Она направляется ко мне через фойе, подходит вплотную и тычет в меня толстым пальцем – ее просто трясет от ненависти, – и ремень сумки все время сползает у нее с плеча. Каждый раз, когда это случается, она прерывается на секунду, чтобы водворить его на место. Модный плащ, сумка от «Гуччи». Откуда я знаю эту женщину?
– Вы понимаете, что заставляет людей писать вам? Вы имеете об этом хоть малейшее представление? – Я смотрю на охранника и делаю знак, чтобы он не вмешивался. Кто бы ни была эта женщина, она явно уже хорошо отметила Рождество. – Наверное, нет. Сразу видно, что вы так себя любите, что не можете любить кого-то другого, и вообще неспособны чувствовать.
Раз я ее не знаю, вряд ли она знает меня. Даже мои друзья не сказали бы, что они меня знают. Какое право она имеет делать такие выводы? Так клеветать?
Хотя она права.
Она не кричит и не угрожает, но явно разгневана. Она владеет собой, но лишь настолько, чтобы показать мне, что она на это способна. Я мысленно перебираю свою картотеку. И наконец вспоминаю.
– Я знаю, кто вы. Либби, да? – Я протягиваю ей руку. Либби участвовала в одном из наших первых шоу. Она подозревала, что ее жених по-прежнему поддерживает отношения с бывшей подругой. И она не ошиблась. Я запомнила Либби, потому что у нее хороший вкус. Помню, она показывала мне подвенечное платье и платья для подружек, очень изысканные. Да, прекрасный вкус, который не распространяется на мужчин…
Она коротко кивает.
– Я боялась его измен, но я была с ним. А теперь я тоже боюсь, но уже одиночества.
Я коснулась ее руки. Она пахнет молодежными духами, похожими на «Фэйри Ликвид». Я даже засомневалась, что это Либби, ведь у нее был безупречный вкус. Подозреваю, что она выпила первую рюмку после работы, и джин в сочетании с рождественскими песнями из музыкального автомата сделал ее сентиментальной. Представляю, как приятели подначивали ее разыскать меня и поговорить. Одна или две ее действительно хорошие подруги, наверное, пытались ее удержать. Но, не сумев отговорить, они все-таки сделали доброе дело – попрыскали ее своими духами.
– Но он все равно бы ушел, – утешаю ее я. Она начинает всхлипывать.
– Вы думаете?
Секретарь принес ей чашку чая, а охранник усадил на диван. Она рассказывает им, как она одинока. Думаю, ее следует вывести на улицу, но так как сегодня Рождество, я не стану сообщать об оплошности регистратора и охранника.
Я иду к выходу.
– С Рождеством, Либби, – кричу я. Я жду, что она поздравит меня с Новым годом.
Но она молчит. Вместо этого она хватает меня за руку и спрашивает:
– Вам случалось посмотреть в зеркало и испугаться того, что там видите? – Я повернулась к ней, и она встретила мой взгляд. – Лично мне совсем не хочется смотреться в зеркало.
7
Завтра Новый год, а сегодня я отмечаю два события.
Первое – Рождество кончилось. Я посмотрела с мамой «Звуки музыки» и теперь свободна до следующего Рождества, как Джули Эндрюс. А второе состоит в том, что, ура-ура, это не начало тысячелетия. Тогда было ужасно. И само ожидание было ужасно. Я начала готовиться ко встрече тысячелетия еще в феврале девяносто седьмого, потому что меня запугали, что я не сумею сделать правильный выбор и встречу это уникальное событие не так, как надо. Я никак не могла решить, что лучше. Коттедж в Котсуолдс? Бал в Вегасе? Пляж на острове Св. Маврикия? Выбор был слишком велик, и у каждого варианта имелись свои преимущества, так что решить было непросто. Я предполагала, что уж как-нибудь с этим справлюсь, но скоро пришла к выводу, что мой выбор будет говорить о том, что я из себя представляю. Что я выберу, Вегас или Котсуолдс? Что мне нужно, блеск или покой? А в итоге мы с Джошем и Иззи встретили новое тысячелетие втроем. Джош готовил, я принесла шампанское. А вклад Иззи, помимо ее квартиры, состоял в том, что она умудрилась тогда не страдать от несчастной любви. Впервые на моей памяти под Новый год. Мы хорошо надрались и гуляли по набережной Темзы, толкались среди людей, созерцали фейерверки и миллионы спин гуляющих. Это было здорово. Я не успела оглянуться, и вот уже снова Новый год с его отвратительной бутафорией. Не только мысль о маленьком черном платье лишила меня рождественского благодушия, но и то, что в этом году я не буду встречать его с Иззи и Джошем. Иззи едет на Новый год к родителям в Марлоу, а Джош сейчас в Шотландии вместе с родственниками своей девушки.
Я иду на шикарную вечеринку для сотрудников телевидения. Если мне не с кем встречать Новый год, я выбираю это. В «Глостер-отеле» в Мейфер сегодня сборище всех самых известных персон телеиндустрии. Мне нужно там быть. Особенно в этом году, когда я так высоко взлетела. Пожалуй, выше, чем когда-либо. Мое шоу среди наших стало притчей во языцех, и с этим невозможно не считаться. И я к этому готова. Думая об этом, я вспоминала последний неинтересный кусок своей жизни. В конце августа у меня был Джо. Потом неудачная попытка с Айвором, она не в счет. Я гоню эти неприятные мысли, успокаивая себя тем, что у меня остается мой успех и этот Новый год, а если добавить к ним свободные нравы нашей телевизионной тусовки, значит, сегодня мне гарантирован отличный секс.
Тестостероном несло еще на входе в вестибюль отеля. Я завелась. Мы пытаемся замаскировать вожделение духами и одеколонами «Кальвин Кляйн», галстуками-бабочками и шикарными платьями, но оно просто витает в воздухе, отравляя атмосферу напряжением. Это волнует. Это радует. Это и есть СЕКСтатическое состояние.
Буквально.
Мои мужчины делятся на две категории: жертвы или партнеры по спортивным играм. Я предпочитаю последних, но тут уж как выйдет. Этого я заметила, когда мы садились за стол. Он сел за соседний. Его костюм сверкает при свете свечей, и у него нет обручального кольца. После осторожных расспросов я узнала, что у него есть постоянная подруга, но сегодня он пришел один. Идеальный вариант – требующий изобретательности, но реальный. Мне нужна только одна ночь, и я не могу тратить много времени на подготовку. Вероятно, у него сейчас трудный период. Как у них у всех. Он будет говорить, что это случилось потому, что его девушка его не понимает. Но, конечно, на самом деле все наоборот.
Обед проходит в ауре смеха и шампанского. Бейл сидит надутый как индюк, но он хоть бы не пытается обнять меня под омелой, как это было однажды с Ди. Мы с Фи и Рики все время смеемся, сплетничаем, подливаем спиртного в воду и демонстрируем свои таланты на танцплощадке. Я так веселюсь, что даже забываю, что хотела с кем-нибудь переспать. Но когда часы пробили полночь, а Фи и Рики пошли обниматься с теми, кто им понравился, я глазами ищу того парня. И он, конечно, не случайно оказывается неподалеку. Он не забыл те горячие взгляды, которые я бросала на него поверх дынных шариков, – он охотно на них отвечал.
