Мария провела рукой вдоль стены, сворачивая в новый коридор. Солнце пробивалось сквозь щели в камнях, освещая пыль в воздухе. После блуждания по туннелям, вниз и вверх по лестницам, она, наконец, вышла к одной из внешних стен дворца. Она прислонилась к ней, вглядываясь сквозь щели в камне. Было видно улицу, пруд у дворца.
Мария снова начала ощупывать стену, толкать ее, пытаясь найти скрытый рычаг, который откроет дверь. Ее решимость росла. Она вспоминала все опасности, которые пережила при дворе, как избежала отравления Екатерины, перехитрила мужчин, удерживавших ее вместе с подругами, запертыми в главной комнате. Столько раз казалось, что нет выхода, нет никакого решения, но всякий раз ей удавалось найти его.
«Ты всегда напрягаешь все свои силы, когда попадаешь в тупик», – говорила ей одна из монахинь в монастыре. Она говорила это с грустью и гордостью. Мария уже не помнила подробностей, но была уверена, что это был урок по риторике, и ей нужно было предоставить аргументы в свою пользу. Она рассуждала, медленно подводя к основной мысли, пока не стало ясно, что ее оппонент побеждает. И это заставило ее собраться с мыслями. В ней пробудился дух соревнования. Мария выиграла спор за считаные минуты, потому что проигрыш ее совершенно не устраивал.
Она выберется наружу. Она не может провести еще день в туннелях, ожидая, что ее кто-то найдет. В горле пересохло. Она была голодна, боль в желудке усилилась. Она не станет делать еще круг по коридорам вслепую. Она слишком много плутала в надежде найти дорогу во дворец. Гораздо больше шансов было у нового плана – найти дверь не внутрь, а наружу.
Мария босиком шла по холодным, влажным камням, так как потеряла свои туфли при падении с лестницы. Ее ноги были изранены и кровоточили, лодыжки опухли. Она водила пальцами по стене в поисках выхода, чувствуя каждую щель в камне.
Она никому не сделала добра. Она пыталась не думать о том, что происходило за воротами дворца: о людях, толпившихся у входа, их требованиях еды и припасов; о Франциске. Баш обещал передать ее письмо гонцу, но они с Кенной были поглощены поисками Паскаля.
Она представила, что письмо все еще в его кармане, что нет возможности его отправить. Мария убрала волосы с лица. Значит, Франциск не узнает, какие мысли и чувства переполняли ее здесь, сейчас, без него. Она никогда не сможет сказать ему, что ей жаль, что она лгала. Сейчас он был уже с Лолой? Он нашел ее вовремя? Она пережила рождение ребенка и с ней все хорошо?
Мария попыталась прогнать мрачные мысли из головы, но они продолжали возвращаться. Что, если его узнали в одной из деревень? Он мог застрять в одном из домов, где его настигла чума, больной и умирающий… А вдруг он уже умер?
Были и другие варианты развития событий, один другого хуже. Франциск продолжает злиться на нее. Он ушел один, чувствуя себя преданным. Покинул это место, как тогда, когда уезжал в Париж, где встретил Лолу. Та страстная ночь что-то значила для этих двоих, она видела это. Хотя никогда не говорила об этом вслух (не могла и не станет), но она замечала, как взгляд Франциска иногда задерживался на Лоле во время ужина. Он улыбался, когда сталкивался с ней в коридорах. И хотя Мария давно решила, что не позволит ревности снедать ее, все же не могла не думать о той ночи. Ей было это ненавистно, но иногда она представляла их вместе…
Франциска, обнимающего Лолу, когда они отправились спать. Франциска, целующего ее и убирающего темные кудри с лица, как он делал это с Марией. Они хоть раз за ту ночь вспомнили о ней? Они тревожились о том, что она почувствует или подумает? Да, тогда она была с Башем, но она сделала это, лишь чтобы обезопасить Франциска. Она рассказала ему про пророчество о его смерти, поверил он или нет, но она находилась под давлением его матери, его друзей. Все вокруг боялись, что союз с Марией станет причиной его гибели.
Пыткой было знать, что они были вместе. Она никогда не произнесет это вслух, но это всегда будет между ней и Франциском. Что было сказано той ночью? В чем он клялся? Он предал ее доверие? А Лола?
Неожиданно, свернув за угол, Мария заметила впереди полоску света, пробивавшегося через щель в стене. Она поспешила к ней, шаря пальцами по камням в поисках рычага или чего-то иного, открывающего дверь. Ничего. Она увидела еще одну щель: чуть дальше в стене, сквозь петли двери пробивался свет.
Мария глубоко вдохнула и уперлась плечом в камень, надавила на него. Дверь приоткрылась на дюйм. Она поднажала сильнее, в этот раз изо всех сил, открывая ее еще на дюйм, затем еще. Она была так близко… почти там…
Мария навалилась всем весом на дверь, и, наконец, та распахнулась. Мария не удержала равновесие, споткнулась и упала на траву. Она заставила себя встать, щурясь от солнечного света. Он был таким ярким и слепящим.
Она жадно вобрала в себя холодный утренний воздух. Она и представить не могла, что нечто настолько простое принесет ей настоящее счастье. Она слышала ветер в деревьях. От сада исходили сочные ароматы: лилии, розы, яблоневый цвет.
Мария осмотрела себя и едва не рассмеялась, вид был ужасающим. Ее белое платье было разорвано, на подоле кровь. Босые ноги расцарапаны, руки и плечи тоже, локоть содран. Она попыталась провести рукой по волосам, но запуталась в темных кудрях. Никто не примет ее за благородную даму и уж тем более королеву Франции. Она могла лишь представить, что скажет Екатерина.
Мария отерла грязь с рук и двинулась вдоль стен дворца, в поисках дороги назад. Извилистые туннели завели ее в места, которые не были ей хорошо знакомы. Она была уверена, что главный сад был у южного крыла, но помимо него были и другие, включая два у восточной стены. Она посмотрела вверх на каменный фасад. Все балконы были пусты. Ставни закрыты.
Она ускорила шаг, огибая дворец. Ей нужно было дойти до другой стороны. Пройдя двадцать ярдов, затем еще двадцать, она услышала голоса деревенских снаружи, как раз за периметром стены. Все стало знакомым; она узнала фонтан справа. Это был дворик, в котором она однажды устраивала пикник, когда Эйли была жива.
Подойдя ближе к главным воротам, она задержала взгляд на дворцовых стенах. Два балкона, двери закрыты. Еще ряд окон со ставнями. Затем она заметила каменный выступ над розовым кустом. Он был шириной не больше фута и шел вокруг дворцовой башенки к верхним этажам.
На высоте двадцати футов он проходил мимо огромного окна, обе створки которого были открыты, шторы развевались по утреннему ветерку.
Мария поторопилась к выступу, который был чуть выше ее груди. Она подтянулась, забросила ногу и начала опасное восхождение, стараясь не смотреть на землю. Оказалось, это было выше, чем в ее представлении, каменный дворик становился меньше с каждым шагом. Она прижалась к стене башенки, голова закружилась.
