жандармами.
Путаница на первых страницах военной биографии
Наша героиня пишет в своих воспоминаниях о том, что зачислили её в 9-ю сотню. Но казачьи полки были обычно шестисотенного состава и крайне редко – восьмисотенного. Упоминаний о 9-й сотне в казачьих войсках того времени на Кавказском фронте в литературе и документах не встречается.
Удивительно, но в воспоминаниях А. Т. Пальшиной о службе у казаков нет ни одного упоминания о её командирах и сослуживцах. Даже своего благодетеля-хорунжего она не назвала. К тому же сомнительно, чтобы её, даже приняв за мужчину, приняли добровольцем в казачью часть, которая обычно формировалась исключительно из казаков-станичников. Её сразу же разоблачили бы, поскольку катание в детстве на лошади не могло сравниться с навыками и умениями верховой езды казака, который с детства был приучен к седлу и специально готовился под руководством персонально назначенного казака-ветерана к будущей военной службе. Возможно, за давностью лет что-то стёрлось в её памяти, а где-то просто вкралась неточность. Было бы, на наш взгляд, правильным устранить все сомнения и разночтения в биографии женщины-воина.
Здесь надо упомянуть и то, что конные казачьи полки в зимних условиях в горах в боях использовались с осторожностью. Узкие горные дороги из камней, покрытых снегом и льдом, таили большую опасность как для лошади, так и для всадника. Поэтому в военной литературе и в воспоминаниях участников боев того периода войны на Кавказском фронте чаще упоминаются кубанские пластунские бригады, которые блестяще проявили себя в схватках с турками.
То, что на фотографии погоны у неё обшиты перевитым шнуром, говорит о том, что поступила она на службу в качестве добровольца. Можно примерно определить, что это фото было сделано в 1916 году или даже позднее. Однако в силу существовавших в те годы порядка и правил, она не могла стать вольноопределяющимся. Её путь – только в охотники, где были не такие строгие требования к образовательному цензу при поступлении на службу. А добровольческий витой шнур на погоны охотников был введён лишь в 1916 году.
Другие вопросы по поступлению и началу военной службы Антонины Пальшиной тоже ждут своих ответов. Помимо отсутствия ясности с её личными документами, а по устным прошениям добровольцев в армию не принимали, требует уточнения вопрос о её возрасте. Согласно новому положению, утверждённому 23 июля 1914 года, для добровольного поступления на военную службу был необходим возраст не менее 18 лет. Ей на ту пору даже лет для службы не хватало.
Не вполне понятно, например, зачем надо было продавать свою одежду и украшения для того, чтобы купить поношенную солдатскую форму и лошадь. Хотя избавиться от обременительного для военного человека имущества и ценностей – шаг вполне понятный и разумный. Не тащить же ей было весь скарб в казарму! В некоторых публикациях отмечается, что она продала шубу, шляпу и золотые кольца. Интересно, откуда всё это добро могло у неё появиться за столь короткий срок пребывания в Баку? В других статьях указывается, что ей хозяйка неожиданно заплатила жалованье за месяц вперед. Где правда, а где выдумка – попробуй теперь разбери.
Интересен сам факт приобретения лошади на рынке. Каким образом и у какого солдата она могла купить лошадь? Разве что у казака, поскольку она была, как правило, его собственностью наряду с седлом, снаряжением и оружием. Кстати, хороший строевой конь стоил тогда примерно 300 рублей. Она же вспоминала, что купила коня за 15 рублей у раненого солдата. Думается, что вряд ли она в то время располагала даже такой суммой денег. К тому же конь нуждался в корме и уходе. Да и одиночный верховой солдат без оружия больше бы привлекал к себе внимание окружающих. В общем, этот эпизод начала её военной службы нуждается в уточнении и документальном подтверждении.
Упоминается, что она всё-таки пробралась на Турецкий фронт. Да, на бытовом уровне такое название употреблялось, хотя официально это был Кавказский фронт. Надо отметить, что в последних числах октября 1914 года турецкие военные корабли при поддержке кораблей германского флота обстреляли Одессу, Новороссийск, Севастополь, Феодосию, Керчь и некоторые другие портовые города Российской империи. В ответ Россия, даже без согласования с союзниками по Антанте, 2 ноября объявила войну Османской империи. Иными словами, описываемые Пальшиной события, связанные с её перемещением в сторону фронта, относятся, по нашим расчетам, не ранее чем к первой половине ноября 1914 года. Из текста воспоминаний Антонины Тихоновны получается, что в начавшейся 9 (22) декабря 1914 года Сарыкамышской операции она участия не принимала. Судя по всему, в это время она была в пути в направлении Баку или уже была задержана жандармами на неназванной ею станции для установления личности и разбирательства в связи с отсутствием каких-либо документов.
В воспоминаниях Антонины Тихоновны, относящихся к началу её военной службы, не приводится каких-либо дат, фамилий, названий населённых пунктов, где шли бои с её участием. Упомянутая крепость Гасан-кала (так правильно она называлась) в боях у которой, с её слов, она была ранена и потеряла коня Орлика, действительно входила в систему укреплений турецкого Эрзурума. Но бои за названную крепость были значительно позже. Сама крепость была захвачена русскими войсками лишь в начале января 1916 года. Но это вовсе не свидетельствует о том, что доброволица что-то исказила в своих воспоминаниях. Дело в том, что крепость Гасан-кала контролировала дорогу среди гор на ближних подступах к городу-крепости Эрзурум, который находился примерно в 100 верстах от границ России. Поэтому русские войска в ходе Сарыкамышской операции были нацелены на захват основных крепостей и точек сопротивления турок в укрепрайоне Эрзурума. С учетом того, что на этом направлении русские войска продвинулись более чем на 25 вёрст, то и бои в направлении Гасан-калы были вполне возможны. Однако до самой крепости Гасан-кала русские войска в описываемый период не дошли. До неё оставалось примерно 70–75 вёрст. На картах боевых действий того периода войны хорошо видно, что всё время до начала 1916 года крепость Гасан-кала и прилегающие к ней территории находились в глубине турецкой обороны.
Вызывает вопросы её упоминание о том, что, опасаясь разоблачения, она решила перебраться на австрийский фронт. Надо сказать, что это путь совсем не близкий, а в условиях войны такой шаг был бы расценен как дезертирство с Кавказского фронта со всеми вытекающими последствиями в обстановке военного времени.
Сверяя события и факты
Кстати, и с началом службы известной героини в армии под мужским именем тоже есть неясности. На некоторые из них ранее уже обращалось внимание.
