Разведка не вскрыла всей системы огня противника. После артподготовки и ударов авиации искусно замаскированные пулеметные гнезда и противотанковые пушки нанесли своим огнем ощутимые потери нашим войскам, в том числе инженерным. Повторная атака не дала результата, но высота должна быть взята во что бы то ни стало. Без этого дальнейшее развитие наступления становилось проблематичным.
Утром следующего дня во время доклада командующему фронтом В. Д. Соколовскому начальник инженерных войск услышал его размышления, а точнее сказать – указания: «С наступлением у нас что-то не клеится. Вот уже второй день идет упорный бой, а результаты совсем мизерные. Наткнулись на высоту 233, 3 и сели, как на пень. Снаряды расходуем, людей теряем, но успеха пока нет...
Не смогли бы вы с вашей штурмовой бригадой помочь пехоте овладеть этой высотой? Ведь она закрывает нам единственную дорогу через заболоченную долину. Ребята, как я знаю, в бригаде все молодые, боевые. Может, они сумеют столкнуть фашистов с этого рубежа?»
Далее Иван Павлович Галицкий вспоминает: «Прямо из кабинета командующего я отправился в штаб 1-й штурмовой бригады. Правильное ли я принял решение? Мы – саперы, и, формально подходя, использовать нас как пехоту не полагается. Но здесь формально подходить нельзя. Личный состав бригады – это особые саперы, штурмовики с пуленепробиваемыми жилетами, в стальных касках, все вооружены автоматами. Они предназначены для боя совместно с пехотой и артиллерией. И в самом тесном взаимодействии с ними должны участвовать в прорыве обороны: в уничтожении дотов, дзотов, пулеметных гнезд и НП противника. А потом, можем мы быть бесстрастными наблюдателями, когда под угрозой срыва начавшееся наступление войск на этом участке? Да и просьба командующего – приказ».
Конечно, личный состав бригады – рослые и сильные саперы-штурмовики, стать которых не портили даже неудобные стальные нагрудники, – выглядел весьма и весьма внушительно.
Суть решения заключалась в том, чтобы, пользуясь сумерками, внезапной лобовой безостановочной атакой занять высоту 233, 3 закрепиться на ее обратном скате и удержаться до смены стрелковыми подразделениями.
Атака началась 9 августа с артиллерийской подготовки. Сотни снарядов обрушились на высоту, и ответный огонь противника немного ослаб. Саперы-штурмовики увеличили темп атаки, и, к большому удивлению противника, их цепи почти не редели. К 22 часам 15 минутам штурмующие достигли вершины высоты.
Завязалась жестокая рукопашная схватка, в которой безудержная удаль русского солдата вряд ли найдет себе равных. Когда не хватало патронов, шли в дело приклады и финские ножи[98].
В 23 часа 50 минут высота полностью стала нашей. После этого противник четырежды ее атаковал и столько же раз откатывался назад. Саперы-штурмовики высоту не отдали.
Потери штурмовиков за период атаки и захвата высоты составили: убитыми – 2 человека, ранеными – 19 и пропавшими без вести – 4 человека. Значительно больше потерь было при активной обороне высоты после овладения ею, когда достигнутый саперами успех не был поддержан и своевременно развит пехотой. Всего за атаку и свыше 12 часов обороны на высоте саперы-штурмовики потеряли убитыми 15 человек, 72 ранеными и 16 – пропавшими без вести[99].
Эти потери были вызваны, главным образом, попаданиями в голову или конечности, не защищенные стальными нагрудниками.
Уже первые бои показали, что применение стальных нагрудников в целом себя оправдало. Пленные выражали удивление действиями бронированной пехоты, – так они называли саперов-штурмовиков и передавали об имеющемся приказе своего командования стрелять в эту «пехоту», целясь в голову или конечности либо бронебойными пулями из ПТР. Этот приказ, несомненно, был вызван тем, что огонь автоматов почти не приносил урона атакующим. Был случай, когда у одного из бойцов, столкнувшегося в траншее с немецким офицером, отказал автомат. Воспользовавшись этим, офицер почти в упор разрядил свой пистолет в грудь сапера, но был весьма удивлен «живучестью» русского. Тем временем, придя в себя от сильных ударов пуль по нагруднику, боец ударом приклада по голове прикончил немца[100].
В приказе инженерным войскам Западного фронта о захвате высоты 233, 3 говорилось: «В этом бою саперы показали пример высокого героизма, преданность Родине, выразили всю ненависть к подлому и гнусному врагу.
Саперы показали, что они с успехом могут сменить мину на винтовку и жестоко разить врага штыком.
Подвиг саперов 1-го штурмового инженерно-саперного батальона войдет в историю инженерных войск Красной Армии... как пример беспредельного превосходства советского солдата над гнусными гитлеровцами».
Показательными для боевого применения бригад были действия 1-й комсомольской шисбр в районе высоты 244, 3.
С разрешения Ставки командование фронта перенесло направление главного удара с рославльского, где немцы оказывали сильное сопротивление, на ельнинско-смоленское. В период с 20 по 27 августа была произведена скрытая перегруппировка войск на новое направление. На этот раз 1-я комсомольская шисбр была придана 21-й армии, а 3-я шисбр – 10-й армии.
Во время доклада плана распределения инженерных частей на Ельнинско-Дорогобужскую операцию командующий фронтом высказал обеспокоенность нахождением опорного пункта на высоте 244, 3, восточнее Матвеевщины. Но решение уже принимал без размышлений. Боевая задача 1-й комсомольской шисбр состояла в том, чтобы овладеть высотой 244, 3.
Получив приказ на штурм высоты, командир бригады назначил для выполнения этой задачи 3-й штурмовой инженерно-саперный батальон. 25 августа командир батальона провел разведку высоты. В ходе разведки командиры уточнили рельеф переднего края обороны противника, его огневые точки, минные поля, продумали и согласовали, какие задачи будет решать каждое подразделение.
В батальоне к началу штурма была проведена большая подготовительная работа. Состоялись совещания и собрания, встречи с командованием бригады. Участники штурма высоты 233, 3 поделились своим опытом, дали ценные советы,
В ночь на 28 августа батальон занял исходное положение. 1-я рота наступала на левом фланге, 2-я – на правом, а 3-я – в центре уступом назад. Она должна была атаковать противника с фронта в тот момент, когда две другие роты овладеют скатами высоты на флангах. Замысел командира батальона удался полностью. В 9 часов 25 минут после артиллерийской подготовки начался штурм опорного пункта на высоте 244, 3, а уже через 10 минут саперы-штурмовики заняли ее. Смелыми, дружными согласованными действиями они сломили сопротивление противника, обратив его в бегство. Преследуя противника, саперы с ходу заняли населенный пункт Матвеевщина, затем Борок, Сычево и Колодезь. На этом рубеже они остановились. Как было условленно, их сменили подразделения 21-й и 10-й гвардейской армий.
В 15 часов 15 минут по приказанию командира бригады батальон был выведен в резерв. Он полностью выполнил свою задачу и добился больших успехов. Саперы-штурмовики уничтожили более 400 немцев и взяли в плен 52 солдата и офицера, захватили 14 шестиствольных минометов, 6 противотанковых орудий, 5 станковых и 11 крупнокалиберных пулеметов, 1 рацию, штабные документы разбитой части 262-й пехотной дивизии, 4 штабных и 8 грузовых автомобилей, 1 вездеход и склад боеприпасов.
Один из сопровождавших Н. Н. Воронова офицеров, наблюдавший действия штурмовиков, докладывал ему как представителю Ставки Верховного Главнокомандования: «Саперы штурмовали высоту 244, 3. По команде «В атаку, вперед!» все подразделения как один человек мгновенно выскочили из траншей и во весь рост, соблюдая равнение, с криком «ура» ринулись на врага. Саперы шли в атаку как настоящая гвардия. Картина потрясающая! Я буквально не успел глазом моргнуть, как высота была уже занята и они скрылись за обратным скатом вершины. Откровенно говоря, такой атаки я нигде не наблюдал. Это подлинные герои!»
Так впервые противник познакомился с ударной «панцирной пехотой» – саперами-штурмовиками.
Бригада стала называться Смоленской, погибшие и многие из живых были награждены государственными наградами.
Вероятно, командующий Западным фронтом В. Д. Соколовский был прав, посылая саперов на штурм высот как пехоту своего фронта. Хотя 1-я комсомольская шисбр – инженерное соединение РГК, а не фронта.
Но это было не последнее использование частей бригады как стрелковых подразделений. Характерен в этом отношении неудачный штурм высоты 191, 6 у станции Киреево в ноябре 1943 года[101].
Оборонительная полоса противника состояла из трех линий траншей с наличием наспех сооруженных огневых точек и блиндажей. Перед первой траншеей проходил замаскированный противотанковый ров, прикрывавшийся противотанковыми и противопехотными минными полями и проволочными заграждениями. Кроме того, шоссе и железная дорога были прикрыты надолбами. На правом фланге оборонительная полоса противника упиралась в речку, а слева – в труднопроходимое болото.
