Во всех делах Яковлев показал себя там с самой хорошей стороны и, видимо, поэтому, когда начались первые культурные обмены с США, был в числе трех молодых людей отправлен на год на стажировку в Колумбийский университет. Это, между прочим, использовал позднее интриган и мастер «подковерных» игр В.А. Крючков в доносах на имя Андропова, уверяя, что тогда Яковлев и был «завербован» ЦРУ в качестве «агента влияния». Доносу, разумеется, не дали хода, но и доносчика не наказали, а со временем даже повысили…
Возвратившись в Москву, Яковлев продолжал работать в отделе пропаганды и вскоре стал его фактическим руководителем. Хотя в эти годы в идеологии у нас творили нечистые дела, под удар попадали честные люди, он в меру возможного противостоял этой волне, сохранял чистую совесть.
Совесть и заставила его дать в «Литературной газете» отповедь поднимавшейся волне национализма и шовинизма. Эта статья послужила поводом для антияковлевской кампании, поднятой высокопоставленными сталинистами, требовавшими снятия его с работы и изгнания из ЦК.
Я оказался свидетелем такой сцены: в присутствии довольно большой группы сотрудников Брежнев подошел к Яковлеву, пожурил его за статью, потом обнял, облобызал и сказал: «Оставим это в прошлом, продолжай работать».
Присутствовавшие думали: «Слава богу, конфликт окончен», однако, к нашему удивлению, на следующий день вышел приказ – освободить Яковлева от работы в ЦК и назначить послом в Канаду.
* * *
Он проработал в Канаде более десяти лет и провел это время с толком: я часто бывал в Канаде в командировках и замечал, как вырос там этот человек – не только умственно, но и нравственно. Все это пригодилось, когда, став одним из ближайших сподвижников Горбачева, Яковлев снискал себе славу одного из архитекторов перестройки.
Яковлев вполне заслужил этот «титул» – думаю, он был наиболее близким к Горбачеву человеком, и многое в политике этих шести лет рождалось, как мне кажется, из интеллектуального взаимодействия этих двух политических деятелей, ну и, конечно же, еще десятка близких к ним людей…
Надо также иметь в виду, что при всей близости к Горбачеву Яковлев не утрачивал интеллектуальной и политической самостоятельности, что, естественно, вело к различиям политических, культурных и чисто личностных, человеческих оценок. Но не в главном, не в том, что касалось стратегии, да в основном и тактики перестройки. Горбачев и его политика собрали и сплотили группу незаурядных по своим умственным и нравственным качествам людей.
Это была – и по своим умственным данным, и по нравственности, и по способностям – группа самых сильных руководителей за всю историю не только XX века, но и за всю историю нашей страны!
А когда времена изменились, Яковлев занял скромное, но благородное место председателя общества «Мемориал», занятого реабилитацией невинно осужденных, восстановлением их добрых имен и безупречных репутаций.
Яковлев, что тоже редкость, практически всю жизнь, проработав в аппарате, не позволил аппаратным нравам подвергнуть порче свой нрав и свой характер. В памяти товарищей он навсегда останется образцом чести, ума и справедливости.
* * *
Мне приходилось слышать в адрес Яковлева упреки: вот, мол, долгое время был ортодоксом, одним из главных пропагандистов коммунизма, а потом стал активнейшим критиком советских и коммунистических нравов и порядков.
Я не могу считать такие упреки справедливыми. У Яковлева, как и у всего народа, глаза на правду о советской эпохе, Сталине и коммунизме открывались постепенно. Сначала ХХ съезд и речь Хрущева о культе личности. Потом все больше людей, знавших и рассказывавших правду, и все больше документов из ранее секретных архивов, которые становились доступными все более широкому кругу людей, о жертвах массовых репрессий, а уж особенно Яковлеву, занимавшемуся их реабилитацией.
Что же, он должен был закрывать глаза на то, что видел и узнавал? Он был честным человеком и говорил правду о картине прошлого и настоящего, постепенно все яснее раскрывавшейся перед его глазами.
Можно только сожалеть, что внезапная смерть Яковлева не позволила довести до конца начатое им благородное и для тысяч и тысяч людей жизненно важное дело.
Борис Николаевич Ельцин. Разрушитель
Эра Горбачева» для людей моего, да и не только моего поколения была периодом, когда мы впервые вздохнули по-настоящему свободно, вздохнули полной грудью, с верой, что оставшиеся (а их было еще немало) трудности удастся преодолеть и нормальное, приличное, более счастливое и благополучное будущее станет возможным.
Нельзя сказать, что приход к руководству Ельцина был воспринят обществом недоброжелательно, как грозящий ухудшениями и бедами. Ельцин – в основном благодаря своим собственным заслугам, в частности во время августовского путча 1991 года, а отчасти благодаря, как уже отмечалось, ненамеренной помощи М.С. Горбачева, проще говоря ошибок последнего, был встречен как продолжатель демократических перемен и реформатор. Но вскоре выяснилось, что смена лидера в данном случае сопровождалась сменой не только политического стиля, но и многих основ политики.
Отвлекаясь, хотел бы повторить, что почти о каждом лидере нашей страны можно сказать: руководителем партии и государства он стал в какой-то мере случайно. Вообще-то роль случая здесь в принципе исключать нельзя, и не только когда речь идет о нашей стране, но и о любой другой. Зрелость политической системы во многом определяется как раз тем, что она сводит эту роль случая к минимуму, равно как и последствия случайностей, то есть их воздействие на политику, а нередко и на судьбы государства.
В целом каждый политический строй создает систему, которая отбирает, воспитывает и продвигает в число лидеров людей, отвечающих потребностям этого строя. Советский строй не был исключением. Ему были нужны лидеры, не только верные его идеологии (правда, не обязательно грамотные в ее теоретических основах, философии, экономических, политических и социальных воззрениях), но и достаточно жестокие и безжалостные, чтобы держать огромную, почти всегда неблагополучную, полную проблем и противоречий страну под твердым контролем. В силу ряда исторических причин эта сторона политики и власти была у нас традиционно гипертрофирована. Но по мере перемен – экономических, политических и социальных – выпестованные этой сложившейся в мрачные времена системой руководители, как уже состоявшиеся, так и потенциальные, становятся все менее пригодными для выполнения каких бы то ни было общественно необходимых и полезных функций и заботятся лишь о самосохранении и самообогащении.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
