из полицейских; другой его застрелил.
Кроме того, после войны удостоились наград те, чьи страдания и отвага стали известны в подробностях только после показаний очевидцев. 16 января 1946 г. Военным крестом с Золотой звездой была посмертно награждена британская разведчица Нур Инайят Хан — несмотря на то, что вскоре после прибытия во Францию в 1943 г. ее выдали гестапо, она отказалась от какого бы то ни было сотрудничества с захватчиками, и ее расстреляли год спустя. Через три года после этой французской награды Нур была удостоена Георгиевского креста.
19 января в Токио генерал Макартур учредил Международный военный трибунал для Дальнего Востока; на стороне обвинения выступили одиннадцать стран. В тот же день в Дахау пятьсот американских и польских солдат применили слезоточивый газ в ходе операции «Килхол» — насильственной репатриации 339 советских граждан, которые служили на стороне немцев во время войны, а теперь содержались в Дахау как военнопленные. Русские стали сопротивляться возвращению в Советский Союз, однако над ними взяли верх.
На Филиппинах, в городе Лос-Баньос, 23 февраля был повешен генерал Томоюки Ямасита — американский военный трибунал признал его виновным в бесчеловечном отношении к американцам и филиппинцам. Неделю спустя на том же месте расстреляли генерала Масахару Хомма. Его признали виновным в организации «марша смерти» на Батаане.
Опасения американцев, в течение четырех лет сосредоточенные на Германии и Японии, обратились теперь к Советскому Союзу. 28 февраля, за день до того, как американцы, если бы не сбросили ядерные бомбы, начали бы операцию «Коронет», вторжение на главный японский остров Хонсю, госсекретарь Джеймс Бирнс в Нью-Йорке заявил: «Если мы хотим быть великой державой, мы должны действовать как великая держава и не только обеспечивать собственную безопасность, но и поддерживать мир во всем мире». Через шесть дней Черчилль в Вестминстерском колледже в городе Фултон, штат Миссури, указал на опасность советского давления на Турцию и Иран и предостерег: «Протянувшись через весь континент от Штеттина на Балтийском море и до Триеста на Адриатическом море, на Европу опустился железный занавес. Столицы государств Центральной и Восточной Европы — государств, чья история насчитывает многие и многие века, — оказались по другую сторону занавеса. Варшава и Берлин, Прага и Вена, Будапешт и Белград, Бухарест и София — все эти славные столичные города со всеми своими жителями и со всем населением окружающих их городов и районов попали, как я бы это назвал, в сферу советского влияния. Влияние это проявляется в разных формах, но уйти от него не может никто. Более того, эти страны подвергаются все более ощутимому контролю, а нередко и прямому давлению со стороны Москвы. Одним лишь Афинам, столице древней и вечно прекрасной Греции, была предоставлена возможность решать свое будущее на свободных и равных выборах, проводимых под наблюдением Великобритании, Соединенных Штатов и Франции»[118].
Далее Черчилль отстаивал необходимость «построения новой, единой Европы, ни одна из наций которой не должна чувствовать себя напрочь отвергнутой из европейской семьи народов»: «Вот почему мы должны, действуя в рамках Организации Объединенных Наций и в соответствии с ее уставом, делать все, что от нас зависит, ради достижения великой цели — обеспечения прочного мира в Европе». Черчилль считал, что в этом назрела насущная необходимость. Даже «по нашу сторону железного занавеса», в Италии и Франции, в местах, далеких от границ СССР, а также «по всему миру», в том числе на Дальнем Востоке, «коммунистические партии и их пятые колонны во всех этих странах представляют собой огромную и, увы, растущую угрозу для христианской цивилизации». Относительно целей Советского Союза Черчилль сказал: «Я не верю, что Советская Россия хочет новой войны. Скорее она хочет, чтобы ей досталось побольше плодов прошлой войны и чтобы она могла бесконечно наращивать свою мощь с одновременной экспансией своей идеологии. Сегодня, пока еще остается время, наша главная задача состоит в предотвращении новой войны и в создании во всех странах необходимых условий для развития свободы и демократии, и решить эту задачу мы должны как можно быстрее».
Уже складывались новые альянсы и новые группы противоборствующих государств под предводительством западного и восточного блоков. Запад в 1949 г. выстроил систему обороны под эгидой Организации Североатлантического договора (НАТО), в котором сильнейшим участником были Соединенные Штаты, а Восток — под эгидой Организации Варшавского договора, созданного спустя шесть лет, в котором главенствовал Советский Союз.
Тем временем возмездие, ставшее неотъемлемой частью победы и поражения, шло своим чередом. 27 апреля в Сингапуре генерал-майор Синпей Фукей, признанный виновным в убийстве союзнических военнопленных, был приведен на то самое место, где приказал провести одну из казней, и расстрелян. Его последним словом, как и у многих сотен тысяч японских солдат, бросавшихся в атаку на союзников, было «Банзай!» — «Десять тысяч лет», пожелание долголетия божественному императору. Теперь император уже не считался божественным. Подобно тысячелетнему рейху Гитлера, его «новый порядок в Азии» стал кратковременным, но разрушительным периодом.
Страны-победительницы и некогда порабощенные народы находили некоторое утешение в том, что в первые послевоенные годы продолжались судебные разбирательства и выносились приговоры, хотя эти суды и казни и не могли вернуть погибших в нарушение всех принятых правил и норм войны. 7 мая 1946 г. в Гааге был повешен Антон Муссерт, основатель Национал-социалистического движения Нидерландов и убежденный сторонник нацистского режима. Через две недели, 22 мая, в Праге повесили Карла Германа Франка, бывшего гитлеровского начальника полиции в Богемии и Моравии: его признали виновным в нескольких сотнях убийств; за его казнью наблюдали 5000 зрителей. 20 июня в польском городе Познань был приговорен к смертной казни Артур Грейзер, бывший гауляйтер германской провинции Вартеланд. Его провезли по Познани в клетке, а затем повесили на площади перед его бывшим дворцом.
Оружие, при помощи которого удалось победить Японию, не исчезло под произведенными им руинами: 1 июля 1946 г. Соединенные Штаты взорвали первую за послевоенный период ядерную бомбу на атолле Бикини (Маршалловы острова). Среди военных кораблей, на которых испытывалось действие бомбы, был и немецкий корабль «Принц Ойген». В отличие от пяти других кораблей, участвовавших в испытании, он уцелел после взрыва. Его затопили пять месяцев спустя.
4 июля 1946 г., в День независимости США, Республика Филиппины после полувека пребывания под властью Америки была провозглашена независимым государством. Таким образом, она первой из дальневосточных жертв нападения Японии в 1941 г. обрела свободу от тех, кто правил ею до войны и впоследствии сумел победить Японию. Бирма, Малайя и Сингапур, находившиеся под британским владычеством, Индонезия и Борнео, бывшие под властью Нидерландов, Австралийская Новая Гвинея и Французский Индокитай — все они в последующие десятилетия обрели независимость.
Наряду с независимостью, которой зачастую
