Себастиано оттолкнул гондолу от пристани и начал грести. Я заметила, как ему хорошо это удавалось. Он стоял на лодке с широко расставленными ногами и вытаскивал длинное весло из воды. Мы быстро начали плавание и плыли все быстрей. Гондола блестела на Гранд-канале, проплывая мимо роскошных особняков пятнадцатого века. Они выглядели совсем по-другому, нежели в будущем, потому что фасады были не бежевыми или охряными, как в мое время, а были повсеместно разрисованы разноцветными фресками. Над крышами возвышались бесчисленные дымовые трубы, которые выглядели словно вращающийся конус.
Тем временем мы были уже достаточно долго в пути. Никто больше не мог нас подслушать. Я выпалила важный вопрос.
— Эта Мариэтта, она ...
Себастиано поднял брови.
— Куртизанка?
Я, покраснев, кивнула. Он тоже кивнул.
— Вот как, — сказала я равнодушно.
Себастиано улыбнулся.
— У тебя какие-то проблемы в связи с этим?
— На что ты намекаешь? Я вообще ничего не имею против меньшинства! — Я запнулась. — Хотя разговор собственно не может идти о меньшинстве. Я слышала, что их тысячи.
Себастиано засмеялся.
— Я не считал. Куртизанки здесь, между прочим, более уважаемые, чем в будущем, многие из них абсолютно признаны в высшем обществе. Можно сказать, что они супермодели пятнадцатого века. Мариэтта, например, настоящая звезда.
Я подошла к следующему важному вопросу.
— Откуда ты ее знаешь?
Он пожал плечами.
— С моей работой знакомишься со многими людьми. Она хорошая старая подруга и всегда готова прийти на помощь.
Старой я ее не считала, и меня все больше интересовало, что именно значило "готова прийти на помощь и подруга". Но у меня в ушах звучало предубеждение
Хосе о любопытных женщинах. Это бы только подтвердило, если бы я дальше продолжала расспрашивать Себастиано о Мариэтте. Эту мою слабую сторону я не выдам.
Это мне не помешало бы разузнать факты, которые помогли бы вернуться обратно домой.
— Из какого ты года? — поинтересовалась я.
— Из того же, что и ты.
Об этом я уже догадалась из разговора, который он вел с Хосе. Тем не менее, я была немного разочарована. Я сочла бы невероятно захватывающим, если бы он в самом деле был из моего будущего.
— А что с запретом? Он для тебя совсем не существует, или?
— Ты неправильно это поняла, — поучал меня Себастиано. — Со мной происходит то же, что и с тобой. Это своего рода фундаментальный закон для тех, кто путешествует во времени. Людям из прошлого нельзя ничего рассказывать о будущем.
— Но ты мне можешь все рассказать! — сказала я торжествующе. — Так как мы из одного и того же времени!
— Я бы мог, — согласился он.
— Так действуй, наконец! Я хочу знать обо всем! Как ты получил такую работу.
Кому принадлежит красная гондола и где она сейчас. И какая у тебя здесь миссия.
— Это может тебе навредить, если ты будешь слишком много знать. Чем меньше знаешь, тем меньше ты можешь рассказать в случае реальной опасности третьим лицам.
— Из-за запрета у меня это все равно не получится.
— Я говорю о третьих лицах, которые из нашего времени. Они могли бы тебя схватить и все, что им нужно, из тебя вытянуть.
Меня охватила дрожь, потому что я внезапно вспомнила, как недавно Альвизе разглядывал меня. Как блестели его глаза, когда он схватил меня за руку. И как в будущем он атаковал с ножом Себастиано.
— Говоря о третьих лицах, ты имеешь в виду Малипьеров, или? — просила я. —
Этот Альвизе - он был так же в будущем. Он тоже оттуда. Или люди из прошлого могут путешествовать в будущее?
— Насколько мне известно, не могут. Альвизе не из нашего времени.
— Что у тебя за дела с ним? И чем именно он здесь занимается?
— Мы имеем с ним дело, если можно так выразиться. В данный момент будет лучше, если ты не будешь знать слишком много о Малипьерах.
Я хотела возразить, но затем нехотя решила переключиться временно на другие вопросы.
— В каком собственно городе ты родился?
— В Венеции, — ответил он улыбаясь. — Я живу и учусь здесь.
— О, — произнесла я, будучи довольно удивленной такому обычному ответу. —
Что ты тогда изучаешь?
— Историю. С особым уклоном на итальянскую эпоху Возрождения.
И, конечно же, предложил кому-то свои услуги с таким хобби как путешествия во времени.
— И как часто ты путешествуешь в прошлое?
— Дважды или трижды в год. Иногда на неделю, иногда на две. Редко бывает, что дольше.
— Получается, что это для тебя что-то вроде работы во время каникул?
Он снова улыбнулся.
— Можно так сказать.
— Как это работает? Я имею в виду, если ты это ... окно во времени используешь, ты всегда возвращаешься обратно в тот же самый момент, из которого ты изначально вышел?
— Нет, время двигается дальше, как в будущем, так и в прошлом.
— Но ты же мне рассказывал, что я бы оказалась в то же самое время в будущем, когда я оттуда исчезла.
— Это работает только с гондолой и новолунием. И, к сожалению, далеко не всегда.
— Что ты имеешь в виду?
— Бывает, что путешествующие просто напросто исчезают.
Меня охватила дрожь. Случилось ли это с семьей Тассельхоф? Я сглотнула и решила отложить этот вопрос.
— Другими словами ты не всегда пользуешься гондолой?
— Нет, очень редко.
— Так как ты тогда путешествуешь во времени?
— Есть порталы, через которые я прохожу.
— Где они?
— Тебе лучше не знать. В любом случае, у тебя ничего не получится.
— То есть я не смогла бы пройти через него?
— Именно.
— Откуда тебе это известно?
Он пожал плечами.
— Оно само по себе не может произойти. Только после специальной ... обработки.
— Что за специальная обработка? Принять пару таблеток? В мозг имплантируют чип для путешествия во времени? Или гуру должен загипнотизировать?
— Ничего подобного. Не спрашивай меня, у меня нет права тебе об этом рассказывать.
— Ты должен соблюдать конфиденциальность?
— Именно. Такую конфиденциальность, которая меня уже и без того постоянно невероятно раздражает. Лучше давай поговорим о чем-нибудь другом, Анна.
— Подожди. Еще пару крохотных вопросиков. А что насчет одноглазого Хосе?
Откуда он?
— Из Испании.
— А из какого времени?
— Этого я не знаю, так как он не сказал мне об этом.
— Ты думаешь...— Я набрала воздух.— Он из будущего? Из нашего будущего?
— Я допускаю это.
— Он главный в этих всех....операциях?
Ответ на этот вопрос остался у Себастиано в долгу. Он повернул в обходной канал и там, на берегу, стояли люди, которые могли нас услышать. Себастиано объяснил мне жестом, что запрет препятствуем ему в дальнейших разъяснениях.
