прочих аспектах этого процесса, от первоначальных облав до ворот газовых камер. Не прошло и пяти месяцев со дня казни Эйхмана, как в нескольких метрах от одной из газовых камер Освенцима были обнаружены дополнительные сведения о последних минутах жизни евреев, которых отправляли в эти камеры: 17 октября 1962 г. поляк, работавший на месте лагеря, нашел записки, спрятанные там Залманом Левенталем, одним из евреев, которых принуждали забирать тела убитых из газовых камер и отправлять их в крематорий. В записках Левенталя, спрятанных во фляге, содержались, помимо прочего, слова еврейских женщин, произнесенные ими в последние минуты перед смертью. Одна из них в январе 1942 г. спросила его: «Я так молода, я еще даже не успела пожить, почему же мне выпало умирать такой смертью? Почему?»
Никто не мог ответить на этот вопрос в 1942 г.; никто не мог ответить на него и двадцать лет спустя. Однако его продолжали задавать на каждом трибунале по военным преступлениям. 30 декабря 1963 г. во Франкфурте-на-Майне перед судом предстали двадцать два бывших охранника Освенцима. «Мне был известен только один образ действий, — сказал на суде Вильгельм Богер, — выполнять приказы вышестоящих, не испытывая сомнений». Богера признали виновным в 144 убийствах и в соучастии в другой тысяче убийств и приговорили к пожизненному заключению. «Я верил фюреру, — объяснил другой охранник Ганс Штарк и добавил: — Я хотел служить своему народу». Признанный виновным в сорока одном эпизоде массового убийства, в одном из которых было убито двести человек, Штарк получил десять лет тюрьмы.
30 сентября 1964 г. обергруппенфюрер СС Карл Вольф, который в августе 1941 г. писал в письме, что он «в особенности рад тому, что за последние две недели в Треблинку ежедневно отправляются поезда с пятьюстами представителями „избранного народа“», был приговорен к пятнадцати годам каторги. Ввиду того что суд назвал жизнь Вольфа «во всех остальных отношениях безупречной», а также благодаря его участию в переговорах о капитуляции сил вермахта в Италии, он был освобожден через семь лет после вынесения приговора.
И слава, и позор приходили к тем, кто участвовал в борьбе и испытаниях Второй мировой войны; 19 декабря 1964 г. в ходе празднования двадцатой годовщины освобождения Франции в парижский Пантеон поместили предполагаемые останки героя французского Сопротивления Жана Мулена. Это был один из десятков тысяч мемориалов и памятников, установленных по всей Европе и Азии. 26 октября 1968 г. в британском городе Ройял-Лемингтон-Спа был открыт памятник всем погибшим на войне чехам и словакам, в особенности семерым чехам, убитым после успешного покушения на обергруппенфюрера СС Рейнхарда Гейдриха, гитлеровского заместителя имперского протектора Богемии и Моравии и начальника Имперской службы безопасности.
Рассказы о событиях Второй мировой войны спустя долгое время после ее окончания стали обычным делом — статьи в газетах и журналах, фильмы и телевизионные передачи. Некоторые из этих историй были совершенно невероятными, как, например, статья в американском журнале «Ньюсвик» от 7 февраля 1972 г., в которой рассказывалось о том, что в джунглях Гуама обнаружили сержанта японской армии Сёити Ёкои спустя двадцать два года после того, как он сбежал в джунгли, чтобы не сдаваться в плен и не покрыть себя позором. Сержант Ёкои вместе с двумя другими солдатами днем скрывался в пещере, а ночью выходил наружу, чтобы собирать плоды манго и орехи, а также охотиться на улиток, голубей и крыс. Его соратники умерли от недоедания в 1964 г., в тот же год, когда он узнал из старой листовки, что война окончена. Однако Ёкои не намеревался сдаваться и поддерживал свою решимость, думая о том, что он живет ради императора и духа Японии.
В послевоенные годы не только открывали памятники, но и продолжали находить следы войны. В 1975 г. в ходе операции «Урожай» британские и нидерландские исследователи извлекли обломки восьми самолетов, сбитых над Зёйдерзе в Нидерландах. Подобные находки — самолетов, танков и даже кораблей — обнаруживались во всех зонах боевых действий, даже в самых отдаленных уголках Борнео и Новой Гвинеи.
Появление фильмов, пьес и даже спортивных турниров в память о войне не могло заслонить собой продолжавшиеся суды над военными преступниками, которые после того, как города были отстроены заново, оставались едва ли не наиболее зримым наследием войны. Подобные приговоры могли быть вынесены только за малую долю крупных преступлений, которые удавалось доказать спустя столь долгое время после событий. 26 ноября 1975 г. в Дюссельдорфе начался суд над четырнадцатью эсэсовцами, которых обвиняли в массовых убийствах в концентрационном лагере Майданек, расположенном неподалеку от Люблина в Польше; судебное разбирательство продолжалось более пяти лет. Один из обвиняемых, оберштурмфюрер СС Арнольд Штриппель, был признан виновным в соучастии в убийстве сорока одного русского военнопленного и приговорен к трем с половиной годам тюрьмы. Поскольку Штриппелю было уже за семьдесят, ему не пришлось отбывать этот срок. Ранее он провел шесть лет в тюрьме за пособничество в убийствах в Бухенвальде и Нойенгамме. За срок, проведенный в тюрьме, ему выдали денежную компенсацию 121 000 немецких марок — в семь раз больше того, что получили бы заключенные концентрационных лагерей в качестве репараций за такой же срок, если бы выжили. Однако суды над Штриппелем на этом не закончились: 12 декабря 1983 г. ему предъявили обвинение в убийстве двадцати еврейских детей в Булленгузер-Дамме и двадцати двух взрослых в концентрационном лагере Нойенгамме.
Во Франции в 1964 г. был принят закон, позволявший предъявлять обвинения в «преступлениях против человечности». В первый раз его применили в марте 1979 г., когда перед судом предстал Жан Легэ, активно участвовавший в облавах и депортации евреев из Парижа в Освенцим. Через семь месяцев, в октябре 1979 г., в Кёльне судили трех немцев, обвинявшихся в том, что они организовывали эти депортации. Их приговорили к двенадцати, десяти и шести годам тюремного заключения соответственно. Однако один из наблюдателей на этом суде, Дэвид Прайс-Джонс, занимавшийся историей Парижа военного времени, отметил: «Общественное мнение это едва ли взволновало».
По мере того как годы Второй мировой войны отступали в прошлое, оставалось немало «незавершенных дел», по поводу которых вспыхивали споры. В 1971 г. император Хирохито посетил Европу. Ему было семьдесят лет. Его визит вызвал немалые протесты среди тех, кто был военнопленным в печально известных лагерях по всей оккупированной Японией Юго-Восточной Азии. 5 октября Хирохито прибыл в Лондон, где на вокзале Виктория его встретили королева Елизавета II и герцог Эдинбургский, присутствовавший в 1945 г. при капитуляции Японии в Токийском заливе. В ходе визита император был удостоен ордена Подвязки. Джон Марш, бывший военнопленный на «Железной дороге смерти», а тогда — генеральный директор Британского института управления, пришел в негодование и вернул свой сертификат о том, что он выдвигался на награждение медалью. «Мы не можем
