ближайшее время прекратит им быть, что не особенно важно.
— Кому-то за это придется ответить, — пробормотал Карл.
И я с ним был согласен. Когда рушились основы, всегда находился тот, на кого вешали вину за изменившийся миропорядок. Другое дело, с какой стороны это подавали — как несомненное добро или неизбежное зло.
Глава 13
Вдох-выдох.
Мышцы работают легко и ритмично, песок под ногами проваливается, создавая дополнительную нагрузку. Дыхание ровное, глубокое — то, что нужно для равномерного бега.
Утренняя пробежка по пляжу. На мне лишь штаны и ботинки с высокой шнуровкой в стиле «милитари» из армейских запасов. Ожидаемо, учитывая жизнь в лагере, полным профессиональных наемников.
Солнце печет, в этом климатическом поясе раннее утро не помеха для начала жары, пока еще медленно разгорающейся, но уже весьма ощутимой на обнаженных плечах.
Вдох-выдох.
Резкая остановка, бой с тенью для отработки связки ударов. Тут же без паузы рухнуть вперед, успев в последний момент подставить руки. Дальше резкие отжимания. Снова контроль дыхания, на вдох — расслабление, на выдох — нагрузка.
Вдох-выдох.
После пресс, затем приседания. Все быстро, но равномерно, без усилий, но с максимальной нагрузкой, чтобы каждая мышца хорошо потрудилась. Три подхода по тридцать раз. Короткая остановка выровнять дыхание и снова бег. По берегу, по проваливающемуся песку, не обращая внимание на тяжесть армейских ботинок.
Тело блестит от пота, но налетающий бриз освежает, заодно сгоняя жар излишне усердного солнца. Ветер солоноватый на вкус, но это даже в плюс.
Вдали показались палатки. Часть солдат разместилась на берегу, рядом с выгруженным оборудованием, несмотря на уязвимое положение для атаки со стороны моря.
Рядом с лагерем останавливаюсь, и делаю еще один комплекс упражнений, на этот раз прорабатывая другую группу мышц. Кое-кто из наемников замечает и начинает наблюдать. В основном с одобрением, но большинство с интересом.
Вдох-выдох.
В лагерь захожу неспешным шагом. Первое на что обращает внимание — развалины у куска железной дороги, оставшейся с времен, когда продукцию химкомбината вывозили к причалу (тоже порядком разрушенному). На обломках вывешен штандарт клана Мещерских — полотнище с изображением герба. Когтистая лапа, сжимающая шар солнца — даже отсюда выглядит зловещей и мрачной. Но большинству солдат удачи нравится, ни одного косого взгляда, лишь одобрение.
Спорная идея Карла обозначить герб, не представляю, где он его нашел. Видимо заказал через сеть. Учитывая уровень развития 3D-печати, умеющее создавать сложные биологический объекты вроде внутренних человеческих органов, изготовить кусок ткани с изображение не должно составить проблем.
Хотя изюминка не в полотнище, а в том, что ко всему прочему, его искусственно «состарили», сделав похожим на древний штандарт. По краям виднелись обугленные проплешины, словно знамя обожгло настоящим огнем. Полный эффект старинной реликвии, вытащенной из запасников рода.
— Право на герб — право на власть, — вполголоса произнес я древнюю формулу и добавил уже свое: — Но право еще надо доказать, а власть суметь удержать.
Демонстрация штандарта — четкий знак для знающего человека, посыл и напоминание — земля теперь находится под дланью рода Мещерских. Есть огромная разница между флагом обычного отряда наемников (которых могло быть огромное количество), и признанным символом настоящего аристократического рода. С историей, с наличием живого представителя, имеющего статус официального наследника.
Это жест. И угроза одновременно. И напоминание всем: не влезай — убьет.
Теперь любое покушение на эти земли можно считать нападением на меня, со всеми вытекающими последствиями. А значит защищаться можно используя все, вплоть до любого мощного оружия. Ограничений нет. Так гласил древний закон. Владение неприступно. Мой дом — моя крепость. Выражение возникло не на пустом месте. Предки хорошо понимали, что такое родовое владение. И защищали свое право с неукротимым упорством.
— Ваша светлость, не желаете позавтракать? — спросил один из солдат, выполняющий роль повара, когда проходил мимо.
В основном в лагере питались полевыми пайками, но уже из ближайшей деревни потянулись жители, желая сбыть продукты неожиданно появившимся солдатам. Спонтанная торговля позволила разжиться свежим мясом, овощами и фруктами. Неплохо на фоне надоевших пищевых наборов.
— Это мясо? — я пригляделся к костру. И как у него хватило терпения разводить огонь в такую жару.
— Да, милорд, старинный рецепт, передававшийся в моей семье через поколения, — молодой солдат широко улыбнулся, на загорелом лице ярко сверкнули белые зубы. — Запечь мясо на углях с травами и специями.
Мазнув взглядом по нескольким шматам мяса, и оценив волнующий аромат с тонким вкраплением острых специй, я в сомнении покачал головой. Тяжеловато для завтрака.
— Может быть вечером, — я кивнул молодому наемнику и продолжил путь.
Попадавшиеся навстречу солдаты быстро приветствовали меня, но без особого подобострастия. Я не первый их знатный наниматель и скорее всего не последний. Карлу удалось подобрать хороших профессионалов, знавших себя цену, но при этом без излишнего самомнения. Нужные качества, чтобы выживать, а главное побеждать.
Такие не побегут в страхе, но и не полезут на рожон, изображая героев. Такие будут выполнять поставленный приказ. Скажут стоять — будут стоять. Скажут отступать — отступят. Четко, без паники, выполняя давно привычную работу.
Разного происхождения, вероисповедания, национальности, возраста. Начиная от двадцатилетних юнцов с глазами стариков из местных, успевших побывать в стольких боях, что не каждому ветерану из метрополий снилось, и заканчивая теми самими ветеранами из регулярных частей, отставников, решивших сменить службу на «частный сектор».
Умелые, тренированные, хорошо оснащенные — настоящие псы войны.
— Доброе утро, ваша светлость, — у навеса, где я обычно проводил время, меня встречал Карл. Свежевыбритый и подтянутый, в полевой форме Священной германской империи, без знаков различия.
Взглянув на форму, я скривился.
— Надо было покупать не тевтонское снаряжение, а бриттское, наверняка у того проныры на складе имелись и другая экипировка, — речь шла о Франсуа Штерне, скупщике краденного, именно у него приобреталось снаряжение, оружие и оборудование для обустройства лагеря и экипировки наемников.
Карл понял намек. Недавние события сделали опасным использование германской полевой формы. Издалека не видно, что официальных шевронов и знаков различия нет. Примут за тевтонов и пальнут, просто из «вежливости». Многие в Колониях, с недавних пор, «полюбили» солдат немецкого императора.
— Уверен, мы не единственные кто использует обмундирование тевтонской армии. Оно хорошего качества и до недавнего времени не воспринималась чем-то враждебным, — нейтральным тоном заметил Карл, добавил: — К тому же, мы в Колониях, здесь и не такое видали.
Верно, в Колониях и без последних событий хватало дерьма. Правда на
