мужиками в одних трусах. Я не боюсь говорить правду, даже если кто-то не хочет слышать плохое о себе или других. Раз баба — проститутка, то никто не может этого отрицать и обелять ту, что занимается развратом и пропагандирует случайный секс.
— НЕ СМЕЙ ТАК НАЗЫВАТЬ ЕЕ ТАК! — во весь голос вскрикивает Ракель. — Прежде чем кого-то оскорблять, осуждать и унижать, лучше посмотри на себя! Как будто ты такой весь святой и невинный, а люди вокруг тебя — сплошные уроды, мерзавцы, кобели и проститутки!
— А я не думал, что люди вокруг меня окажутся такими. Глядя на твою подружку, я так ослеп от ее красоты, что не замечал того, какая она мерзкая проститутка, не способная ценить того, с кем встречается. Замуж страшно хочет, а быть верной и перестать шляться по мужикам не может.
Довольно тяжело дыша, Ракель со всей силы залупляет Эдварду пощечину, после которой он хватается за горящую щеку.
— Я сказала, НЕ СМЕЙ ГОВОРИТЬ О НЕЙ ТАКИЕ ВЕЩИ! — со злостью во взгляде вопит Ракель, уставив в налитые кровью глаза Эдварда свой леденящий взгляд. — МОЖЕТ, Я И — ДЕВУШКА, НО МНЕ ХВАТИТ СИЛ ОТДУБАСИТЬ ТЕБЯ НИЧУТЬ НЕ ХУЖЕ ТЕРРЕНСА!
— М-м-м, вот как ты защищаешь свою подружку, — ехидно смеется Эдвард. — Забыла, как сама называла ее подобным образом? Или вспомнила, что и сама являешься таковой? И поэтому решила защищать ее?
— Закрой свой рот, тварь…
— Нет, а что? Солидарность — это хорошо! Одна проститутка солидарна с другой! Меня это не удивляет!
Ракель в приступе гнева хочет напасть на Эдварда с кулаками. Однако ударив мужчину по лицу всего пару раз и успев сильно оттянуть его волосы, Терренс подходит к девушке и силой оттаскивает ее подальше от своего разъяренного брата, боясь, что он может что-то с ней сделать.
— ЗАТКНИСЬ, ЧЕРТОВ ГОЛОДРАНЕЦ! — вскрикивает Ракель, пытаясь вырваться из крепкой хватки Терренса. — Я НЕ ПОЗВОЛЮ ТЕБЕ ОСКОРБЛЯТЬ СЕБЯ И СВОЮ ПОДРУГУ! КАК БУДТО ТЫ ТАКОЙ ВЕСЬ НЕВИННЫЙ И ДОЛЖЕН БЫТЬ ВОЗНЕСЕН НЕ ДО НЕБЕС!
— А кто должен быть вознесен — ты что ли? — презренно усмехается Эдвард. — Или этот придурок, за которым тебе надо получше присматривать? А то опять психанет и врежет тебе намного сильнее, чем в прошлый раз!
— Лучше за собой смотри, завистливый козел! — со злостью во взгляде восклицает Терренс. — Если ты хотел вывести нас из себя, то поздравляю — у тебя это получилось. Я мечтал разобраться с тобой еще с того дня, когда на меня напал дружок твоего дядюшки. Но уж когда нас с Ракель на машине преследовали сразу пять его дружков, то нам пришлось пережить такое, что у нас волосы до сих дыбом стоят! Это из-за той чертовой гонки и нужды уходить от них у Кэмерон случилась паническая атака. Я никогда не чувствовал себя более растерянным, чем в тот момент, когда пытался привести ее в чувства. После того случая я еще больше возненавидел тебя и поклялся, что ты ответишь мне за все, что с нами произошло.
— Держу пари, ты сам затеял эту гонку и заставил Ракель испытывать эти эмоции, — скрестив руки на груди, презрительно усмехается Эдвард. — Я же не зря говорю, что ты просто псих, с которым людям опасно находиться. Ведь иногда ты вообще не думаешь своей головой и сначала делаешь, а уже потом соизволишь призадуматься.
— Ха, я-то хотя бы думаю, а ты вообще отключаешь свои мозги, когда что-то делаешь или говоришь, — громко вскрикивает Терренс. — Хотя я сомневаюсь, что они у тебя вообще есть! Мозги у тебя заточены только на задачу обокрасть свою семью, завладеть деньгами и компанией отца и захапать себе дядюшкино имущество.
— Зря меня все считают глупым идиотом. Может, я и не смог доучиться до конца в школе, но мне хватит мозгов и терпения научиться всему, что нужно для управления компанией, которая очень скоро будет принадлежать мне. Я выполню желание отца и стану ее управляющим.
— Об этом ты можешь только мечтать. — Терренс покрепче обнимает Ракель, которая к этому моменту перестает вырываться и лишь продолжает презрительно смотреть на Эдварда. — Даже если дядя и позволит тебе работать в компании, то устроит тебя на самую мерзкую и низкооплачиваемую работу. Как бы усердно ты ни лизал ему задницу, этот человек вряд ли так просто позволит тебе стать управляющем или хотя бы его заместителем.
— Это мы еще посмотрим! Может, я смогу сделать компанию процветающей и получать огромный доход с прибыли. Ты будешь завидовать мне и моим успехам, когда я буду управлять успешной судостроительной фирмой, а у тебя либо уже не будет шанса стать музыкантом из-за распада группы. Да и как актеришка ты никому уже не нужен.
— Я могу только громко посмеяться над тобой с уверенностью в том, что ты как был в одних рваных труселях, так в них и останешься.
— Смейся-смейся, Терренс. Посмотрю, как ты, Ракель и ваша любимая Наталия будете вести себя, когда придет время платить по счетам и встретиться с дядей Майклом лицом к лицу. Вам точно будет не до смеха, когда останется лишь несколько секунд до вашей верной смерти.
— А что же ты не упоминаешь свою мать? — удивляется Ракель. — Она ведь тоже — часть семьи МакКлайф! Ты ведь хочешь уничтожить и ее, чтобы никто не мешал тебе в осуществлении твоей мечты и не называл тебя жадной крысой! Таковым она и будет тебя считать, когда узнает, как ты предал свою семью.
— Поверь, она не слишком расстроится, ибо у нее есть любимчик. Терренс! Если бы он ее предал, то она бы, конечно, сходила с ума от горя. А на меня ей наплевать! Сомневаюсь, что мать так часто вспоминала обо мне и пыталась увидеться со мной в то время, когда отец забрал меня у нее. Чертов старший сыночек поселился в ее сердце и стал центром ее Вселенной. А он боготворит ее и бежит к ней по каждому зову. И как-то даже, как мне вспоминается, обвинил тебя в том, что она чуть не умерла, когда у нее резко подскочило давление после звонка Саймона Рингера. Вот уж точно — маменькин любимый сыночек. Что всегда будет для нее дороже того, которого она вряд ли хотела. Отец с матерью сделали Терренса своим желанным ребенком, а я появился случайно и был не нужен ни ей, ни ему.
— Так все, мне уже надоело слушать твой бред и твои дикие вопли! — грубо бросает Терренс. — Забирай свои манатки и пошел вон
