Легкий, недовольный шум. Но возражений не было — среди сидящих здесь не водилось дураков и безумцев.
— А можно понять замыслы врага — и убить их.
— Уверен ли ты, что понял? — раздался тихий голос, при звуке которого Ритор вздрогнул. Кан-неудачник, так и не ставший хорошим магом, но прославившийся как лучший травник Воздушных, смотрел ему в глаза.
— Да, брат, — тихо сказал Ритор. — Да.
— Значит, мой сын не останется неотмщенным?
Ритор лишь кивнул.
У него не хватило духу пообещать это вслух — ибо он не знал, станут ли его слова правдой.
* * *
Виктор открыл глаза, когда утреннюю тишину разорвал чей-то гневный вопль. Шумели во дворе.
— Чтоб у тебя отсохли руки! Да ударит тебя током! Пусть сумасшедший маг превратит тебя в вонючую жабу!
Затейливость проклятий лишила Виктора возможности хоть на пару минут, хоть со сна, не раскрывая глаз, ощутить себя дома. Нет. Он по-прежнему тут, в сумасшедшем Срединном Мире, где бродят в ночи неупокоившиеся за столетия мертвецы, улицы освещены электричеством, а эльфы выполняют функцию охранников при гостинице. В мире, где даже сны стали не то волшебной сказкой, не то реальным кошмаром…
Комната была уютной, но небольшой. Вряд ли это лучший номер гостиницы, как клялся вчера рыжий паренек. Виктор глянул на кровать у другой стены — там никого не было. Покрывало аккуратно заправлено, за дверью ванной — тишина. Тому, что Тэль куда-то отошла, Виктор был даже рад. Встал, прежде чем одеться, выглянул в окно.
— Кто же так точит мечи? Кто, я тебя спрашиваю?
Во внутреннем дворике гостиницы, где был разбит небольшой палисадник, юная хозяйка ресторана распекала пожилого мужчину, годившегося ей если не в деды, то в отцы. Тот и не думал оправдываться — словно признавал свою вину.
— Это — меч? Это — столовый ножик! — Рада легко вскинула над головой и ткнула под самый нос мужчине солидных размеров клинок. — Смотри…
Без всякого усилия девушка крутанула мечом и отсекла ветку с ни в чем не повинного дерева. А ветка была толщиной в руку…
— Ну? — Воткнув клинок в землю, Рада подняла сук, продемонстрировала мужчине сруб. — И это — эльфийская заточка?
— Нет… — неожиданно признал мужчина, нервно вытирая руки о кожаные штаны. — Ваша милость…
— Я тебе не ваша милость!
— Хозяйка, бес попутал… Исправлю…
— Как исправишь? Совсем клинок погубить хочешь? Память пропил, эльфийскую заточку с косым отвесом перепутать! Да чтоб ты под паровоз попал!
Виктор вздрогнул. И тут, словно подтверждая слова Рады, в воздухе разнесся долгий, тягучий гудок.
Совершенно остолбенев, Виктор поднял глаза. И увидел, что вдали, за забором, огораживающим палисадник, за домиками, за низким длинным строением, напоминающим… вокзал, блестят на солнце стальные нити рельсов.
— Господи… — выдохнул Виктор, вложив в слово, за отсутствием веры, весь отпущенный на сегодняшний день запас удивления.
По рельсам мчался поезд. Впереди — огромный, чудовищно несуразный паровоз с исполинским котлом из начищенной меди, в котором отражалось встающее солнце, с клубами черного дыма из четырех труб, водруженных за котлом, с тремя открытыми платформами, на которых были навалены черные холмики угля, с пятью или шестью вагонами — длинными, деревянными, раскрашенными каждый в свой цвет.
Поезд дал еще гудок и начал медленно сбавлять ход. Дым из труб повалил при этом еще гуще.
— Путь, — сказал Виктор. — Путь? Тэль!
Он обернулся, но Тэль в комнате, конечно, не было.
— Доброе утро! — окликнула его снизу Рада.
Виктор до пояса высунулся в окно:
— Доброе утро! Рада, что это?
Оставленный в покое мужчина вытащил из земли злополучный меч и с убитым видом уставился на лезвие.
— Это?
— Ну… — он замялся. — Поезд…
— Поезд. Это поезд. — Рада засмеялась. — Спускайтесь, я обещала угостить вас «Кипучим днем».
— Спасибо.
Виктор счел за благо скрыться из окна, прежде чем девушка окончательно не приняла его за идиота. Или уже поздно?
— Нет, Тэль, хватит, — бормотал он, одеваясь.
Зашел в ванную — вполне приличную, там был и нормальный… хм, унитаз, и ванна, и даже горячая вода. Правда, шла она с легкой ржой, но такое случалось и у него дома. В мире Изнанки.
Решительным шагом Виктор двинулся к двери. Побаловались — и хватит. Хорошо, он во все верит, он все принимает как должное, он даже не сердится. Но теперь пришло время уходить. Место здесь вполне тихое и мирное, девочка не пропадет… ха, такая нигде не пропадет. Ни на ночной московской улице, ни за Серым Пределом.
Он запер дверь, сбежал вниз по лестнице. Рыжего парня за столом не было, теперь там сидел лишь эльф.
— Милейший! — переходя на невыносимо фальшивый, «средневековый», тон, но не в силах ничего с этим поделать, воскликнул Виктор. — Не покажите ли, куда пошла моя юная спутница? Или, возможно, позовете ее сюда?
Эльф смерил его взглядом прозрачных, медово-желтых глаз. Мелодично ответил:
— Разумеется нет… милейший.
— А почему, собственно?
— Подойдите ко мне.
Не отрывая взгляда от лежащего на столе лука, Виктор подошел к охраннику. И замер, чувствуя, как заливает лицо краска стыда.
У сидящего за столом эльфа не было ног. Брюки из зеленого шелка кончались чуть ниже колен.
— Мне было бы затруднительно позвать вашу юную спутницу, — продолжал эльф. — Она вышла из гостиницы минут двадцать назад.
— Простите… — прошептал Виктор.
— Перед уходом девушка отдала ключи, — не обращая внимания на извинения, продолжал эльф. — Она сказала, что собирается уехать на утреннем поезде. Полагаю, что я догнать ее никак не успею.
Тишину разорвал двойной гудок. Эльф поморщился, словно даже смягченный стенами звук был ему невыразимо противен:
— А теперь, полагаю, догнать ее не сумеете и вы.
Прошло несколько секунд, прежде чем Виктор осмыслил случившееся.
— Тэль уехала?
— Если вашу спутницу зовут Тэль — да. Конечно, она могла передумать… — Эльф подпер подбородок точеными пальцами. — Но у меня сложилось впечатление, что у нее слова не расходятся с делом.
Виктор, словно оглушенный, шагнул к двери.
— На вашем месте я бы позавтракал, — окликнул его эльф. — Посидел минут десять с кружкой эля. И только потом начинал суетиться. Кстати, если воспользуетесь моим советом, то попросите Раду подать завтрак и мне.
— Я… я попрошу. — Виктор посмотрел в лицо эльфа. Не презрительное, не насмешливое — просто чужое. — Как вас зовут? Дерси?
— Для людей — да.
— Дерси, ночью мне показалось, что ваш товарищ узнал девочку…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
