Лучше ты расскажи, что у вас случилось, а то она молчит, как партизан.
- Нет, это наше личное дело, - осекает ее Мэт, - и обсуждать его мы будем вдвоем. Никаких семейных советов.
Хмыкаю, с грохотом захлопывая за собой дверь.
Разумеется! Не скажет же он теще о беременной любовнице – тогда образ лучшего на свете зятя будет развеян и необратимо испорчен. Матвей не может потерять лицо перед окружающими.
Забираюсь в постель, накрываясь с головой одеялом, чтобы не слышать отголосков фраз, доносящихся из гостиной. Мама говорит много и громко, папа поддакивает, Мэт мрачно молчит. Так и не выудив из него никакой информации, родители готовятся спать.
Судя по шуму, Матвей настаивает на том, чтобы остаться в гостиной, и добивается своего. Некоторое время меряет шагами пол возле двери моей комнаты, как цербер, охраняя меня, а потом все-таки сдается. Устраивается на диване.
Дожидаюсь, пока стихнут шорохи, но никак не могу уснуть. Глубокой ночью выглядываю из спальни и, убедившись, что Мэт крепко, безмятежно спит, я… зачем-то приближаюсь к нему. Застываю в полушаге, изучаю по-мужски красивое, расслабленное лицо, замечаю, как подрагивают веки, будто ему что-то снится, останавливаюсь на напряженных губах. Подавляю судорожный вздох.
Поежившись от гуляющих в просторной гостиной сквозняков, беру с подлокотника дивана шерстяной плед, от которого Матвей, видимо, отказался. Расправляю сложенную ткань - и аккуратно накрываю его поверх тонкой простыни.
- Лучше бы я тебя никогда не встречала, чем вот так, - выдыхаю бесшумно и наклоняюсь, чтобы подтянуть сбившееся одеяло.
Запястье попадает в горячий капкан мужской ладони, а следом и на втором будто застегивается наручник. Теряю равновесие, лечу вперед, прокручиваюсь в сильных объятиях – и непонятным образом оказываюсь на диване, впечатанная в угол между сиденьем и спинкой. Зажата, обездвижена и обезоружена. Надо мной нависает Матвей, не заспанный и вполне бодрый. Значит, притворялся.
- Я смотрю, ты готова к мирным переговорам, - хрипло проговаривает без тени сомнения. Хочу возразить, вырваться и напомнить неверному мужу о любовнице, но… - Я скучал, - нагло лжет и затыкает мне рот поцелуем. Другого способа общения он, похоже, не знает.
Впрочем, я такая же «некоммуникабельная». Вместо того чтобы оттолкнуть Мэта и заставить его прямо признаться в измене, я замираю, как парализованная. Мозг улетает в нирвану, а тело узнает родные объятия и плавится в них, воск на открытом пламени.
Неверный муж почти не встречает сопротивления от своей слабой жены.
Жадно впивается в мои губы, будто по-настоящему любит и хочет только меня, накрывает мощным телом, защищая от всего окружающего мира, согревает и ласкает так трепетно, что хочется позорно сдаться ему, наплевав на чувство собственного достоинства.
Моя ладонь машинально тянется к грубой щеке, а его широкая лапа забирается под халат, обхватывая бедро. Закидывает ножку себе на талию. Упирается в меня пахом, не скрывая возбуждения. Вот только где оно пропадало все эти дни, когда Мэт сторонился меня и избегал близости? Или он просто опять играет со мной, зная, что в родительском доме нам ничего не светит?
До последнего стараюсь не думать, где были эти руки до меня, что вытворял этот язык, и кого еще целовали эти губы. Но дети на стороне не появляются из воздуха. Сознание воспроизводит события последних дней, а воображение рисует яркие картинки возможных измен.
Захлебываюсь от отвращения к собственному мужу и… к самой себе. За то, что так легко поддаюсь его ласкам. Очнувшись, борюсь с подступающей к горлу тошнотой.
- Отпусти, Мэт, - отворачиваю голову, ловлю щекой очередной жаркий поцелуй и зажмуриваюсь. – Поздно ты спохватился. Можешь теперь забыть об этом способе примирения. В конце концов, мы в доме родителей, - упираюсь ладонями в твердый торс, толкаю, сминаю папину футболку на нем.
- И что? Мы не делаем ничего предосудительного. Ты моя жена, - произносит, как главный аргумент и непоколебимую истину.
- Пока что… - перехватываю его горящий взгляд, который кажется нереальным в тусклом свете оставленной на ночь лампы. Принимаю каменное выражение лица, и огонь в темно-синих глазах постепенно гаснет.
- Ксюша, давай на рассвете уедем домой, - нежно уговаривает меня Мэт, как капризного ребенка. Запускает пятерню мне в волосы, перебирает разметавшиеся по его подушке пряди, массирует пальцами макушку. Говорит тихо, размеренно, будто гипнотизирует. Все ближе наклоняется к моим губам, невесомо касаясь их своими. – Там мы с тобой спокойно…
- Ты нашел мой телефон? – выдаю на одном выдохе, не отрывая глаз от мужа и наблюдая за его реакцией. - Видел СМС?
Мэт каменеет, резко меняется в лице, некоторое время пристально изучает меня, будто видит впервые и никак не может узнать, а затем приподнимается на локтях.
- Хм, - все больше увеличивает расстояние между нами. Упирается кулаками в подушку по обе стороны от моей головы. - Значит, ты это специально сделала? – через силу выдавливает из себя. - А телефон оставила, чтобы я увидел?
Зрачки расширены, отчего глаза кажутся дьявольски черными, взгляд холодный, отстраненный и направлен мимо моего лица: ниже, в ямочку между ключицами. Мэт избегает прямого зрительного контакта, сжимает губы и хмурит брови. Каждая мышца на его сильных руках и груди напрягается, превращаясь в сталь. Он кажется разочарованным и напряженным, словно сдерживается, чтобы не придушить меня. Огорчен тем, что я раскрыла его грязный секрет?
- Конечно, иначе ведь до тебя не достучаться. Для меня ты хронически занят. Даже развестись некогда, зато на других время хватает, - осмелев, с вызовом шиплю в его недовольное лицо. Намекаю на любовниц, но он и бровью не ведет. - Что скажешь? - спрашиваю негромко и абстрактно, чтобы до родителей не долетело.
Отталкивается от дивана, молча слезает с меня. По помещению разлетается лишь наше тяжелое дыхание – и уносится сквозняками.
- Это ничего не значит, - устало бросает Мэт после паузы.
Садится рядом, уперев локти в колени, небрежно свесив между ног ладони и глядя в пол. Хочется истерично рассмеяться в ответ, но возникший в груди болезненный спазм мешает даже вздохнуть.
- И все? – сипло переспрашиваю, вставая и подтягивая ноги к груди. - Вот так просто? Для тебя это ничего не значит?
Обнимаю руками колени, группируясь в комок и закрываясь от мужа. Бывшего. Теперь уже точно… Хоть он почему-то не согласен. Яростно протирает лицо, словно приводит себя в чувство, и поворачивается ко мне.
- Если ты думала, что я откажусь от тебя из-за каких-то сообщений,
