под приказ подпадают почти все семьи, местные младотурецкие предводители решили не исполнять его. Скорее всего этот приказ был просто обходным маневром, призванным завуалировать действительные намерения властей по отношению к армянам[3607].
В самом Измите, где армяне составляли лишь небольшую часть всего населения, в мае по приказу представителя КЕП Ибрагим-бея было арестовано тридцать восемь представителей армянской знати. Депортации, однако, не начинались до 6–9 августа, когда в Конью были отправлены три группы депортированных. Затем власти начали методично сжигать дома в армянском квартале и епархии; они разрушили кладбище и в целом стерли все следы армянского пребывания в городе[3608].
Артур Райан, американский миссионер, находившийся в Бардизаге в период с 6 октября до 20 ноября 1915 г., пишет в донесении[3609], что в городе оставили только около шестидесяти армян, из которых тридцать были нетрудоспособны и находились на попечении армянской миссии. Райан также свидетельствует, что «турецкие чиновники изымали движимое имущество депортированных армян» и помещали его на хранение в армянскую церковь, а затем отправляли морем в Стамбул. Наконец, он отмечает, что в уцелевшие армянские дома заселилось шестьдесят мусульманских семей, в то время как женщин и детей удерживали в окрестных деревнях, лишив их пропитания за то, что они отказались сменить веру[3610]. Описание Измита, сделанное им во время нескольких посещений этого города на протяжении своего пребывания в Бардизаге, подтверждает, что магазины на рынке были полностью разграблены, а сам армянский квартал, сожженный сразу же после депортации, представлял собой груду камней. Он не нашел в городе никаких следов армян, кроме двух с половиной тысяч депортированных, разбивших на короткое время лагерь в церковном дворе перед продолжением пути в Конью[3611].
По свидетельствам очевидца, девятьсот армян, высланных из Измита и Ангоры прошли через Киршехир, где и остановились, разместившись за городским замком; триста восемьдесят армян было убито в близлежащем городе Мункур, а их тела были выброшены в озеро руками Иззета Хоса, Хаси Халила, Дервиша-эфенди и Нури-эфеди[3612]. Жертвами могли быть и депортированные армяне, однако скорее всего это были солдаты рабочих батальонов, поскольку у нас нет доказательств того, что на пути Стамбул — Измит — Конья — Бозанти к мужчинам относились иначе, чем к женщинам.
Каза Кандере
В 1914 г. в казе Кандере на побережье Черного моря по обе стороны Сакарьи располагались две группы армянских деревень. Первая, расположенная в двух часах езды на юг от Инчирли, состояла из четырех сельских поселений, основанных в середине девятнадцатого столетия «армянскими лазами», то есть уроженцами Хамсина: в Акамбаси проживали сорок две семьи, принявшие ислам; в Кегхаме насчитывалось 596 жителей — армян христианской веры; в Чукруе было сорок хозяйств, и в Араме/Кизилчи проживали 347 человек. Вторая группа деревень, лежащая на северо-востоке от Кандере на левом берегу Сакарьи, состояла из пяти небольших деревень, основанных в XVII столетии: Финдикли (население 500 чел.), Феризли (население 872 чел.), Тамлек (население 416 чел.) и Альмалу население 471 чел.). Так, накануне войны в казе Кандере проживало более 3500 армян. Они были высланы по маршруту Конья — Бозанти в августе 1915 г. под руководством каймакама Кандере Камиль-бея, который занимал эту должность с 9 января 1913 г. по 10 марта 1917 г.[3613]
Каза Гейве
Каза Гейве, расположившаяся по обе стороны Сакарьи в юго-восточной части санджака Измит, в 1914 г. насчитывала семь деревень, чье население полностью или частично составляли армяне. В городах Гейве и Эшме, располагавшихся на реке, проживало 2168 «армяноговорящих греков», или православных армян, чьи предки пришли из Агни; рядом в горах находились Ортакей и Саракли Карьеси; на другом берегу Сакарьи, напротив Эшме, стояла деревня Кинчилар, в которой проживало 2265 армян, чьи корни также были из Агни.
На юге, по обе стороны от железной дороги, располагались деревня Курдбелен на левом берегу реки, и Гёкгёз на правом, с общей численностью населения 3923 человека. Последняя деревня, Акисар, лежала на левом берегу Сакарьи в часе езды на юг от Гёкгёза; в ней насчитывалось 272 жителя. Как и в остальной части санджака Измит, проживавшие здесь армяне были также депортированы в августе 1915 г. Каймакам Гейве Саид-бей (занимавший эту должность в период с 19 сентября 1913 г. по 21 августа 1915 г.) отказался выполнять приказ о депортации и был заменен Тахсин-беем (который оставался губернатором до 5 сентября 1916 г.)[3614].
Казы Карамюрсель и Ялова
Располагаясь вблизи от Константинополя, каза Карамюрсель и далее на запад каза Ялова поддерживали тесные отношения со столицей благодаря морскому судоходству, служившему прежде всего Ялове. В Карамюрселе насчитывалось 1378 армян. В Ялакдере и Мердекое, стоящих в двух километрах от побережья, проживало 1125 и 3000 армян соответственно. Ялова состояла из группы деревень на побережье Черного моря: Саксак, Куручесме и Килик, в которых проживало 1640 армян. В пяти километрах южнее, на пути в Бурсу, располагались еще две армянские деревни: Чукур, где проживало 420 говорящих на курдском языке армян, пришедших из южного Вана, и Картси/Лалидере, насчитывающая 1264 жителя[3615]. Депортации этих армян проводились под руководством каймакама Карамюрселя Неиб-бея, который занимал эту должность с 27 мая по 2 октября 1915 г., его помощниками были начальник жандармерии Мехмед Кемал-бей; муфтий Ахмед, имам Салахеддин-эфенди, члены местной комиссии оставленной собственности Нури-бей и Тахир-бей, заместитель главы округа Мазлум-бей и его помощник Ахмед-эфенди и офицеры-наемники Токатли Ахмед Чавуш, Бурсали Ахмед Онбаси, Боснак Хафиз Онбаси и Туфенкджи Мустафа[3616]. В самой Ялове и ее окрестностях организацией депортаций и контролем над разделом армянского имущества занимался Русди-бей, каймакам с 9 февраля 1913 г. по 31 декабря 1917 г. На протяжении периода с ноября 1919 г. по февраль 1920 г. перед военным судом в Стамбуле предстало несколько лиц, ответственных за депортации и раздел армянского имущества в санджаке Измит. Первый из обвиняемых, Гамид-бей, являвшийся ответственным секретарем КЕП в Адабазаре, предстал перед судом 6 ноября 1919 г. за приобретение армянского имущества по «заниженным ценам»; свидетелем обвинения был бывший каймакам Неджати Сезайи-бей[3617]. Во вторник 17 февраля 1920 г. военный суд под председательством судьи Эсата оправдал Гамида[3618].
Судебный процесс над виновниками насилия и «злоупотреблений» в казах Измит и Карамюрсель, который проходил с 15/28 января по 29 февраля/16 марта 1920 г., завершился приговором, вынесенным представителю КЕП в Измите Хоса Рифату, который на тот момент находился на острове Мальта и был приговорен заочно; Ибрагим-бею (приговоренному к пятнадцати годам заключения), арестованному 4 марта 1919 г. в Стамбуле, и еще нескольким менее значительным преступникам: имаму Салахеддину; Али и штурману Измаил-бею; мюдиру нахие Баджечик Али Шухури-бею (приговоренному к
