Хирон был среди своих сородичей редкостным исключением — остальные кентавры в массе своей славились диким нравом, невоздержанностью, пьянством и сладострастием. Успехи греческой цивилизации их почти не коснулись. Известно, что питались они в том числе сырым мясом, — Аполлодор описывает, как кентавр Фол «стал угощать Геракла жареным мясом, сам же он ел сырое». Материальная культура у кентавров была развита слабо. Они не знали оружия и в драке пользовались сосновыми стволами. Аполлодор так описывает сражение некоего Кенея с кентаврами: «Кеней в битве с кентаврами, презрев опасность и не боясь быть раненым, лишил жизни многих из них. Но оставшиеся в живых окружили его и, ударяя его стволами сосен, вогнали в землю». Недаром Еврипид в трагедии «Геракл» упоминает
Ущелья Гомола, где сосен,Бывало, себе наломаютКентавры, в поля отправляясь.
Диодор, описывая битву Геракла с кентаврами, сообщает, что «одни кентавры сражались вывороченными с корнем соснами, другие — огромными камнями, третьи — горящими факелами, четвертые — секирами для убоя быков». По информации Аполлодора, после этого боя дружественный герою кентавр Фол, «вытащив из трупа стрелу, стал удивляться, как такой маленький предмет мог погубить таких огромных кентавров». Как видно, даже живя бок о бок с людьми, эти существа не были знакомы с элементарными достижениями цивилизации.
Не смогли они усвоить и навыки социальной культуры, животные инстинкты у них преобладали над нравственностью. Аполлодор упоминает случай нападения кентавров на спящего мирным сном Пелея, отца Ахиллеса. Большинство известных античной мифологии попыток изнасилования были совершены именно кентаврами. Тот же Аполлодор рассказывает, как кентавры Ройк и Гилей пытались силой овладеть знаменитой охотницей Аталантой, но девушка убила их, застрелив из лука.
Вошла в историю знаменитая битва кентавров и лапифов на свадьбе царя лапифов Пирифоя: пьяные кентавры накинулись, согласно Аполлодору, на невесту, а согласно Диодору — на приглашенных женщин. Менее известно, что этому бытовому конфликту предшествовал династический — ведь Пирифой, сын Иксиона, был единокровным братом кентавров. Диодор пишет: «Будучи родственниками Пирифоя, кентавры потребовали у него часть принадлежавшей их отцу власти. Пирифой отказался, и тогда кентавры повели против него и лапифов войну. Позднее, уже уладив этот спор, Пирифой женился на Гипподамии, дочери Бута, и пригласил на свадьбу Тесея и кентавров, которые, захмелев, попытались было насильно вступить в связь с приглашенными на торжество женщинами, но возмущенные этим беззаконием Тесей и лапифы убили многих из них, а прочих изгнали из города».
Подобная история упомянута и у Гомера. Великий аэд сообщает, как «кентавр многославный Евритион… вином повредивши рассудок… нехорошее дело свершил в Пири-фоевом доме». Вероятно, имеется в виду случай, происшедший на свадьбе, хотя нельзя исключить, что это было другое изнасилование, — история кентавров изобилует такими казусами. По свидетельству Гомера, Евритион был жестоко наказан за свою невоздержанность:
Горе героев взяло, вскочили они, потащилиВон его через сени и гибельной медью кентавруНос и уши отсекли. А он, повредившись рассудком,Прочь пошел, унося и плоды своего ослепленья.С этой поры меж мужей и кентавров вражда разгорелась.
Кентавромахия, случившаяся на свадьбе Пирифоя, прославлена многими поэтами, художниками и скульпторами, ей посвящены, в частности, метопы Парфенона. К сожалению, она оказалась первой, но далеко не единственной. Разбитые кентавры «бежали сначала на Фолою в Аркадии, а в конце концов добрались до Малеи и обосновались там. Возгордившись из-за своего преимущества в силе, кентавры совершали из Фолои нападения, грабя оказывавшихся в тех местах эллинов, и убили многих окрестных жителей».
Следующая знаменитая кентавромахия состоялась в Фолое, и снова полуживотные спровоцировали ее сами. Оказавшийся в этих местах Геракл заглянул в гости к кентавру Фолу и открыл стоявшую у него бочку с вином. По поводу вина этого существуют разные мнения. Аполлодор пишет, что бочка принадлежала всем кентаврам и у Геракла не было никакого права ее открывать, о чем Фол его честно предупредил. Диодор же сообщает, что вино это давным-давно было оставлено у Фола Дионисом специально для того, чтобы он угостил сына Алкмены… Теперь уже трудно сказать, прав ли был Геракл, раскупорив спорный напиток. Во всяком случае, кентавры проявили себя в этой истории не самым лучшим образом: они сбежались на запах вина, прихватив с собой доступное им оружие (камни, традиционные сосны, а по сообщению Диодора — и секиры), и устроили потасовку. «Однако Геракл с удивительным мужеством сражался с обладавшими такими преимуществами кентаврами и большинство из них убил, а остальных обратил в бегство».
Возможно, что не добитые Гераклом кентавры частично бежали из Греции — Птолемей Гефестион пишет, что они были погублены сиренами. Это, кстати, наводит на мысль, что кентаврам было не вполне чуждо мореходство. Впрочем, они могли плыть и в сопровождении людей. Но некоторые из них остались на материке, причем над ошибками своими не задумались и к добродетели не обратились. Диодор сообщает, что кентавр Гомад «был сражен в Аркадии, когда совершал насилие над сестрой Эврисфея Алкионой». Широко известна попытка изнасилования жены Геракла Деяниры кентавром Нессом, причем практически на глазах мужа: Несс по просьбе героя перевозил его супругу на другой берег реки и накинулся на нее прямо в воде. Когда же Геракл ранил насильника ядовитой стрелой, тот перед смертью не раскаялся, а, напротив, дал Деянире коварный совет смочить одежду мужа отравленной кровью, которая вытекала из его ран. Несс уверил доверчивую женщину, что этим она вернет себе любовь Геракла.
Ко временам Троянской войны кентавров в Греции, несмотря на их прежнюю многочисленность, практически не осталось — этому немало способствовала их полная неспособность жить в мире с окружающими их народами и приспосабливаться к гуманистическим требованиям цивилизации. Тем не менее Плиний в «Естественной истории» сообщает, что во времена императора Клавдия, уже в первом веке н.э., в Фессалии было зафиксировано рождение кентавра, — правда, младенец не прожил и дня. Еще один кентавр, законсервированный в меду, был, по словам историка, доставлен в Рим из Египта — Плинию довелось лично повидать редкостное животное. О рождении жеребят с человеческими лицами уже в историческое время сообщает и Плутарх.
Но среди античных писателей не переводились скептики, отрицавшие существование кентавров. И Палефат, и Гераклит пытались убедить своих читателей, что люди принимали за этих животных обычных всадников в те времена, когда верховая езда была еще в новинку. Палефат упирает на то, что «природа коня и человека ни в чем не созвучна, и пища у них не похожа, и не могут человеческий рот и глотка пропустить через себя конский корм». В этом он явно не прав, ибо еще Аполлодор писал, что кентавры ели мясо. Более убедительное рассуждение о невозможности кентавров представил читающей публике Тит Лукреций Кар. Автор поэмы «О природе вещей» упирает на различие в жизненном цикле человека и коня:
Ведь на исходе трех лет уже в полном расцвете ретивыйКонь, а дитя остается младенцем еще и нередкоИщет во сне материнских сосцов, молоком отягченных,Позже, когда у коней начинают от старости силыИ одряхлевшие члены слабеть с убегающей жизнью,Только тогда для детей наступает цветущая юностьИ начинают пушком одеваться их нежные щеки.А потому и не верь, что от семени лошади вьючнойИ от людей бы могли получиться живыеКентавры…
Лукреций пишет, что «никогда никаких не бывало Кентавров, и тварей быть не могло бы с двойным естеством или с телом двояким». «Даже тупому уму понять это будет нетрудно», — с прямотой римлянина сообщает автор поэмы. Познакомившись с таким утверждением, авторы настоящей книги не сочли нужным развивать далее тему кентавров, решив оставить вопрос о возможности их существования на усмотрение читателей. Впрочем, следующее животное, о котором пойдет речь в настоящей книге, имело столь же «двойное естество» — это Минотавр.
Имя Минотавр в переводе означает «бык Миноса». Но назвать так несчастное животное можно было только в насмешку, поскольку полноценным быком оно не являлось, да и к критскому царю Миносу имело отношение весьма косвенное — жена Миноса, Пасифая, родила это существо от противоестественной связи с быком. Сын Пасифаи носил, по сообщению Аполлодора, и другое имя, Астерий, что означает «звездный». Происхождение этого имени и вовсе не понятно. Некоторые античные художники изображали Минотавра-Астерия, испещренного с головы до ног точками или глазками, символизирующими звезды, но, скорее всего, они руководствовались не истинным обликом животного, а лишь его именем. Правда, античный мир знает пример существа, покрытого глазами, — это Аргус (или Аргос), воплощение звездного неба. Но совершенно неясно, почему плод преступной связи женщины и быка мог оказаться похож на Аргуса. Сама Пасифая была дочерью Гелиоса, бога солнца, и к звездам прямого отношения не имела. По поводу происхождения быка-отца имеются разные версии, но ни одна из них не связывает его со звездным небом. Так что, скорее всего, Минос просто назвал новорожденного в честь одного из своих предшественников на критском троне.
