родителей, они также зачастую забрасывают и учебу. И если подросток все-таки соглашается пройти лечение у психотерапевта, с этим можно бороться через бессознательное —
с помощью рефрейминга.
После установления контакта с бессознательным надо обратиться к части Я, которая ответственна за самосохранение.
— Часть Я, ответственная за самосохранение! Общество дает защиту только за то, чтобы член общества за это вносил свой вклад и в создание этой безопасности и в благополучие общества. Все имеет свою цену — за все приходится платить! И если человек упорно отказывается вносить этот свой вклад, общество в той или иной форме наказывает такого человека… А это опасно для жизни! Ты поняла, часть Я?
— Да.
— И для того, чтобы иметь то, что желаешь, надо работать — хочется этого или нет. Как в детстве получать что-то и не платить за это больше не удастся. Ты согласна со мной, часть Я?
— Да.
— Тогда возьми на себя обязанность самосохранения в обществе. И воздействуй на поведение 1 Я, направляя его на учебу — этого на данном этапе от него требует общество. Ты согласна?
— Да.
— Творческая часть! Перепрограммируй эту часть с режима животного самосохранения также и на режим социального самосохранения и достижения сияющих высот в человеческой иерархии.
Очень частая ситуация, с которой мне приходится сталкиваться — неосознаваемый страх человека перед получением взрослых удовольствий (траты денег на себя, секса, алкоголя и так далее). Психологический подросток занимается сексом как ворует. Делает это как бы исподтишка! Так как это для него незаконно. Естественно, он не получает от секса дивидендов.
Это, конечно же, связано с родительскими запретами. Родители запрещают своему ребенку заниматься сексом и употреблять алкоголь (что вполне оправдано в детстве). Но когда человек становится взрослым, он может (и даже должен) заниматься сексом. Да и алкоголь в умеренных количествах может принести ему пользу.
Но детские запреты сидят в нем и очень сильно мешают получать от жизни удовольствие. А если не получаешь удовольствия — нафига корячиться? И человек который не может получать взрослых удовольствий, становится рабом — он вынужден что-то делать, но под принуждением. А рабский труд по эффективности…
Я помогаю таким пациентам с помощью следующего рефрейминга по легализации взрослых удовольствий. Я прошу Творческую часть Я выбрать все взрослые удовольствия, которые доступны взрослому человеку. А потом представить их на суд части Я, которая ответственна за самосохранение и части Я, ответственной за творческую самореализацию.
И когда Творческая часть Я просигналит, что она сделала эту работу, я прошу эти части Я выбрать из этих взрослых удовольствий те, которые социально-приемлемы, безопасны в реализации и способны стать мощным стимулом, который поможет 1 Я смириться с цивилизационным прессом и двигаться по жизни с удовольствием.
И когда они это сделают, я обращаюсь ко всем частям Я и спрашиваю — согласны ли они, чтобы 1 Я получал эти удовольствия? Чаще всего возражает часть Я, ответственная за реализацию родительских заветов. Если это происходит, я прошу 1 Я обратиться к этой части Я мысленным голосом и сказать, что он взрослый человек, что ему столько-то лет, что он занимается тем-то и тем-то, что ему уже давно не важны родительские запреты (и так далее и тому подобное).
И приказать этой части Я перестать бояться этих взрослых удовольствий. Когда она соглашается, я обращаюсь к Творческой части Я и прошу ее создать новую часть Я, которая будет ответственна за реализацию этих взрослых удовольствий, за «проталкивании» их в жизнь 1 Я.
И сделать так, чтобы она работала под контролем части Я, ответственной за самосохранение и части Я, ответственной за развитие и творческую самореализацию.
Рефрейминг при боязни взрослеть
Надо обратиться к части Я, которая ответственна за страх взрослеть, и рассказать ей, что этот мир не так опасен, как это ей представляется, что 1 Я уже давно не ребенок и что если выполнять элементарные меры предосторожности, то можно жить и радоваться жизни. И посмотри — как этот мир хорош! И после этого сделать символ-образ «Гусеница — бабочка».
Приведу пример моей работы по освобождению от гипер-протекции отца и запуску психологического взросления
Артем, Москва. Вип-менеджер. Много лет назад пришел ко мне лечиться от зависимости от алкоголя. В молодости был героиновым наркоманом… И он мне тогда говорил, что «Я негодяй! Я врал, крал, обмывал всех — только бы найти деньги на наркотик!»
Прошел реабилитацию, ходил в группу анонимных наркоманов. И ему удалось «слезть с иглы». Но потом он периодически попадал в зависимость от алкоголя. По психологическому состоянию он до сих пор «дитя» — очень эмоциональный и наивный, постоянно чего-то хотящий, но и постоянно чего-то боящийся.
Я тогда пролечил его и он полностью бросил употреблять алкоголь (я сделал что-то подобное кодированию — заключил договор с частью Я, ответственной за самосохранения о полном и безусловном отказе от алкоголя на 5 лет). После этого он пошел в рост по карьерной лестнице и женился на женщине, которая стала для него «мамой».
И все было хорошо до тех пор, пока не родился ребенок. С его слов он был рад этому. Но «почему-то» у него появились проблемы с сердцем — ничего сложного, но из-за экстрасистол он стал бояться за свою жизнь. Понятно, что он прошел полное обследование, два или три раза стационарно лечился. И только после того, как врачи категорически заявили ему, что органики нет, он пришел ко мне.
В начале лечения я провел стандартный набор авторских техник на основе принципов нейролингвистики. И решил, что надо ускорить его психологическое взросление. И вот как я это делал.
Поляна у него безбрежная, клевер колышет ветром (такая поляна как раз и характеризует людей с блокированием взросления — дети не знают своих границ). На мой вопрос: «Сколько Вам лет в образе?», он ответил — 12. Вокруг него на поляне тень диаметром 20 метров. Он посмотрел вверх и увидел, что над ним завис воздушный змей.
— Он имеет разум. Он смеется и не хочет улетать… Он мешает мне расти, потому что иначе он умрет.
— Но ведь он закрывает Вам солнце и небо! Может быть Вы его как-то подвинете в сторону?
— Этого змея мне сделал отец. Он говорит, что он защищает меня.
— А как он Вас защищает?
— (долго молчит). Не знаю! Хорошо, я возьму его с собой и о нем не забуду, я его буду хранить. Он мне не верит.
— Но Вы можете дать ему гарантию, что его не забудете и не
