— Как скажете, Эрнст Рифгатович, — ответила по-английски Альфия, удивленно округлив свои небесно-голубые глаза.
Газовый банкир снова «золотоносно» улыбнулся, видимо, ничего не поняв.
— А для начала, Альфия, принеси-ка мне бланк истории болезни.
— Хорошо, Эрнст Рифгатович, — проговорила Альфия и ушла.
Газовый банкир, поняв, что что-то здесь не то, посмотрел на меня и сказал:
— Вы извините, профессор, что я не могу Вам оказать спонсорскую помощь. У нас трудное материальное положение…
— У вас, газовиков и банкиров?
— Да, — ответил он, гордо подняв голову.
В этот момент вошла Альфия с чистым бланком истории болезни.
— Заполняй титульный лист, — сказал я ей.
Альфия заполнила его, выспросив у газового банкира фамилию, имя, отчество и… место работы.
Я взял историю болезни в руки, посмотрел на газового банкира и тихо, почти шепотом сказал:
— У нас, у бедных, тоже есть своя гордость!
А потом я жирно вывел на оборотной стороне титульного листа истории болезни следующие слова:
«Бесплатно! Ввиду тяжелого материального положения газовиков и банкиров».
Я, конечно же, прооперировал этого газового банкира. Бесплатно!!! Да еще, как назло, операция получилась хорошо. А он, газовый банкир, все старался и старался мне что-то подарить, но так и не смог прорваться через барьер из четырех секретарш. Говорят, правда, что через моего водителя Володю он смог передать мне что-то (нож, что ли?), но я даже не стал смотреть и тут же передарил его водителям… В голове всплыл образ бабушки из Владивостока, которая добралась на последние деньги до Уфы.
А вслед за этим в голове всплыл еще один случай, который связан со… спинкой гуся.
Спинка гуся
Гусь, как всякая птица, имеет, естественно, ноги, крылья, грудь (!!!) и спинку. Гусей, как известно, едят, предпочитая при этом грудь и ноги. Спинка гуся, конечно же, является наименее съедобной частью, поскольку состоит, в основном, из костей, а люди, к сожалению, не могут хрумкать кости как собаки. Гложут они кости своими протезными зубами, причмокивая, а больше ничего сделать не могут, и с сожалением смотрят на то, когда обсосанная кость некрасиво лежит в мусорном ведре.
Мой друг, Венер Габдрахимович Гафаров, о котором я часто пишу в своих книгах, очень любит гусиное мясо. Он ест гусей и все время сожалеет, что гусь, как птица, состоит не из одной груди, а имеет еще и спинку с шеей. Его прямо-таки нервируют эти части тела гуся. Он даже, может, считает, что спинку и шею гуся надо выбрасывать в мусорное ведро в сыром виде, а не в вареном. Чо толку варить-то?!
Венер Габдрахимович Гафаров обладает одной уникальной способностью — оН лидер в дружбе. Любой, кто с ним встретится, тот сразу хочет с ним дружить. Сильно хочет. Венер тоже, может быть, хочет, но не может этого сделать на полную катушку по причине своей профессиональной занятости (он главный врач лучшей стоматологической поликлиники города Уфы), а также по причине избытка друзей. Тем не менее, мало кто его считает знакомым, большинство его считают другом, — такая уж у него душевная особенность. Я тоже его считаю своим другом и надеюсь, что он относится ко мне так же.
Венер Габдрахимович Гафаров дружит с одним человеком по имени Рифгат Ахметович Файзуллин. Рифгат Ахметович возглавляет совхоз «Родина», который специализируется на выращивании гусей. Много тысяч гусей гогочет на его фермах. Много деревень, беспутно прозябавших доселе, работают на поприще гогочущей братии. А еще Рифгат Ахметович очень любит дарить гусей: хочешь — живого, хочешь — общипанного, хочешь — жареного, а если уж очень сильно захочешь, то он может подарить отдельно самые вкусные части гуся (грудь и ноги), когда даже намека нет на то, что гусь имеет еще и спинку с шеей.
Но суть разговора не в этом. Однажды мы с Венером Гафаровым поздно осенью поехали на рыбалку. Шел мокрый снег. А ночевать предстояло в палатке.
Когда мы по пути заехали на базарчик, нам случайно встретился один из знакомых Венера, который, конечно же, считал Венера своим другом. Узнав, что мы собираемся ночевать в такую погоду в палатку он предложил нам на следующий день после ночевки отогреться в бане у него на даче. Он также рассказал нам, что в последнее время, работая газовиком, смог построить коттедж, похожий на дворец, и что ему будет приятно, если мы с Венером, пусть даже грязные после рыбалки, почтим его дачу своим посещением. А также он, зная, что Венер любит гусиное мясо, сказал, что приготовит гуся с картошкой.
Мы согласились. А что нет-то? Приятно же после рыбалки грязь болотную в бане отмыть, чтобы наши жены по приезду домой хоть раз увидели нас чистыми и розовощекими. Да и гуся поесть неплохо.
Рыбалка получилась тяжелой. К мокрому снегу добавился еще и ураганный ветер. Палатку нашу ночью свалило, и мы с Венером в кромешной тьме отыскивали в снегу вылетевшие колышки. Промокли, в общем, почти до нитки и замерзли как собаки. А утром мы к тому же обнаружили, что нашу резиновую лодку унесло ветром, и ее, лодку, мы, чертыхаясь, вытаскивали из камышей, набрав в болотные сапоги воды. Да к тому же рыбы не поймали. Совсем. Ни одной.
Когда мы подъехали на «уазике» к пригласившему нас знакомому Венера, то несмотря на то что у нас зуб на зуб не попадал, мы отметили, что его дача и вправду похожа на дворец из красного кирпича.
— О-о! — сказали мы почти хором.
— Вот так вот! — сказал встретивший нас хозяин дачи.
В прекрасной деревянной бане мы с Венером стали снимать мокрые и грязные болотные сапоги. Сняв после этого не менее мокрые и грязные шерстяные носки, мы сделали попытку выжать их в щель между досок деревянного пола бани.
— Нет! Нет! — вскричал хозяин дачи. — Носки надо выжиматьна улице.
Мы с Венером Габдрахимовичем Гафаровым вышли на улицу босиком на снег и выжали эти проклятые носки. Зато, когда хозяин дачи ушел поддавать пару в парную, мы втихаря выжали мокрые штаны в щель между половицами и растерли мокрые пятна по полу ногами.
Попарились мы с Венером хорошо. Даже хозяина выжили из парной… температурой. Не выдержал.
Носки к тому времени немного подсохли, но чище от этого не стали. Мы брезгливо натянули носки на свои чистые распаренные ноги (а что делать-то?), засунули их в свои волглые сменные остроконечные татарские галоши, и пошли в дом кушать гуся. А есть хотелось — ой-ой как! Просто жрать хотелось!
Мы, сняв галоши, и оставляя на прекрасном паркетном полу зала мокрые пятна от волглых грязных носков, сели за стол, видимо тоже оставляя на стульях мокрые пятна от тайно выжатых в щель штанов.
На столе стояло блюдо с картошкой, в котором были видны коричневые пятна — гусиное мясо. Я, поскольку не люблю картошку, сразу, после рюмки, взялся за кусок гусиного мяса, но обнаружил, что это был кусок кости с кожей. Следующий кусок оказался таким же. Третий — таким же.
Венер Гафаров тоже, хотя и любит картошку, выбирал гусиное мясо. Придирчиво выбирал.
А когда хозяин дачи пошел на кухню, Венер нагнулся к моему уху и прошептал:
— Он сварил спинку гуся… с шеей. Хотя, вообще-то, он… м-м-м… малый олигарх. Мог бы… и грудь…
Честно говоря, с голодухи, да и на халяву, спинка гуся шла хорошо. Я прямо-таки обсасывал каждую косточку от порубленных спинки и шеи. Но как-то грустно было.
Вскоре хозяин ушел прибираться за нами в бане. Приятно было, что олигарх, хоть и малый, за нами прибирается. А в это время Венер заглянул в его холодильник, но поделиться наблюдениями не успел. Хозяин вернулся.
Мы распрощались. Надели сырые остроконечные галоши и сели в «уазик». Хозяин благодарил нас за то, что мы почтили своим приходом его дом, и говорил о том, что в жизни у него есть все, да вот… только друзей не хватает. Напоследок он взял с нас обещание, что мы будем чаще бывать у него дома.
Когда мы отъехали, Венер наклонился к моему уху и тихо сказал:
— В холодильнике я видел аккуратно вырезанные грудь и ноги гуся.
Сантехнический этюд № 10… опять
— Шеф! Хочешь, я тебе расскажу хохму! Ну, просто умереть можно! — послышался голос завхоза.
— Давай! — встрепенулся я.
— Олег-то, сантехник, привязанный за две ноги к двум дырам, в туалет захотел.
— Ну… это естественно.
— Вся хохма, шеф, состоит в том, что он, Олег-то, отказался ходить в туалет в привязанном виде. Отказался напрочь. Отвязывайте меня, говорит, чтобы я в туалет по-человечески сходил на унитаз, с туалетной бумагой, а не в подвале как…
— А что, у него там туалетной бумаги нет, что ли? — поинтересовался я.
— Ну… туалетной бумаги нет, зато газета есть… какая разница? Ведь среди дерьма стоит… подвязанный! Ну и гадь в дерьмо… не на много прибавится! Грамм этак на сто! Ну… газета там будет валяться… так она же не лощеная бумага… размокнет… Да и люфта у Олега достаточно, чтобы свободу процесса в этом деле иметь, — оценил ситуацию завхоз.
