таинственной международной фразы о загадочности русской души.
Мы хотим, чтобы вы услышали то, что мог слышать художник, когда писал картину.
Потому что сейчас, при той камере, на которую меня снимают, или при фото-, кинокамерах можно сделать снимок замечательного пейзажа, и ты знаешь, что у тебя он в кармане. Через день ты снял пирамиду Хеопса, потом – Эйфелеву башню, твой туристический эгоизм насыщается, и ты думаешь, что знаешь мир.
Это неправда. Ты не знаешь мир…
Художник, который сидит четыре – пять дней с этюдником и пытается передать ощущения того, что он видит, – это художник, вертикально ощущающий жизнь. Это не турист. И то, что он слышит, пока пишет, это то, что нас интересует.
Я хочу, чтобы вы услышали эти картины, почувствовали атмосферу и через это попытались увидеть и ощутить всю панораму той великой страны, которая была и, будем надеяться, еще возродится. (XIV, 3)
СЕРИАЛЫ
(2004)
Вопрос: Как Вы относитесь к обилию сериалов на телевидении?
Понимаете, вот есть устрицы высококлассные, есть замечательный десерт, есть потрясающий коньяк. А есть портвейн, каша, хлеб. Их едят для получения необходимой энергии. Необходимость перерабатывания энергии в определенный продукт присутствует, но это не всегда талантливо.
В результате мы получаем то, что получаем.
Невозможно сложить ни одного стихотворения, не зная просто азбуки. С другой стороны, даже выучив азбуку, необходимо иметь что-то в душе и в голове, что хотелось бы сформулировать этими буквами. И пропасть заключается именно между тем, что человек хочет сказать, и как он это умеет делать.
Сегодня технологии сумасшедшие абсолютно. «Антикиллер» возьмите, «Бумер». Нашему поколению не снились такие возможности.
Когда наши преподаватели во ВГИКе выясняли, что мы приходим к часу дня, потому что в час дня начинались просмотры иностранных картин, а первые лекции прогуливали, они очень быстро сориентировались и стали устраивать просмотры в семь утра. И мы в семь по морозу приезжали смотреть кино. А потом сидели и слушали скучные лекции.
Вот сегодня это абсолютно исключено – ты можешь открыть компьютер в тепле и посмотреть что угодно, правда? Но это не заменяет шелеста перелистываемых страничек в книжке старенькой, понимаете?
Ведь информация, ее обилие – они не заменяют ее качество… (I, 104)
«СИБИРИАДА»
(1993)
Интервьюер: «Сибириада» – плохой фильм или хороший?
Хороший.
Я считаю, что в этом фильме много всего, что могло сегодня быть сокращенным – самим Кончаловским. Но все, что связано с характерами персонажей, там очень хорошо, пронзительно сделано – режиссерски.
Это сага, настоящая большая сага, это кинороман. Это фильм Кончаловского, и он в нем очень отчетливо виден.
Есть хорошие фильмы, автором которых ты бы не хотел быть. Скажем, я не хотел бы быть режиссером картин Германа, хотя это прекрасные картины.
Если бы вы посмотрели «Сибириаду» сейчас, спокойно – в ней есть дыхание. Правда, целиком эту картину мне удалось увидеть только один раз, в Каннах на фестивале. Тогда она шла три с половиной часа. (III, 2)
СИБИРЬ
(2002)
Я убежден, что сегодня необходимо «покорение» Сибири.
Ее когда-то покорял Ермак. Помните картину моего прадеда Василия Ивановича Сурикова?
Конечно, не покорение огнем и мечом, но стратегическое ее заселение. Не ссылка, а заселение при огромной волевой помощи государства. Сегодня абсолютно необходимо расселение людей из мегаполисов, всех, кто жмется вокруг больших городов, полагая, что только там они найдут свое место под солнцем. Сколько их, уволенных в запас офицеров, бежавших из стран СНГ наших соотечественников, да и просто жертв угарного дыма реформ.
Однажды мы с министром Сергеем Шойгу летели ночью в транспортном самолете с запада на восток и смотрели вниз… Никогда в жизни не мог вообразить, что можно лететь так долго и не увидеть ни одного огонька. Внизу была необитаемая, гигантская, великая необжитая земля. А самое главное – наша земля, моя! Ее надо обживать! Нам надо идти на восток. Чем дальше пойдем на восток, тем независимее и безопасней будем. Там лежит наша безопасность. Будущее России – там, на азиатских бескрайних просторах.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
