— Да, — сокрушенно подтвердил Рори. — Он старинный мамин друг.
Бэннер кивнула, как если бы подтвердились ее самые худшие подозрения.
— Я так и думала, — сказала она. — Когда он спросил, не позировал ли ты мне для портрета Джентльмена с Юга, он обратился к тебе по имени таким фамильярным тоном, будто привык к этому за многие годы.
— У тебя слишком хорошая память, — жалобно произнес Рори.
— Не жалуюсь, — заявила она, явно гордясь своим преимуществом в этом словесном поединке. Рори вздрогнул уже открыто.
— Бэннер, я, конечно же, должен был обо всем сказать тебе, — продолжал оправдываться он. — И, конечно же, я должен был спросить, могу ли я пригласить Дэвида приехать сюда… Но я боялся, что ты слишком будешь надеяться, поэтому…
— Я буду надеяться?.. — удивилась Бэннер.
— Я хотел сказать… то есть… — Рори чувствовал себя так неловко, как еще никогда в своей жизни, — нельзя надеяться на бесспорный успех твоей выставки, — выдавил он наконец и пояснил:
— Но если это произойдет, если случится так, как мы с Дэвидом предполагаем, ты сможешь сама спасти свою Тару, миледи, — у тебя появится сумма денег, достаточная для того, чтобы возродить Жасминовую усадьбу.
— Надо же, как ты просчитался, — посочувствовала она.
Рори прекрасно понимал, что ему сейчас ни в коем случае нельзя терять спокойствия. А еще он знал, что доброжелательная улыбка Бэннер не предвещает ничего хорошего — в этом он убедился сегодня утром, — и тревожный сигнал отозвался где-то глубоко в его мозгу. Поэтому он, как перед прыжком в воду, набрал в легкие побольше воздуха и попытался как можно доходчивее объяснить ей истинные мотивы своего поступка.
— Бэннер, я люблю тебя, — произнес он медленно и внятно. — И я не могу спокойно наблюдать со стороны за тем, как ты лишаешься своего дома. Даже если он станет моим. Конечно, я понимаю, что получилось так, будто я действую у тебя за спиной. Надо было сразу обо всем сказать тебе. Но я не уверен, что так уж хорошо разбираюсь в искусстве, чтобы взять на себя смелость судить о твоих работах. А вдруг я ошибаюсь? Я ни за что не хотел обнадеживать тебя. Не хотел, чтобы тебя постигло разочарование.
— Понимаю, — тихо ответила Бэннер.
— И веришь мне? — осторожно спросил он.
— Конечно, Рори. — Она улыбнулась. — И тоже люблю тебя.
Он все еще чувствовал сильнейшее напряжение и неуверенность.
— Ты ведь любила меня сегодня утром, однако это не помешало тебе украсть мои вещи, — недоверчиво проговорил он.
Она небрежно махнула рукой.
— Не обращай внимания. Пустяки, — заверила она его.
— Про которые Джейк говорил, что они вполне обычны для женщин из рода Клермонов, — напомнил ей Рори, все еще чувствуя себя неловко.
— А… это он дурачился. Можно сказать, проверял на прочность будущего зятя. Ну и, разумеется, предупреждал тебя о том, с чем, возможно, тебе придется столкнуться, — пояснила она с улыбкой.
Рори, хмурясь, смотрел на нее.
— Я надеюсь, что ты не настолько уж рассердилась, чтобы отказаться выйти за меня замуж? — прямо спросил он.
— Разве я говорила, что рассердилась? — ее голос звучал вполне невинно.
— А тебе вовсе не обязательно говорить об этом. И все же, прошу, ответь на мой вопрос.
— На самом деле, — начала она задумчиво, — я еще не слышала настоящего официального предложения. Позволь тебе напомнить, что до сих пор дело ограничивалось только многочисленными намеками и обещаниями. Помнится, ты даже сказал, что я сама захочу тебя, что, впрочем, и случилось, насколько тебе известно. Но будь я проклята, Рори Стюарт, если сама сделаю тебе предложение.
Рори моргнул. Потом очень решительно и целеустремленно пересек расстояние, разделявшее их, и взял обе ее руки в свои. Он поднес их к губам и, вдруг охрипнув, сказал:
— Согласны ли вы выйти за меня замуж, миледи? Стать моей женой и разделить со мною жизнь? Выйти за меня замуж и позволить мне помочь вам сохранить этот прекрасный дом?
Бэннер высвободила руки и обняла его за талию. Нежно улыбаясь, с сияющими глазами, она ответила:
— Наконец-то я дождалась, что ты спросил меня об этом, любимый.
— Это означает "да"? — прошептал Рори. Бэннер ощутила тепло его дыхания на своих губах.
— Разумеется — "да"! — воскликнула она.
Испытывая огромное облегчение, он привлек ее к себе и нежно поцеловал. Но потом, что-то вдруг вспомнив, он опять весь напрягся.
— Ты не сказала, что прощаешь меня, — с трудом выдавил Рори.
— Да, действительно не сказала, — признала Бэннер.
Рори чуть отодвинулся и сверху посмотрел на нее.
— Бэннер?.. — умоляюще позвал он. Она сосредоточенно водила пальцем по его губам, повторяя их очертания.
— Да, любовь моя? — отрешенно откликнулась она.
— Что у тебя на уме? — осторожно спросил он. С видом оскорбленного достоинства она произнесла:
— Какой же ты все-таки ужасно подозрительный…
— Бэннер… — взмолился он.
— Дорогой, разве похоже, что я сержусь на тебя? — удивилась она.
На мгновение у него перехватило горло от нахлынувшей нежности, но потом он все-таки заставил себя произнести:
— Нет, но вот это-то меня больше всего и беспокоит.
Он посмотрел в зеленые глаза, которые лучились сейчас каким-то новым, непонятным, но очень соблазнительным светом. Стараясь не отвлекаться от темы, Рори с трудом выдавил:
— Джейк говорил, что женщины из рода Клермонов остаются спокойно-вежливыми даже тогда, когда их вывели из себя. Так вот, я хотел бы знать, что ты замышляешь?
— Но, Рори, то, что ты сделал, ты сделал ради меня и ради усадьбы, не так ли? — спросила она.
— Да, но… — сбитый с толку, пробормотал он.
— Но тогда из-за чего же я должна, по-твоему, злиться? — продолжала она.
— Из-за того, что я все это сделал за твоей спиной, — выдавил он с трудом.
— Лучше бы ты мне об этом не напоминал, — бросила она.
Он поднял глаза к потолку, словно оттуда ждал помощи.
— Ну, вот теперь-то я уж точно сижу на бочке с порохом, — обреченно прошептал он. Бэннер, смеясь, отступила на шаг.
— По-моему, мы собирались покататься… — напомнила она ему.
Рори было согласился, но потом, не будучи до конца уверенным в том, что она действительно согласилась выйти за него замуж, предложил:
— А давай-ка вместо этого поедем в Чарлстон и выберем тебе кольцо. Как ты на это смотришь?
— Чтобы все видели, да? — поддразнила она.
— Не вредничайте. Я намерен жениться на вас, миледи, что бы вы там ни говорили. И готов сидеть на бочке с порохом столько, сколько нужно.
Она повернулась, чтобы открыть дверь, но вдруг засмеялась.
— Я, пожалуй, взорву ее, когда у нас с тобой будет медовый месяц! весело пообещала она.
— Ты не посмеешь! — закричал он, с опозданием вспомнив, что самое последнее дело — запрещать ей что-либо. Он торопливо вышел вслед за ней из библиотеки и, когда они уже подошли к входной двери, поймал ее за руку и обеспокоенно спросил:
— Ты не станешь этого делать, да?
— Ты боишься, что я стану прибегать к уловкам типа: "Извини, дорогой, у меня страшно болит голова"? — Она смотрела на него с улыбкой, но говорила очень серьезно:
— Одно обещание я могу дать тебе прямо сейчас, Рори. Я никогда не буду использовать секс ни как оружие, ни как поощрение. Это значило бы — предать все те чувства, которые мы испытываем друг к другу. Я никогда не сделаю этого.
— Я тоже, — мягко пообещал он. Их пальцы переплелись. — А теперь поедем выбирать кольцо, миледи.
***
На полпути к Чарлстону Рори вдруг вспомнил, что у нее все еще есть повод разозлиться — и что все ее предки по женской линии обладали недюжинными талантами в придумывании изощренных наказаний, — но у него не хватило духа затронуть эту тему еще раз.
***
Они провели весь день в Чарлстоне и вернулись только к ужину. Джейк был счастлив, когда увидел безупречный по чистоте овальный бриллиант, украшавший левую руку его внучки.
— Мы должны устроить праздник по случаю помолвки, — радостно объявил он.
— Только после выставки, Джейк, — твердо ответила Бэннер. — Я могу выдержать только одно потрясение за один раз.
— Большое спасибо, — сказал ей Рори.
— Не стоит благодарности. — Бэннер одарила его лучезарной улыбкой.
После обеда Бэннер оставила Рори и Джейка в библиотеке со стаканчиками бренди в руках, объяснив, что должна еще собрать и приготовить кое-какие вещи, коль вся семья собирается через несколько дней поехать в Нью-Йорк. Рори же воспользовался возможностью поговорить с Джейком один на один и попросить совета у человека, имеющего большой опыт общения с женщинами из рода Клермонов.
Он объяснил Джейку, почему пошел на такую хитрость, хотя понимал, что старик скорее всего сам догадался обо всем. Закончил же Рори словами:
