подметив, что вовремя они решили перенести всё на склад, коим они назвали квартиру с китайской дверью.
Перекусив, Ника и Настя принялись за стирку вещей. О том, что случилось, все молчали не сговариваясь. Дима же забрал друга на короткую прогулку, чему все сопротивлялись. Даже Лёша спросил, нельзя ли перенести это на завтра. Но парень был непреклонен.
Вернулись ребята быстро. Они добежали до соседнего дома, который должен был бы быть следующим на пути бойцов. Зачистили две квартиры и на этом закончили. Главным для Димы было то, что Лёха в боеспособном состоянии.
***
Утром парни починили дверь. Принесли воды с крыши. Девочки сняли с них мерки. А ещё девочкам повесили ремни с ножами. И даже дома они теперь должны ходить в удобной одежде, готовыми бежать в любой момент. Для этого были собраны четыре рюкзака с самым необходимым.
Переделав основные дела, все четверо пили чай. Ника смогла вскипятить литр воды, чем была очень горда. Дима же больше молчал, искоса посматривая на своих домочадцев, пока Ника не спросила:
— Так. Хватит мяться, Дим. Говори уже, что придумал?
Парень вздохнул. Ещё раз посмотрел на своих и глядя на кружку в руках сказал:
— В общем и целом… Я решил сходить на Красную площадь и узнать, что же там намечается. — Дима поднял голову, и не дожидаясь, пока девочки начнут высказывать своё недовольство, уже более уверенно продолжил. — Нам просто необходимо быть в курсе. Вдруг после этих придут ещё? А может они знают что-то, чего не знаем мы? А мы не знаем НИ-ЧЕ-ГО! — закончив, он поставил кружку на тумбочку, которая заменила стол, и выпрямив спину, сложил руки в замок.
Минуту стояла тишина, которую прервал Лёша:
— Димон, так давай я схожу, в чём вопрос то?
Дима ожидал, что друг предложит свою кандидатуру тут же отверг его предложение.
— Нет. Во-первых — я быстрее тебя. А значит смогу быстрее добраться туда и вернуться. Во-вторых — надо заняться укреплением нашего дома. Точнее квартиры и подъезда. А с этим лучше тебя никто не справится.
Дима прекрасно понимал, что оставлять девочек опасно, но и сходить просто необходимо. Он бы отправил туда Лёху, если бы не его нынешнее отношение к церкви. Сумеет ли он сдержаться? Вряд ли.
***
После недолгих споров Дима всё-таки вышел из подъезда, услышав, как заскрежетал новый импровизированный засов. Лом в руке, джинсы, кожанка. Ничего лишнего. Парень осмотрелся и побежал. Через дворы он добрался до Проспекта Мира и направился в центр.
Разогнавшись, он бежал по дороге, сначала обегая брошенные автомобили, а потом стал их перепрыгивать. Иногда ему встречались люди, боязливо поглядывающие на него. Лом в руке казался не тяжелее деревянной палки, но всё же Дима задумался о том, чтобы сделать для него подобие ножен. Бежать ему нравилось. Особенно теперь, даже для него, его скорость казалась ему немыслимой. Не хватало только наушников.
Подбегая к красной площади, парень достал телефон и посмотрел на секундомер, который показывал «5:05».
— Неплохо для десяти километров. — подумал Дима, убирая гаджет в карман.
За поворотом показался огороженный проход на площадь. По периметру забора стояли БТРы, несколько десятков военных с автоматами в руках и топорами на поясах. На входе был организован настоящий блокпост. И уже отсюда он услышал церковное пение.
Отстояв образовавшуюся очередь из десяти человек, Дима обычным шагом подошёл к военному. Тот осмотрел его и приказным голосом сказал:
— Оружие сдать. — и протянул руку.
Дима без слов вложил в неё, ставший родным, лом. Который сразу был отброшен в кучу, состоящую в основном из ножей и импровизированных дубин.
— Фамилия. Имя. Возраст. Адрес.
— Бунша Иван Васильевич. Двадцать три. Новокузнецкая 13. — ответил Дима, вспомнив свой любимый советский фильм. А точнее — любимый фильм отца.
Боец записал всё в толстую тетрадь. Второй, стоящий справа, обыскал парня.
— Успенский собор. Тебе туда. — указал рукой военный.
Дима вежливо кивнул.
— Спасибо. Я знаю где это.
Парень прошёл за ограждения. Везде сновали военные. Озираясь, стояли люди самых разных возрастов. Взгляд остановился на женщине в синей куртке, держащей на руках годовалого ребёнка, одетого в яркий оранжевый костюмчик. Неподалеку три мужчины что-то бурно обсуждали. Обросшие. С мешками под глазами. Старушка в коричневом старом пальто без остановки крестилась и крестила проходящий солдат. И ещё несколько десятков людей, уставших и боязливых.
Дима прошёл дальше, и за первым же поворотом обнаружил ещё большее количество людей. Сто метровые очереди стояли перед железными, зелёными бочками на колесах. Похожие он видел на празднике, посвящённом Дню Победы. Эти чудо машины — полевые кухни, распространяли по всей площади запах гречки с тушёнкой.
Парень осматривался. Пение полностью заполнило территорию красной площади. Кое где он видел поющих мужчин и женщин разных возрастов в чёрном облачение. Звук исходил словно отовсюду, резонирую от стен. Дима второй раз пожалел о том, что не взял с собой наушники.
Он шёл дальше. По левую руку стояли палатки для оказания первой помощи. И вот за очередным поворотом он вышел на площадь перед собором. От количества людей зарябило в глазах. Посчитать было невозможно, но то, что их тут больше тысячи — это точно!
Дима прислонился к стене, достал телефон. Без пятнадцати три. Люди всё пребывали и прибывали. Через пять минут военные перегородили периметр площади и поток людей прекратился. Забили колокола и двери собора распахнулись.
Из темноты помещения появились две фигуры. Два мужчины. Оба высокие и худощавые. От одного из них исходило белое сияние. От второго жёлтое. Яркие голубые и жёлто оранжевые глаза. Их тела поднялись в воздух метра на три, выделяясь на фоне уставших, голодных и запуганных людей. А пасмурная погода лишь усиливала этот контраст.
— Дети мои! — сильный голос Бога заглушил собой колокольный звон.
Дима, насмотревшийся за месяц на всякое, вздрогнул, а по спине пробежали предательские мурашки.
Большая часть людей тут же упали на колени. За ними последовали и остальные. Дима удержался на ногах, но посмотрев вокруг, принял решение не выделяться и тоже опустился на холодный камень.
— Я, дарующий вам еду и кров, благословляю вас! Верных рабов Бога своего! — Бог развёл руки в стороны и по площади пронёсся ветерок. Послышались радостные и удивлённые голоса людей.
Парень почувствовал очень слабое, практически незаметное покалывание, снявшее напряжение и небольшую усталость. Но на других это произвело гораздо большее впечатление.
— Вы! Избранные мною! Лишь вам я сохранил души и тела ваши! Веруете ли вы в Меня, как и я в вас?!
Повисла тишина. Кто-то первый неуверенно
