Я никогда не замечала такие вещи с кем-либо еще, и от этого становилось гораздо сложнее признать, что, возможно, Джексу и мне не суждено быть вместе.
― У тебя была эта квартира, когда ты пришел со мной в Rossi’s? ― спросила я.
Мы остановились в отеле во время той поездки. Если тогда у него была квартира в городе, то это прольет совершенно новый свет на его чувства ко мне. В конце концов, сколько парень может заботиться о своей девушке, если он скорее трахнет ее в отеле, чем в своей собственной кровати?
― Нет. Я купил эту квартиру в прошлом году. Джиа… ― Он стоял с расстегнутой рубашкой, открывающей его бронзовый торс, тело так красиво и скульптурно вырезано, а темные глаза, такие теплые и замученные…
Я поймала его за руку и вытащила из кухни. Предвкушение растеклось по моим венам вместе с чем-то темным. И более злым.
* * *
Руки Джекса вцепились в покрывало, его живот вздымался вверх и вниз, когда я освободила бархатную головку его члена. Он был твердым и толстым, настолько возбужденным, что капельки семени брызнули мне на язык. Я сжала член у самого основания, выдаивая его руками и ртом, смакуя ругательства и стоны, лившиеся из уст Джекса.
― Боже, ― выдохнул он, когда я провела языком по толстой пульсирующей вене. Проводя чуть приоткрытыми губами вверх-вниз по всей длине его члена, я дразнила его, доводя до точки невозврата.
― Не играй со мной, Джиа, ― прорычал Джекс. ― Соси меня или трахай. Сделай так, чтобы я кончил.
Я улыбнулась, мой взгляд задержался на тугих переплетениях его мышц живота. Он весь покрылся потом, его великолепное лицо покраснело, а глаза блестели. С ощущением его пристального взгляда на себе, я взяла его член в рот, пока он не уперся о заднюю стенку моего горла.
― Вот так, ― хрипло сказал Джекс, выгибая шею и вжимая голову в подушку. ― Боже, как хорошо. Твой рот…
В этот момент я владела им. Джексон Ратледж был моим.
Его пальцы зарылись в мои волосы, скользя по влажным корням и отбрасывая пряди от моего лица.
― Ах, Джиа. Продолжай так сосать, детка.
Он пульсировал на моем языке, его вкус и желание пьянили меня. Я любила его. Мне нравилось доставлять ему такое удовольствие, что доводило его тело до сладкой дрожи.
― Я собираюсь очень сильно кончить… ― стонал Джекс.
Прервав его удовольствие, я села и соскользнула с края кровати.
― Джиа. ― его пристальный взгляд поймал мой. ― Черт. Дай мне кончить.
― Это так тяжело, когда ты работаешь над чем-то… испытываешь азарт, и почти можешь почувствовать вкус победы… но потом кто-то отнимает это у тебя, правда?
Зарычав, Джекс резко поднялся вверх.
― Вернись обратно.
Я улыбнулась и подхватила рубашку с пола.
― Я думаю, что в первую очередь тебе нужно немного остыть.
― Я думаю, в первую очередь, ты должна вернуть эту великолепную задницу в постель.
Джекс встал с кровати, воплощая в себе все сексуальные мечты с рельефным прессом и золотистой кожей. Его член был толстым и длинным, изогнутым вверх и таким твердым, что едва покачивался, когда Джекс шел ко мне. У него были идеальные мужские пропорции.
Было чертовски трудно не прыгнуть к нему в постель и не дать ему трахнуть меня до забытья.
Он подошел ко мне, и я быстро отошла, смеясь.
В дверь позвонили.
Джекс проигнорировал звонок. Он наступал на меня с непоколебимой решимостью. Я протанцевала дальше от него, на ходу пытаясь засунуть руки в рукава рубашки. Ткань пахла Джексом. Мне это нравилось.
― У тебя должно получиться, ― сказала я ему.
― Джия, ― сказал он низким предупреждающим тоном. ― Если ты хочешь, чтобы тебе было удобно, когда я буду тебя трахать, то тебе лучше быть на кровати. Иначе, я возьму тебя на ближайшей плоской поверхности.
В дверь снова позвонили, когда я выскочила из его зоны досягаемости.
― Кто-то пришел!
― Они могут подождать. ― Он сжал свой член, поглаживая его. ― А он нет.
Я сделала ложный выпад вправо и влево, используя шаги, которые усовершенствовала на баскетболе. Меня поразило то, что он может оставаться голым, преследуя меня, и до сих пор выглядя так заманчиво и грозно. Его торс блестел от пота. А взгляд был азартным и жарким.
Он поймал меня прежде, чем я переступила порог спальни. Его руки обхватили меня, словно стальные оковы, грудь вздымалась напротив моей спины.
― Джекс…
― Скажи нет, если ты это имеешь в виду, ― выдохнул он. ― Иначе, я поимею тебя, детка.
Нотка отчаяния в его голосе заставила меня подумать о том, чтобы сдаться. Джекс был одним из главных высот в моей жизни.
―Джексон.
Мы оба напряглись, услышав голос Паркера Ратледжа в гостиной.
― Я знаю, что ты здесь, ― позвал он. ― Нам надо поговорить, сынок.
С губ Джекса сорвалось проклятие. Его рука скользнула в распахнутые лацканы рубашки и властно сжала мою грудь, его хватка усилилась, пока мои ноги не оторвались от пола.
―Дай мне минуту, ― крикнул он, прежде чем сделать шаг назад и ногой закрыть дверь.
Я думала, что он отпустит меня, но вместо этого он повернулся ко мне и поцеловал меня так, что перехватило дыхание. Одну руку Джекс запустил в мои волосы, другой схватил меня за ягодицы.
Когда он резко отпустил меня, я споткнулась, потому что мои ноги ослабели от свирепого и страстного поцелуя Джекса.
Он подошел к ванной комнате и схватил черный шелковый халат.
― Оставайся здесь.
―Разве ты не хочешь, чтобы я поприветствовала твоего отца? ― спросила я натянутым голосом.
Джекс не смотрел на меня, когда сказал: — Я не дам ему получить такого удовольствия.
Дверь закрылась за ним с сильным стуком, а затем я услышал разговор. Тон Джекса был далек от приветливого. Я встала, чтобы одеться. Не буду скрываться в спальне, как непослушный ребенок.
К тому времени, как я оделась, голоса стихли. И когда я открыла дверь спальни, меня встретила лишь тишина.
Я пустилась на поиски моих туфель и как только они были на мне, я почувствовала себя более подготовленной к встрече с Паркером … несмотря на тот ужас, что творился у меня на голове.
Пока я ждала Джекса и его отца, чтобы показаться им, я бродила по гостиной, ища признаки влюбленности Джекса. Но я нашла только лишь несколько фотографий в рамках, большинство из которых были старыми снимками эффектной блондинки, которая, как я поняла, была матерью Джексона.
Фотографии варьировались от черно-белых изображений свежего лица молодой женщины до нынешних цветных, и эти распечатанные снимки были изумительны. Девичья мягкость, которая сохранялась в течение долгого времени, постепенно исчезала. Пышность симпатичных губ постепенно опадала. Один снимок застал ее врасплох, когда она смотрела в окно. Глаза на ее прекрасном лице выдавали чувство одиночества.
