настолько прочно поселилась в ней, что она не обращала внимания на хмурое лицо спутника и косые взгляды, которые он время от времени бросал на нее. Когда машина вырвалась из городских теснин на простор шоссе, Рита сделала музыку в салоне громче и с наслаждением откинулась на спинку сиденья.
– Сияешь? – услышала она недружелюбный голос. – Добилась все-таки своего? Еще одного вписала в список?
Рита только засмеялась в ответ. Сейчас ее никто не мог обидеть.
– Ты-то чего распереживался? – примирительно спросила она, видя, что Кузьма не отстанет. – Что такого случилось? В первый раз изменил жене? А я так думаю, что не изменил. Это ты не меня, а ее обнимал сегодня ночью.
– В первый раз – может быть, и так, – вздохнул Кузьма, и лицо его смягчилось. – Но потом, когда мы перебрались в твою постель, чтобы диван не скрипел…
– Да уж! – засмеялась Рита, вспоминая. – Все равно она сама виновата, раз на такое долгое время оставила мужика. А он истосковался!.. У меня до сих пор все болит внутри, – пожаловалась она, хотя по ее лицу было видно, что если и в самом деле болит, то она не слишком по этому поводу переживает.
– Ты тоже хороша! – заметил в ответ Кузьма. – Зачем было так остервенело целоваться?! У меня губы сейчас, словно сливы!
– А это вам наш подарок! – вновь засмеялась Рита. – На долгую и добрую память.
Кузьма только вздохнул.
Рита достала из кармана пачку «Вог». Кузьма покосился, и она поняла, что ему тоже хочется закурить (утром он не успел), а набивать трубку за рулем несподручно. Она молча достала сигарету, прикурила и подала ему. Он благодарно кивнул.
– Скажи, пожалуйста, – спросил он, когда она тоже задымила. – Со мной все ясно: остался без жены, истосковался, как ты верно заметила. Мужик. А тебе зачем? Я ведь и так тебя с собой брал. Ну и… Не звезда, не великий писатель, не мачо…
– Зато большой специалист в области любви, – отпарировала Рита. – Ты мне вчера так долго и горячо рассказывал, как любишь свою жену, что я решила попробовать: как это, когда мужик любит?
– Ну и как? – спросил Кузьма, и Рита вновь заметила в его глазах знакомые смешинки. – Есть разница?
– Еще какая!
Он расхохотался.
– То-то вся прямо светишься. Счастлива, что подтвердила теорию практикой.
Она тоже рассмеялась. Обстановка в салоне заметно потеплела, и Рита была рада этому.
– А куда твои уехали? – спросила она, когда оба успокоились. – Вчера ты только обмолвился. Далеко?
– В Кельн. Европу смотреть. У Вики каникулы, я ей давно обещал. Сам собрался, но потом передумал… Дела были.
– Ясно, какие тут у вас дела! – пропела Рита и поспешила загладить бестактность: – Не обижайся. Это я от зависти: я на свои деньги по европам ездить не могу. Хорошо платят главному редактору?
– Не сказал бы! – хмыкнул Кузьма. – Это жена зарабатывает.
– Но ты же говорил, она… бухгалтер. Или как?
– Экономист. По образованию. А по должности – вице-директор филиала фирмы «Хохен верке».
– Ого! – присвистнула Рита. – Той самой?
– Той самой.
– И как это ей удалось?
– Я устроил.
– Да ну? – искренне удивилась Рита.
– Я, – подтвердил Кузьма. – Когда они еще представительство у нас открывали, поговорил на презентации с их главным. Я его немного знал – приходилось брать интервью. Попросил принять ее, испытать… Она тогда копейки получала на своем заводе. Ну, а она им с первого раза так понравилась, что и испытывать не стали. Взяли на рядовую должность, но я же тебе рассказывал, какая она упорная. Через год свободно говорила и читала по-немецки (английский она и до этого знала), еще через два стала вторым человеком в филиале. Была бы и первым, но в первых у них всегда немец, черт бы их всех побрал!
– За что ты их так? – не поняла Рита.
– Есть за что… – Кузьма помолчал. – Например, ты думаешь: иностранная фирма… миллионы сотрудникам платит… Это же немцы – если можно много не платить, то никогда и не станут.
– Не думала, что ты такой меркантильный, – удивилась Рита.
– Я не меркантильный, я злобный, – сердито отозвался Кузьма. – И очень-очень. Я за эти семь лет был и папой, и мамой, и домработницей, и поваром. У себя немец минуты лишней работать не станет, а как нашему и здесь – только давай. «Гут арбайтен, Маша, гут». Эта и рада стараться. В шесть встает, в десять приходит. И по выходным… Дочка выросла – она и не видела. Ради чего?
– Ради денег, наверное.
– Были бы там деньги! Ну, ремонт в квартире сделали, поменяли мебель, купили бытовую технику. Ради этого все? Еще я свою «копейку», что от отца досталась, поменял…
– И на что? – оживилась Рита, обрадовавшись возможности переменить тему – Кузьму явно разбирало. – Небось, врал, что моя машина лучше.
– Врал, – честно признался Кузьма. – Хотя это – как посмотреть. У меня «бээмвэ» была, тройка, мотор два литра. Старенькая, твоя куда моложе, но я ее довел до ума… Дорогу держала крепко, повороты проходила, как по рельсам, любой подъем брала сходу… Классная была машина.
– Почему была?
– Продал. Деньги были нужны.
Лицо Риты исказила гримаса недоумения.
– Ты же была у меня в офисе, видела ремонт, – пояснил Кузьма, – на него деньги и ушли.
– А разве не за государственный счет? – изумилась Рита.
– У них выпросишь! – хмыкнул Кузьма. – Спасибо, что хоть помещение предоставили. Технику и мебель нам по гранту немцы купили: для развития современной экономической мысли в слаборазвитой стране. А остальное пришлось самому.
– А жена денег не отжалела? – сощурилась Рита.
– Я у нее не просил, – нахмурился Кузьма. – Хватит того, что она меня главным сделала.
– У вас тут, как я посмотрю, сплошной семейный подряд! – всплеснула руками Рита. – Ты брату – бизнес, он тебе – информацию, ты жену – на работу, она тебе – должность. Чем больше я про вас, Телюков, узнаю, тем больше тайн впереди. Что еще новенького расскажете?
– Ничего! – буркнул Кузьма.
– Не дуйся! – она ласково погладила его по руке. – Это я от восхищения. В самом деле: никогда ничего подобного не слышала. То, что ты ее на работу устроил, – это понятно. Но как она тебя – главным редактором?
– Да все через немцев. На какой-то тусовке узнала, что есть проект создать у нас современный экономический журнал. Грант от правительства Германии, обязательное условие – участие нашего правительства. Фифти-фифти. Она – ко мне, а я вспомнил, что есть у нас этакий гиблый журнальчик. Связи остались, сходил к вице-премьеру. Они и рады были: не знали, что с этой бедой делать. Конченый был журнал: главный редактор – алкоголик, зам – тоже, они даже никому в редакции заявление на отпуск
